Виктор Точинов - Аутодафе Страница 5

– Сядь! – рявкнул Сапсан. Шмель плюхнулся обратно. Несколько секунд они мерялись взглядами. Потом субкомандор снова заговорил – и уже значительно мягче:

– Ты не представляешь, Степа, что творится в Москве и Питере… Я и сам не представлял, что такое возможно – сейчас, без войны, без каких-либо катаклизмов… Ты получал циркуляр о военном положении?

Шмель кивнул. Получал… Хотя какое может быть военное положение в их мирном захолустье? И – если уж честно – с его мальчиками? Ну, сидят теперь у входа два охранника вместо одного. Ну, забирают агенты табельные стволы домой со службы… Ну, чаще стали всевозможные проверки и учебные тревоги… И всё.

– Капитул приостановил свои полномочия, – медленно и тяжело сказал Сапсан. – Полетели такие головы, что… Короче говоря, при филиалах – не только при твоем – ни одного полевого агента, ни одной «осы» не осталось. Все оттянуты в центр, собраны в особые бригады и… В общем, поверь, – дел у них хватает. Как только появится хоть какая-то возможность – потребую перебросить сюда лучших спецов. А сейчас – извини.

Шмель сделал последнюю попытку убедить, уже достаточно вялую:

– А если там действительно Морфант? Ты видел снимки укусов?

– Я привез само тело, Степа… То, что осталось от тела.

– Ну и что сделает против Морфанта младший агент? У мальчишек ведь даже Дыевы ножи [1] – бутафорские, без начинки. Обычная железка, да еще не самой рациональной формы. И СКД-вакцинацию не проходили…

– Не скромничай, Степа. Кое-чему ты ребятишек своих научил-таки. Да и я помогу чем смогу. Для прикрытия людей нет – а для пригляда, думаю, найдутся… Если поскрести по сусекам.

Начальник филиала скорбно кивнул головой. Приглядят, разумеется… Когда роту или батальон посылают в разведку боем, на смерть, – обязательно должен кто-то засечь все вступившие в дело огневые точки противника. Найдутся наблюдатели, кто бы сомневался…

Вместо отпущенного от щедрот Шмеля часа я уложился в тридцать минут, благо Генка в общем и целом представлял, чем я занимаюсь. Сдача дел произошла просто: я опустошил свое отделение сейфа, вывалив кучу папок и дискет на стол Мартина, немедленно затосковавшего. Вот-вот, будет теперь знать, как злорадствовать над оступившимся коллегой.

Из содержимого сейфа в моем владении остался лишь Дыев нож, лежавший на нижней полке. Я вытащил его из ножен, скептически осмотрел лезвие с тремя выступами, напоминающими увеличенные зубья пилы… Архаичный клинок, повторяющий старинную форму, вручали младшим агентам после принесения клятвы – как кортик флотским офицерам. Дабы служил символом задач Новой Инквизиции и преемственности поколений.

Невелик арсенал… Преемственность преемственностью, но в реальной жизни мы с Генкой использовали свои ножи лишь для откупоривания пивных бутылок… А табельный ствол у меня изъяли. Сразу после провала операции против «Детей Сумрака». Надо полагать, дабы агент Хантер не застрелился от горя. Интересно, резидентам третьего ранга полагается боевое оружие? Едва ли. Это лишь здесь мы, опера, официально числимся охранниками в службе безопасности «Уральской финансово-инвестиционной»…

Одолжить, что ли, кастет у Мартынова? Так ведь не даст.

Генка искоса наблюдал за моими раздумьями с Дыевым ножом в руках. Но – редкий для него случай – удержался от ехидных комментариев.

Затем я вышел в коридор, раздумывая, чем бы заняться в оставшееся время. И оказался немедленно ухвачен за рукав доктором Скалли. Вопреки псевдониму, доктор был отнюдь не женщиной, а рослым мужиком сорока пяти лет. С одноименным телеперсонажем его роднила профессия, да еще рыжие волосы, бесшабашно торчавшие во все стороны. Впрочем, волос вокруг обширной лысины оставалось немного.

– Спирт будешь? – спросил Скалли, едва мы оказались в его заставленной лабораторными столами вотчине.

– Не хочу… Вернее, не могу. Через полчаса инструктаж у начальства.

– Сейчас захочешь, – пообещал доктор, вручая мне пачку цветных фотографий. – Полюбуйся на работу своих «Сумрачных деток».

Действительно захотелось… Не то выпить, не то умыкнуть со склада автомат с полным боекомплектом, отправиться в клуб «666» и выяснить, сумеет ли «верховный маг Деменсис» и вправду нырнуть в «сумрак», спасаясь от автоматной очереди. Он-то, подлец, в отличие от замороченных юнцов был взрослым человеком. И наверняка понимал, к чему приведут их дурацкие игры.

