Алексей КАЛУГИН - НА ИСХОДЕ НОЧИ Страница 52

Ше-Кентаро не мог объяснить, как, какими органами чувств воспринимал он тот удивительный покой, что заполнял помещение храма общины просветленных, но не почувствовать его было невозможно. Удивительно – смешно и одновременно грустно – было то, что поначалу покой воспринимался, как некий дискомфорт, как состояние, к которому не привыкла душа, и требовалось даже некоторое усилие, чтобы понять, а может быть, убедить себя в том, что именно это и есть не патология, а норма, которую все давно уже перестали таковой считать.

– Ну как? – осторожно тронул его за локоть Хази.

Судя по взгляду, барыга понимал, что сейчас чувствует Ше-Кентаро, – сам когда-то через такое прошел.

– В чем фокус? – попытался изобразить улыбку Ше-Кентаро. – Какой-то дурман подмешан в благовония?

– Дурман у тебя в голове, – не очень-то дружелюбно покосился на Ше-Кентаро встретивший гостей член общины.

Ону благоразумно проигнорировал ничем не обоснованное заявление человека, даже имени которого он не знал.

– Все, – легонько хлопнул общинника по плечу Хази. – Спасибо за теплый прием, с остальным мы сами разберемся.

Видно, привратнику уже приходилось иметь дело с барыгой и ведомо ему было, что переговорить Слизня все равно не удастся. И все же общинник решил оставить последнее слово за собой.

– Вам туда, – указал он на дверь в фанерной перегородке.

– Спасибо, уважаемый, – не скрывая сарказма, поблагодарил Хази.

Общинник еще раз покосился на Ше-Кентаро, как будто подозревал, что у него под курткой журналы с порнографией спрятаны, с шумом втянул через нос насыщенный благовониями воздух и не спеша, чинно удалился за перегородку.

– Что скажешь? – лукаво улыбаясь, спросил Слизень.

Ону только плечами пожал. А что он мог сказать? То, что, несмотря на явную недоброжелательность, с которой его встретили в храме общины просветленных, он чувствовал себя здесь легко и спокойно, как нигде и никогда? То, что только сейчас, буквально за один миг, он понял многое из того, чего не мог понять всю свою жизнь? К примеру, то, что жизнь сама по себе прекрасна и удивительна и только люди превращают ее в долгий, а порой и нет – это уж кому как повезет, – но все равно изнурительный путь, наполненный лишениями и страданиями да к тому же еще и ведущий в никуда? Зачем? Хази и без того это знал. Нет, это не имело ничего общего с так называемым просветлением: получая удовольствие, Ше-Кентаро тем не менее ни на секунду не забывал, что это всего лишь иллюзия счастья, а по сути комок наркотических грез. Что ж, иногда совсем неплохо бывает забыть о реальности. Но только ненадолго. Иначе реальность отомстит. Жестоко отомстит!

– Ты когда-нибудь пробовал куйсу?

Ше-Кентаро едва не вздрогнул – не испуганный, а удивленный тем, насколько точно угадал его мысли человек со стороны. Неужели он настолько предсказуем? Но ответил он без запинки:

– Я похож на наркомана?

– Сейчас – да, – усмехнулся Хази.

– А!… – вяло махнул рукой Ше-Кентаро, хотя и сам не знал, что хотел этим сказать.

– Главное – не тушуйся, – заговорщицки подмигнул Хази. – Здесь со всеми так.

– Как? – подозрительно прищурился Ону.

– Попервоначалу чувствуешь себя, будто под легким кайфом. Верно?

– А потом?

– Потом начинаешь понимать. – Хази щелкнул пальцами перед носом Ше-Кентаро на манер врача, проверяющего нервные реакции пациента.

– Так, значит. – Ше-Кентаро посмотрел наверх, где тихонько перезванивались подвешенные на длинных лентах колокольцы. – А по-моему, так все это фигня… На театр похоже.

– Ладно, – не стал спорить Хази. – Идем, неудобно заставлять си-ноора ждать.

Ше-Кентаро с сомнением посмотрел на выкрашенную белой краской дверь.

– Откуда тот, что нам дверь открыл, узнал, что я ловец?

Дверь распахнулась.

– У тебя это на лбу написано, – ответил на вопрос Ше-Кентаро человек, возникший в дверном проеме.

Был он среднего роста, чуть полноват и немного сутул. Гладко выбритое лицо, зачесанные назад темно-русые волосы, глубокие залысины на висках – внешность человека можно было бы назвать вполне заурядной, если бы не большие темно-карие глаза, хитро и весело поглядывающие из-под густых кустистых бровей. Взгляд внимательный, изучающий, но очень спокойный, можно даже сказать, добрый. Навскидку человеку можно было дать сорок пять больших циклов, может быть, чуть больше. На нем были мятые синие брюки – Ше-Кентаро тоже любил такой фасон за то, что даже после стирки брюки не требовалось гладить, – и светло-розовый медицинский халат, надетый прямо на голое тело. Из нагрудного кармана торчали блокнот и несколько авторучек, карманы по бокам тоже чем-то набиты. На ногах зеленые пластиковые шлепанцы с петельками, в которые нужно продевать большие пальцы.

