Елена Долгова - Отступник Страница 5

В бинокль, тем более с высокого берега, на который я выбрался, база отряда Ореста просматривалась как на ладони. Пришлось на всякий случай убраться от дороги, в сторону глинистых холмов. Местность поросла тут елями и тополями вперемешку, а кое-где — молодыми, но уже крепкими дубами. Деревья не составляли настоящего леса, но все же давали кое-какую защиту. Тошнило поменьше, бежать я все еще не мог, хотя шел уже не запинаясь. Судя по переговорам на частоте «Долга», ребята обогнули радиоактивное болото с юга и теперь перли прямо за мной, надеясь прижать к блокпосту на северо-востоке. Они наверняка знали, что я их слушаю, но без радиосвязи обойтись не могли, да и поменять частоту не успели. Возможно, это меня и спасло.

Дыру в земле я заметил случайно, и то, когда едва не запнулся об нее. Внешне она походила на нору, откуда взялась — не знаю, может быть, ее вырыла слепая собака для своих щенков. Внутри было пусто и чисто — ни шерсти, ни падали, ни следов на песке. Я втиснулся в это узкое отверстие и забился так далеко, как только мог, еще дальше во влажную, осыпающуюся песком темноту. Глубже мешала продвинуться чрезмерная теснота прохода. Разговоры и шаги преследователей теперь были слышны даже без рации. Люди из группы Ремезова прошли очень близко — так близко, что мне почудился запах оружейной смазки, резины и кожи.

— Зря ищем, он на Янтарь отвалил, — буркнул кто-то, и это был, как мне показалось, Шура.

— Не на Янтарь, а к северо-восточному блокпосту и дальше на Свалку, а через нее в Темную долину к дружкам, торопится, больше податься некуда, — тут же отозвался их командир.

— На блокпосту его и повяжут.

— Может быть, но Морокин всегда был сволочь верткая.

Я молчал, и нет слов, как мне было паршиво, а песок понемногу сыпался мне за шиворот, вдобавок на руке обнаружился химический ожог. Они все не уходили, видимо, искали меня в бинокль. Потом раздался щелчок, это Ремезов открыл банку энергетического напитка. Пустая жестянка покатилась, отброшенная пинком, и очутилась всего в полуметре от входа в ту дыру, в которой я прятался.

— Ладно, потопали, а то, если к ночи его не возьмем, придется искать по всему «Агропрому».

— Может, он сам вернется?

— Вернется, чтобы смирно так к стенке встать? Ну это черта с два.

В конце концов они все же убрались. На северный блокпост соваться я и не собирался, однако следовало убедиться, что погоня поверила в мой уход на Янтарь. Поэтому я так и отсиживался в норе почти весь день — до тех пор, пока не стемнело, сумел даже немного поспать. Сон мне снился мутный и сумбурный. Большой энергетический пузырь завис в полуметре над грудой бетонных развалин. Этот пузырь радужно переливался и обещал немыслимое счастье, но в счастье почему-то не верилось. Худой незнакомый парень сидел неподалеку от пузыря, ссутулившись и облокотившись на согнутые колени. Потом он обернулся, и я с удивлением узнал собственное лицо. Парень с моим лицом ухмыльнулся и подмигнул. После этого сон смешался, превратившись в обычный кошмар, и я очнулся от ноющей боли в обожженной руке.

Сожженное запястье я обработал. Над Зоной стояла глухая ночь, но небо оставалось ясным, багровый расплывшийся круг луны болтался над вершинами дубов и над ажурными столпами ЛЭП. Железнодорожное полотно с навечно застывшими на нем разбитыми товарными вагонами пролегло, разрезая холмы, и в конце своего прямого как выстрел пути уходило в тоннель под дамбой.

Под дамбой никогда не было нашего блокпоста. Собственно, и прохода под нею никогда не было, на карте там значилась стоянка бандитов, которых мы время от времени гоняли зачистками, но никогда не могли отвадить до конца. Тоннель еще год назад был настоящим аппендиксом, который мог легко стать ловушкой для своих обитателей, случись «Долгу» их удачно обложить снаружи.

Но с тех пор, по слухам, кое-что изменилось. Черная куртка Лиса делала меня почти незаметным в темноте. Из раздолбанного товарняка доносились пьяные голоса, судя по возгласам, там резались в карты на интерес. Кто-то под нескладное гитарное бряканье тянул песню на популярную бандитскую тему о том, как «Натаха мента замочила», и о «ее пацанчике, закрытом ни за что». Я не стал ввязываться в сомнительный бой со шпаной, просто прошел мимо, старясь не шуметь, и добрался до завала, который, как считалось, уже несколько лет перегораживал тоннель под дамбой. Там оказалось то, что и следовало ожидать, — свежая сквозная дыра в сторону Свалки, расчищенная, будто рудничная выработка, и даже подпертая шпалами, снятыми с железнодорожного полотна. Этим проходом я и воспользовался, навсегда, как мне тогда казалось, покидая НИИ «Агропром».

