Виктор Точинов - Аутодафе Страница 6

Попытка подбодрить себя незамысловатой шуткой удалась плохо. Мелькнуло подозрение: продолжил разговор именно здесь суб-командор с простенькой такой целью – сбить с меня излишнюю веселость.

И ему это удалось. При взгляде на останки мой природный юмор тут же убыл в самоволку…

Лица у трупа не оказалось. Вообще. Выгрызено… Мягкие ткани почти все содраны, кости черепа расколоты не то зубами, не то клыками, виднеется мозговое вещество. Остальное – не лучше. Неведомая пасть прошлась и по левому боку: торчат обломки ребер, розовеют легкие, брюшина выкушена – от мерзкого содержимого растерзанного кишечника я старался отводить взгляд особенно упорно, но куда денешься от запаха. Не помогала даже присущая моргу резкая вонь не то карболки, не то чего-то еще дезинфицирующего…

Левая рука отсутствовала. Правая частично уцелела, лишившись кисти и предплечья. Нижнюю часть тела рассмотреть не удалось (Альберт Иванович стянул прорезиненную простыню лишь наполовину). Но я об этом не жалел, честное слово.

Наконец суб-командор решил, что агент Хантер получил достаточное количество визуальных впечатлений. И дополнил картинку саунд-треком:

– Не знаю я, кто его так. Прикус вроде соответствует медвежьей пасти, но… Но спецы-зоологи не могут назвать конкретного представителя семейства медвежьих! Не бурый, и не белый, и не гималайский… Со слепками челюстей заморских медведей – гризли и прочих барибалов – тоже сравнивали. Не то! Или новый вид в окрестностях города Лесогорска объявился, или единичная мутация, или кто-то удачно имитировал укусы. Или еще один, достаточно маловероятный вариант…

Он не договорил. И без того ясно: или наш клиент. Первый за пять лет моей службы настоящий клиент Конторы. Вот вам и тихая заштатная резидентура…

– Принять дела от своего предшественника вам не удастся, Хантер, – продолжил суб-командор.

– Почему? – спросил я, не желая даже сам себе признаться, что догадываюсь об ответе.

– Потому что он перед вами. Наш резидент в Лесогорске – Вербицкий Юрий Анатольевич шестидесяти восьми лет…

Воображение тут же нарисовало мрачную картинку: мое тело, полуприкрытое прорезиненной простыней, и Альберт Иванович, вводящий в курс дела моего преемника: «Наш резидент в Лесогорске – агент Хантер двадцати семи лет…» Алиса, это пудинг; пудинг, это Алиса, всем очень приятно…

Суб-командор продолжал информировать:

– Тело нашли в лесу, в пятнадцати километрах от города. Несколько дней оно пролежало в морге как неопознанное, пока мы не хватились резидента…… На место выезжала бригада службы внутренней безопасности, но никаких улик в лесу не обнаружила. Ничего, свидетельствующего об инсценировке. Похоже на несчастный случай, в тайге и не такое бывает. Но этот неопознанный прикус… Вам, агент Хантер, предстоит еще раз всё проверить. Чтобы мы смогли вновь назначить туда резидентом аналитика пенсионных лет, мечтающего пожить на лоне природы. А теперь слушайте вашу легенду.

За несколько минут я помолодел на четыре года, вновь стал студентом, обзавелся старушкой-матерью и недавно умершей теткой, – именно после ее кончины мне якобы досталась в наследство однокомнатная квартира в богом забытом городе Лесогорске. Радовало одно: новое имя запоминать не придется. Звали студента Рылеева, как и меня, – Сергеем.

– Все данные о Лесогорске сегодня же закачают в ваш компьютер. Внимательно изучите – предполагается, что какое-то время вы там жили и с городом знакомы.

– Значит, и местные жители со мной знакомы… – сообразил я.

– Спустя четырнадцать лет достаточно легкого внешнего сходства, – отрезал суб-командор. – Между вами и настоящим Рылеевым оно имеется.

– А… хм… оригинал не заявится неожиданно на поминки любимой тетушки?

– Не заявится, – сказал суб-командор так, что мне сразу расхотелось задавать вопросы.

Глава 2

МЕДВЕЖИЙ УГОЛ

Классики мировой литературы оставили нам предостаточно ярких портретов патологических скупердяев. Гарпагон, Шейлок, Скупой рыцарь, помещик Плюшкин…

И я поклялся себе: если когда-нибудь брошу нынешнюю свою службу, и стану писателем, и выбьюсь в мировые классики – то плеяду прославленных жадюг пополнит новый персонаж. Некто Шмель, в миру известный как Степан Васильевич Сурожский.