– Дракулы недоделанные, мать их… – пояснил доктор, разливая прозрачную жидкость в крохотные мензурки.

Именно что недоделанные… С классическими вампирами-некробионтами авторы изображенного на снимках непотребства ничего общего не имели. Юные дебилы, вообразившие, что жить не могут без человеческой крови, подзуживавшие друг друга и нашедшие-таки себе жертву… Судя по снимкам – девчонку лет пятнадцати-шестнадцати. Хотя пол и возраст окровавленного нечто лишь угадывался.

Если бы не этот самый начальник ЖЭКа…

Если бы меня хотя бы не отстранили от дел на минувшие четыре дня…

– Где они сейчас? – спросил я, чтобы хоть чем-то заполнить гнетущую паузу.

– Девчонка в реанимации, ублюдки в КПЗ… – пожал плечами Скалли. – Наверняка экспертиза признает невменяемыми. Полечат, полечат да и выпустят… Клуб, понятно, закроется – и всплывет на новом месте, под новым названием.

– Акция? – спросил я со слабой надеждой.

– Шмель не даст добро… Посмотри, вот здесь прикус отлично отпечатался. Ни малейших следов мутации. Не наши клиенты.

Я посмотрел.

Голливудские киношники безбожно обманывают нас в своих ужастиках. Кто им сказал, что вампир оставляет после себя лишь две аккуратные дырочки? На снимке глубокие ранки от зубов сливались в две дуги, вокруг – огромный кровоподтек. Я представил, как кричала и вырывалась девчонка, когда к ней присосался «упырь»… Представил – и, не раздумывая, осушил протянутую доктором мензурку.

– Закуси, – протянул Скалли комочек непонятной субстанции. – Покатай во рту – даже полевой агент ничего не унюхает.

«Полевой агент» доктор произнес с неприязненной интонацией. Отношения между спецами из Трех Китов и элитой оперативников всегда были натянутыми.

– Забери, подошьешь к делу. – Скалли собрал фотографии в аккуратную пачечку и протянул мне.

– Отдай Мартину. Все мои дела теперь ведет он.

– А ты – в «наружку»?

– Хуже… В ссылку. Резидентствовать в глухой дыре… – Ладно хоть доктор Скалли не занялся пустыми утешениями. Пожал плечами:

– Бывает…

Я знал, что и для него работа в Екатеринбурге – тоже своего рода ссылка. Чем-то прогневил свое начальство и загремел сюда, на радость Шмелю, – многопрофильные специалисты уровня Скалли редко работают в лабораториях при филиалах…

– Повторим? – провокационно подмигнул Скалли. Тут уж я решительно отказался. Хотя стоило бы… Я, кажется, сказал сегодня цыганке, что доволен своей работой? Соврал, каюсь…

Вспомнив о цыганке, оказавшейся пиарщицей новоявленной панацеи, я спросил у доктора:

– А что у тебя по «Уральскому Чуду»?

Теперь рутинной проверкой нигде не сертифицированного суперлекарства придется заниматься Мартынову, но мне было любопытно. Между потребителями «Чуда» ходили упорные слухи о действительно потрясающем эффекте, якобы излечивающем застарелые хвори и поднимающем на невиданную высоту общий тонус организма…

– Морские свинки не дохнут, —ухмыльнулся Скалли. – Значит, и для людей сойдет.

Затем добавил серьезно:

– Ничего особенного. Спиртовая основа, экстракты из десятка лекарственных растений… Еще присутствует какая-то животная органика, я до конца не разобрался. Отдаленно напоминает вытяжку из мускусной железы кабарги… Но в любом случае – не яд.

Ну и ладно, значит, через пару дней Генка благополучно закроет это дело. По крайней мере, если мадам Гришнякова втянет-таки Светланку в сеть распространителей «Уральского Чуда», отравительницей моя пока еще супруга не станет.

Место для введения в курс дела суб-командор выбрал странноватое.

Морг.

Не покойницкую одной из городских больниц – но небольшое помещение в двухуровневом подвале занимаемого Конторой особняка. Иные из хранившихся там тел были способны повергнуть в шок самого бывалого патологоанатома.

Мы стояли по разные стороны металлического стола, на котором лежали некие останки. Уже не труп, но еще не скелет… Я поглядывал на него украдкой и думал, вырвет меня или нет.

Наконец я не удержался – спросил, кивнув на тело:

– Кто его так?

Альберт Иванович выдержал долгую паузу, изучающе посматривая то на меня, то на патологоанатомический стол.

Вообще-то устав предписывает задавать начальству лишь относящиеся к делу вопросы. Особенно московскому начальству, со Шмелем можно порой поболтать на отвлеченные темы. Но, коли уж вновь назначенного резидента Хантера сюда привели и поставили рядом с этим– надо думать, тело к делу относится. Тело к делу, прямо стихи какие-то. Я сегодня определенно в ударе…