Алексей Декань - Силуэты Страница 5

     – Это вы Аксаков?

     А вот и следователь, – подумал я.

     Тот уже на ходу открывал свой портфель, небрежно извлекая из него стопку каких-то бумаг.

     Не по размеру большое пальто, на подобие кокона, обволакивало болезненно тощее тело. Растрепанная прическа, невнятные черты лица. Типичная служебная крыса привыкшая рыть норы в грудах грязных бумах и отчетов. Странно, что именно такого человека подослали копать под меня. Хотя, кому как не мне знать, что внешность бывает весьма обманчива.

     Я еще раз окинул взглядом Институт. Пред его входом стоял лоснящийся гипсовый бюст Ломоносова. Объект сей простояв на этом месте несколько десятков лет так и не смог вписаться в общий колорит таинственного сооружения, и выглядел нелепой карикатурой с которой все давно свыклись и перестали замечать. Ничего не выражающие гипсовые глаза ученного "мирового значения" смотрели сквозь меня.

     Призрачное наваждение постепенно рассеялось, и ко мне вернулись прежние хладнокровность и расчетливость. Было неразумно перекладывать ответственность за свои грехи на неодушевленный объект.

     "Груда камней, – подумал я с призрением, – Институт, не больше не меньше, всего лишь вместительная пещера. Пещера, в которой обитают истинные драконы."

     – Доктор, – промолвил я, медленно оборачиваясь к следователю лицом, – я доктор Аксаков.

     Мы прошли в мой новый кабинет. Я занял уже привычное место в кресле, и постукивая костяшками пальцев по столу выжидающе наблюдал за следователем. Тот, не отрывая глаз от своих бумаг, пододвинул стул и шлепнулся на него, не снимая пальто.

     – Ветров Константин Сергеевич. Двадцать один год. Подозревается в умышленном убийстве. – следователь медленно зачитывал досье.

     – Студент… Один из ваших, да? – не глядя на меня продолжил, – Кроль… ага, кличка такая…

     – Я уже дал показания. Можете быть уверены, что добавить к сказанному мне нечего. – я постарался чтобы он уловил неприязнь в моем голосе, – Я сам пострадавшее лицо.

     Для большей убедительности я откинул пол пиджака, демонстрируя засохшее пятно крови проступившее сквозь бинты. Рубашку я уже успел сменить, и как видимо зря.

     – Да-да, – прожужжало это аморфное существо, – я читал, все знаю. Только трудно поверить, что такой сложенный парень, да еще и с ножом… а вы, простите, старый… – он хитро глянул на меня своими маленькими глазками.

     – Возможно кардиостимулятор отказал, но это всего лишь предположение, – холодно ответил я. Мент начал меня утомлять своей болтовней. Строит из себя Коломбо. Думает, что все про меня знает. Кишка тонка.

     – Кардио… – он снова уткнулся носом в свои бумаги делая пометки карандашом, – ага. Ну медэкспертиза покажет. Как я вижу, это был его не единственный физический недостаток. Вы, видимо, хорошо осведомлены о своих студентах, раз знаете такие подробности. И сколько у вас было таких, хм, любимчиков?

     – Не так много как хотелось бы, – я поразился в прозвучавшей в моем голосе усталости.

     – Мне нужен полный список, – в его же голосе звучали требовательные нотки.

     – Он у вас уже есть, – отрезал я кивая на его папку досье.

     – Все? – следователь задумчиво причмокнул, – опишите в двух словах чему вы обучали своих подопечных.

     – Мы преподаем науки. Стены Института покинуло не мало выпускников, которыми мы и по сей день можем гордится. Но иногда, крайне редко, встречаются не просто способные, но "одаренные". И когда, я повторяю – это случается крайне редко, нам встречаются подобные экземпляры…

     Тут я замялся. Следователь продолжал пялится на меня. Его лицо не выдавало абсолютно никаких эмоций. Было непонятно, подозревает ли он, что я что-то скрываю, или считает меня просто слабоумным стариком.

     – Мы трепетно относились к каждому из них. Создавали все необходимые условия, чтоб они могли совершенствоваться, познавая новые грани своих способностей.

     – Неужели вы при этом не преследовали ни какой корысти? – поинтересовался он.

     – Нет, почему же, – возмутился я – корысть присутствует во всем. Мы же занимаемся научными исследованиями. А наука очень требовательна, и требует она все новых и новых открытий. Поэтому, работая с такими студентами, мы как бы утоляем ее ненасытный голод. Было бы ошибочно полагать, что мы обучаем их. Скорее это мы их ученики.