Эту торжественную клятву я принес, сделав несколько первых шагов по перрону вокзала славного города Лесогорска. Впрочем, название «вокзал» мало подходило к крохотной бетонной коробке, где имелся зальчик ожидания аж на шесть посадочных мест, расписание поездов с единственной строкой и одинокое окошечко вечно запертой кассы (билеты продавались прямо в «подкидыше»).

А если уж совсем начистоту, то и название «город» мало подходило Лесогорску – окрест, насколько хватало взгляда, раскинулись домишки самого сельского вида с приусадебными участками. Как я знал после дотошного изучения плана этой большой деревни, пара застроенных многоэтажками микрорайонов здесь имелась. Но на другом конце города – как раз там располагалась «унаследованная» мною недвижимость.

Именно туда придется топать на своих двоих. Топать, нагрузившись кучей вещей, – ни такси, ни граждан, промышляющих частным извозом, на привокзальной площади не наблюдалось. Судя по тому, как мои немногочисленные попутчики, закончив обниматься-целоваться с немногочисленными встречающими, бодро двинулись по разным направлениям в пешем порядке, прибытия рейсового транспорта ждать не приходилось.

Камер хранения на якобы вокзале не было. Я взвалил на себя вещи и тоже пошагал, ничем не выделяясь среди прочих аборигенов. Тоже бодро… Первый десяток шагов – бодро. Потом я соотнес тяжесть ноши с длиной пути – и дал сам себе упомянутую клятву.

Еще через сотню шагов у меня родилось название будущего шедевра мировой литературы: «Скупой координатор». Или, если Шмеля к тому времени повысят в звании, – «Скупой суб-командор». Оригинально, не правда ли?

Перед отъездом я получил информацию от Шмеля: студент Рылеев, которого мне предстоит старательно изображать, отдыхает сейчас на Кипре – «совершенно случайно» выиграл главный приз в какой-то пустяковой рекламной лотерее. И столь же «случайно» получит вскоре от опять же «случайного» курортного знакомого предложение о выгодной работе за границей… Настолько выгодной, что путь к диплому мой тезка предпочтет завершить заочно.

Сдается, что половины усилий, затраченных Конторой на эту операцию прикрытия, хватило бы, чтобы слепить мне вполне правдоподобную легенду, позволяющую разъезжать на служебной «Ниве-шевроле». Например, молодой бизнесмен, ищущий, чем можно поживиться в Лесогорске…

Ан нет. Скупердяй Шмель остался непреклонен и проигнорировал все мои намеки на то, что нынешние студенты порой вполне успешно подрабатывают в коммерции и могут владеть собственным автотранспортом… Надо понимать, ему был нужен для выполнения задания пеший агент Хантер. Безмашинный и безлошадный. Интересно, почему?

Зато в остальном начальник филиала проявил невиданную щедрость. Категорически отверг мою идею отправиться на задание без компьютера – и в технической лаборатории мне вручили ноутбук. Потрепанный жизнью корпус одной из первых моделей скрывал начинку стандартного «персика». Дескать, современные студенты не мыслят жизни без любимого компьютера… Мой скромный, состоящий лишь из кулаков и Дыева ножа арсенал пополнили еще две единицы оружия. Охотничий карабин с оптическим прицелом (отчего бы студенту не любить охоту?) и револьвер, внешне выглядящий как газовый – однако бутафорская перемычка в стволе вылетала после первого выстрела, а пластмассовые заглушки в якобы газовых патронах прикрывали боевые пули. Бумаги на оба ствола, разумеется, были в полном порядке, а в нестандартной начинке боеприпасов никто без лабораторных исследований не разберется…

Заодно безлошадного агента Хантера нагрузили компакт-лабораторией (отчего бы студенту на отдыхе не заняться подготовкой к диплому?) и толстенным талмудом инструкции к ней – я, в конце концов не полевой агент, это они назубок знают, как обращаться со всеми полосками-пробирками-реактивами-калибраторами…

На десерт Степа облагодетельствовал меня полным комплектом походного снаряжения, включая одноместную палатку. Надо думать, чтобы агент Хантер мог без помех отправиться с упомянутым карабином в многодневный поход по окрестностям – выслеживать медведя неизвестной науке породы.

И вот теперь я, нагруженный всем этим скарбом, тащился по бесконечно длинной главной улице Лесогорска, как верблюд по пустыне Сахара. И обдумывал планы страшной мести Шмелю. Улица, кстати, носила имя не Ленина, Маркса или Коминтерна, как от веку заведено в маленьких городках, – но некоего Баймеджона. Кто такой? – я понятия не имел. Подозревал, что национальный герой кетойского народа. Сей ничем не прославленный в истории этнос проживал в здешних местах, пока бледнолицые братья не пришли рубить лес и добывать газ, а потом куда-то подевался. Последние кетойцы, насколько мне известно, в количестве трех десятков человек образуют ансамбль национальной песни и пляски при Красноярской филармонии.