Глава 3

Черная зона

Территория Свалки, спустя двое суток.

Зона меняет человека. Она сильно его меняет, иногда несколько раз, все время в другую сторону, не сказать, чтобы в лучшую, и никто не знает, что получится в итоге.

Через двое суток после удачного побега от группы Ремезова я сидел в баре бандитского лагеря. Этот лагерь их главарь Йога обустроил в старом депо, в баре же заправлял тип с массивной челюстью и характерной кличкой Боров. Часть собранных во время бегства трофеев я продал Борову и другим, на еду пока хватало.

Следует также упомянуть, что Полозов на связь в ночь побега так и не вышел. Уже очутившись на Свалке, я долго и бесполезно повторял свои позывные на его радиочастоте. История начинала походить на дикую шутку вроде тех, которые иногда подстраивает Зона. Черная кожаная куртка Лиса до сих пор была на мне. Нашивки «Долга» я спорол и в текущем своем состоянии походил на нейтрально настроенного наемника средней руки, заложившего или в хлам испортившего комбез. Рассказанная в баре история приблизительно укладывалась в этот образ. Лицо мое обитатели Свалки до сих пор видели только по другую сторону прицела и сквозь защитную маску тяжелой брони ПСЗ-9д, а сквозь нее хрен что-нибудь разберешь.

С точки зрения бандита просто Зоны не бывает, ему мрачная эстетика паранормального, научные тонкости или, скажем, пропорции свободы и ответственности, как и прочие интеллигентские заморочки, глубоко пофиг. Для бандюка Зона — возможность пожить подальше от закона, весело и загребая хабар. С точки зрения уголовного элемента любая зона по определению или красная (ментовская), или черная (воровская), во втором случае она ему как дом родной, так что на Свалке группировка Йоги свои порядки устанавливала жестко.

Впрочем, я задерживаться в депо собирался ровно до тех пор, пока не появятся более-менее внятные новости о судьбе Полозова, они и появились, причем гораздо раньше, чем можно было ожидать.

— Слушай сюда, брателло, — орал в пространство бара бандит Мишка Жгут. — Иду я, значит, по Зоне, вижу, они сидят. Ну, подхожу. Волыну, само собой, держу наготове, мало ли… Ну так вот, сидят эти суки кружком, вкруг костра, спинами к валунам, вроде пьют и закусывают, а сами все до одного мертвые. И у каждого в самой середине лба аккуратная такая дырка. Кто-то их шлепнул по беспределу и даже хабар не взял. Ну я и решил место прибрать, ни к чему добру зря валяться…

Боров понимающе кивнул и тут же отвернулся, протирая очередной стакан. Делая это, он не выпускал зажатой в зубах дымящейся сигареты.

— А дальше дело было так, — сообщил Жгут всем желающим. — Один из них вдруг оказался живой. Смотрю — а я его знаю. И не дырка у него была на башке, а грязь, этот козел в меня и пальнул и только на полпальца промазал. Ну и я в него пальнул раз, второй, а тут, понимаешь, осечка, пока перезаряжал, козел и смылся…

— Так он целый ушел?

— Нет, раненный. Я пониже жилета стрелял, так что прямо в живот. Думаю, он теперь уже точно «гашеный», а кликуха у него…

— Так вы раньше были знакомы, что ли?

— В том-то и дело, что этот лох еще раньше мне задолжал. Кликуха у гашеного была то ли Змей, то ли Удав.

— Не знаю такого.

— Не, не Удав… Полоз, вот. Змеиная такая кликуха…

Жгут продолжал ржать и перетирать незначительные подробности, а я уже понял, что пора убираться прочь. Если Полозов выжил, он тоже наверняка перебрался подальше — на кордон к Валерьяну, а то и вовсе на Большую землю, где и врачи получше, и грязи поменьше. Однако скорее всего Полозов был давно уже мертв, убит ради смеха каким-нибудь Васькой Ломом или Пашкой Черепком. Я расплатился с Боровом и отправился на выход, понимая, что только что лишился возможности отыскать потенциального друга или хотя бы союзника. Идти было некуда и надеяться больше не на кого. Полозов пусть довольно формально, но принадлежал к клану Ореста. Правила «Долга», собирайся я им следовать до сих пор, обязывали меня вернуться или связаться по рации с генералом Крыловым.

Однако сделать этого я не мог.

Во-первых, разговор об обстоятельствах гибели Полозова неизбежно выдал бы роль Лиса в моем побеге.