     – Хорошо, – промямлил следователь откидываясь на спинку стула, продолжая все так же хитро смотреть на меня, – Мы еще к этому вернемся. Но, как очевидно, вы недооценили способности своих подопечных, – он снова склонился над своими бумагами, бегло перебирая их маленькими пальчиками, – или, правильно сказать – недооценили на что они могут быть способны. Хотя все же мне не ясен мотив. Трое студентов вдруг без всяких на то причин убивают троих сотрудников Института. И происшедшее скорее больше напоминает побег, а не бунт. Спустя пару дней один из них предпринимает попытку покушения на вашу жизнь и сам умирает при загадочных обстоятельствах, без каких либо внешних увечий. Не сильно похоже на то, что студенты глубоко любили свое место учебы. И видимо так же слабо жаловали его работников.

     – Мы ученные, а не алхимики, – я привстал из кресла, грозно возвышаясь над ним, – Можете здесь обыскать все и убедится, что клеток нет, как и камер для пыток. Это не тюрьма. Студенты покидают стены института так же свободно как в них и входят. Силой здесь никого не держат.

     – Не сомневайтесь, именно так мы и поступим, – холодно молвил следователь, – и не думайте, что на этом я остановлюсь. Мне нужен полный список людей работающих над вашим проектом. Список всех выпускников с грифом "одаренные", или как вы там их обзываете, их дальнейшая судьба. – теперь и он привстал и смотря мне в глаза продолжил, – Я сделаю все возможное чтобы это дело было расследовано до мельчайших подробностей, и если будет такая необходимость разберу это место по кирпичику. Я подключу все отделы на поиски двух пропавших студентов и получу от них интересующие меня ответы. И не допусти Бог, если я обнаружу еще хотя бы один труп, и вы каким-либо образом будете причастны. Сам защелкну наручники.

     – Надеюсь у вас имеется необходимое постановления суда, иначе я не могу удовлетворить вашу просьбу.

     – Постановление будет. Но если обнаружится еще один труп, оно мне не понадобится.

     В кабинете стало жарко. Или это я вспотел от волнения. Пришлось ослабить галстук. Пальто же следователя было застегнуто на все пуговицы. Но это не доставляло ему никаких видимых неудобств. Да, он уверен, что полностью контролирует ситуацию. Да, я его недооценил. Ну, ничего, все же у него была слабина – самоуверенность.

     – С сего момента я не спущу с вас глаз, – медленно проговорил он каждое слово. – слышите, Ректор?

     – Не ректор, – поправил я, и возвращая самообладание добавил, – Временно исполняющий обязанности. Пока совет не выдвинет своего кандидата.

     Наивный, - подумал я, - так надеется на свои глаза. А не знает, что имея дело со мной, меньше всего нужно полагаться именно на них.

     – Он приходил, как вы и говорили, – сообщил Аксаков в телефонную трубку, – разнюхивал тут.

     –... (настойчиво)

     – А вы уверенны что это необходимо?

     –... (заверительно)

     –Дело ваше. Но хотел бы я на вас посмотреть если он действительно на что-нибудь наткнется в ходе расследования.

     –... (с угрозой)

     –Эта наша общая вина. Я всего лишь выполняю возложенные на меня обязательства.

     –... (многообещающе)

     – Да, будьте добры позаботьтесь об этом.

 Конец разговора.

ГЛАВА 4

– Как вы, будучи христианином собираетесь выполнять возложенные на вас функции? Не будут ли религиозные предубеждения мешать вам в принятии решений?

– Я осознаю на что подписываюсь. Как и всем нам мне есть в чем каяться."

Из аттестационного собеседования на должность финансового директора "Kinesis Corp."

Кандидат на должность: (зачеркнуто)

        Серый город, подобно безмолвной вдове, тусклыми окнами хрущевок апатично наблюдал как он медленно умирает.

     "Я умираю" - твердил себе Пётр, "я уже умер". Тело же его, как бы всячески противясь этой мысли, продолжало панический бег. Он ни на секунду не сомневался, что как только его ноги остановятся, или хотя бы собьются с темпа, сердце его перестанет биться. В висках словно ожил тяжелый состав, несущийся навстречу и монотонно стуча о рельсы его сознания, а обезумевший машинист непрестанно подкидывал в топку не уголь, а адреналин.

     Былая самоуверенность и хладнокровность безвозвратно исчезли, словно их никогда и небывало. Его переполняло ощущение, что кто-то нахально поселившись в его голове виртуозно искажал мысли и нашептывал безумные идеи. Теперь же Перт испытывал непередаваемое осознание пустоты. Как будто пробудившись ото сна понимаешь, что пока ты спал, кто-то тем временем был тобой. И пока ты находился в грезах случилось непоправимое.