– Ну вот и познакомились, – улыбнулся несколько натянуто Слизень и сделал широкий жест обеими руками одновременно, как будто предлагая Ше-Кентаро и незнакомцу в халате подойти друг к другу и пожать руки.

Человек в халате первым сделал шаг навстречу Ше-Кентаро.

– Насчет надписи на лбу – это, как вы понимаете, образное выражение. – Он протянул руку, и Ше-Кентаро почти автоматически пожал ее. – Тем не менее любая профессия накладывает отпечаток как на внешний облик человека, так и на его манеру разговаривать, особенности поведения, умение одеваться. – Он провел рукой сверху вниз вдоль своего туловища, как будто его костюм служил идеальным образцом для подражания. – При небольшом навыке и некоторых способностях, разумеется, все это нетрудно заметить. Что уж говорить о такой профессии, как твоя, уважаемый…

– Ше-Кентаро, – представился ловец. – Ону Ше-Кентаро.

– Рад. – Человек в халате поймал руку Ше-Кентаро и еще раз как следует тряхнул ее. – А я – си-ноор. Имя у меня, разумеется, есть, – улыбнулся глава общины просветленных, – но лучше, если ты будешь называть меня просто си-ноор.

– Хорошо, – согласился Ше-Кентаро. – Допустим, привратник по моему виду догадался, что я ловец. А как ты узнал, о чем мы тут разговаривали?

– Элементарно, друг мой, – улыбнулся си-ноор. Обхватив Ше-Кентаро за плечи, он мягко, но при этом весьма настойчиво повлек его в сторону открытой двери. – Если ты внимательно присмотришься, то непременно заметишь, что потолки в помещении высокие, следовательно, акустика хорошая. А если бы ты еще и внимательно прислушался, то обязательно обратил бы внимание на то, что, кроме нас, в храме никто не разговаривает.

Слизень шел чуть позади си-ноора и Ше-Кентаро и тихонько так про себя посмеивался. В свое время его так же, как Ону сейчас, несказанно удивило кажущееся непреодолимым противоречие между неподражаемо заурядным, совсем уж каким-то простецким внешним видом си-ноора и его мощным интеллектом, сумевшим поставить себе на службу не только неформальную логику, но и блестящую интуицию.

Следуя за си-ноором, Ше-Кентаро вошел в небольшую комнатку, заставленную мебелью так, что пробираться приходилось боком. Си-ноор ловко проскользнул между обтянутым искусственной кожей диваном, кадкой с тропическим деревом вах, которые одно время считалось модным держать дома, и невысокой тумбочкой, на которой двумя неровными стопками возвышались книги, большие и маленькие, в твердом переплете и в бумажной обложке, – скользнув взглядом по корешкам, Ше-Кентаро приметил две книжки недавно вошедшего в моду детективщика, – и уселся за старомодный двухтумбовый стол. Что было навалено на столе, перечислять не имеет смысла, достаточно сказать, что на какое-то время гости потеряли хозяина из виду, до тех пор пока, ловко работая обеими руками, он не расчистил крохотное оконце перед собой.

– Присаживайтесь, – си-ноор пальцем указал на диван. – В ногах, как говорится, правды нет. Хотя, на мой взгляд, данное высказывание лишено какого бы то ни было смысла – так, просто набор слов, служащий ленивому оправданием: мол, не я сам хочу присесть, а обстоятельства того требуют.

После такого приглашения у Ше-Кентаро появились серьезные сомнения, стоит ли его принимать. Слизень же не стал искать в длинной тираде си-ноора иного смысла, кроме как предложения присаживаться. Он тут же хлопнулся на диван, вольготно откинулся на спинку и положил ногу на ногу. Ону осторожно присел рядом с ним на краешек и, как прилежный ученик, сложил руки на коленях.

Си-ноор вытянул руки, положил их на стол и старательно переплел меж собой пальцы.

– Ну, что скажете, уважаемые?

Ше-Кентаро озадаченно хмыкнул: из того, что он слышал от Слизня, следовало, что как раз си-ноор должен сообщить им нечто чрезвычайно интересное. А барыга даже бровью не повел, ему-то манера общения си-ноора была давно знакома.

– Произошло еще одно убийство, – сказал Хази.

– Да, я знаю, – скорбно склонил голову си-ноор. – И я почти уверен, что оно не последнее.

– Кто бы сомневался, – криво усмехнулся Слизень.