Александр Афанасьев - Период распада Страница 59

— Попытайся сегодня отремонтировать хоть что-то. У нас треть техники не на ходу, это очень плохо.

— Есть, пан майор.

— На патрулирование пойдут… ты, Зденек и ты, Ежи.

— Есть, пан майор, — синхронно ответили назначенные.

— Теперь… что у нас с разведкой? Тадеуш?

— Пан майор… вчера отметили только одну точку. Повышенная активность у Новгородского, пан майор.

— Что там?

— Какие-то машины в деревне, что-то грузили. Несколько человек, пан майор.

— С оружием?

— Никак нет, пан майор. Гражданские.

— Информацию передали?

— Да, в местную комендатуру…

— Они проверят… — усмехнулся Ежи, коренастый, прошедший Ирак поручик, — они только горилку жрать да паненок трахать могут. Бастарды…

Несмотря на то что польское правительство считало союзником и другом расположенную в Киеве временную администрацию, на воинские части это союзничество не слишком-то распространялось. Каждый поляк из комбатантов мог вспомнить хотя бы один случай, когда местные его подставили.

— Надо проверять самим, — отрезал майор, — это наша зона ответственности, и спросят за нее с нас. Ежи, как пройдешь маршрут, на обратном пути заедешь, покрутишься там, посмотришь, что к чему.

— Так точно, пан майор.

— Тадеуш, как только патрульные группы выйдут, хоть убейся — но две птички в воздухе держи как хочешь.

— Пан майор, у меня тогда месячный график отработки задач наблюдения накрывается.

— Пусть накрывается, — жестко сказал майор, — мне до этого графика, сверху спущенного, что до одного места. Делай что хочешь, но чтобы две птицы над группами были.

— Так точно, пан майор.

— Марек, возглавишь мобильный резерв. Будь наготове.

— Так точно, пан майор.

В принципе, поляки все делали грамотно. Недаром они несколько вечеров сидели, разрабатывали стандартные маршруты, до этого патрулирование проводилось бессистемно, как бог на душу положит. На знакомом маршруте, с отработанными мерами безопасности по пути следования, когда каждый солдат знает наиболее опасные участки и прикрывает их при движении, потерь намного меньше.

Но с техникой, конечно, проблемы, она перетяжеленная и местных дорог не выдерживает. По-хорошему тут нужна гусеничная.

— Все?

— Пан майор… — заговорил Тадеуш.

— Да?

— Местные просят о сотрудничестве. У них рейд…

— Иезус Мария! — моментально завелся майор. — У меня нет ни техники, ни персонала, чтобы, помимо своих задач, выполнять еще и чужие!

— Пан майор, заявка завизирована штабом. В полиции порядка были большие потери, они отказываются выходить на задания, если их не прикрывает броня.

— Да у них собственной — сколько угодно!

Броня в полиции действительно была — местная, со складов и восстановленная русская. Но за техникой надо ухаживать, проводить ее обслуживание — а с этим во вспомогательной полиции было худо.

— Сэр… — подал голос Бейкер впервые за все время совещания.

Поляки настороженно уставились на него.

— Я могу сходить на это задание. Мне нужны будут свои и человека три из ваших — и все. Этого будет достаточно.

— Сэр, у вас статус военного советника, — после раздумья сказал майор Полисский, — я не могу вам приказывать, и это против правил.

— Это мое предложение, а не ваш приказ. Я прибыл недавно и должен ознакомиться с обстановкой.

— Вы не имеете права непосредственно принимать участие в боевых действиях.

— Я и не собираюсь. Это простой рейд.

Полисский подумал, прикинул возможные проблемы от невыполнения завизированной штабом заявки и вовлечения американца в боевые действия…

— Добже. Александр, пойдешь с американцами.

— Есть, пан майор.

Американцы передвигались на своей технике — это был M-ATV, тяжелая, тяжелее «Хаммера» машина, переделанная в вариант машины для специальных операций. Если обычная машина была защищена броней — то тут крыша была полностью срезана, а вместо нее поставили силовую обвеску, как на багги. На семь бойцов, которые могли разместиться в машине, здесь было семь единиц оружия: в центре была турель с гранатометом Мк19mod3, лобовое стекло со стороны пассажира было снято, и вместо него там был укреплен пулемет М240G. У водительского сиденья на откидном кронштейне — старый флотский Мк43, переделанный М60 еще вьетнамских времен, другого просто не нашли, когда комплектовали машину. Второй ряд сидений был развернут к бортам, и у каждого сидящего там стрелка был пулемет марки ПК, трофейный, большое количество таких взяли в Ираке и Афганистане и использовали, когда штатных не хватало. Наконец, в грузовом отсеке были установлены два сиденья спиной к ходу движения и повернутые на сорок пять градусов, чтобы контролировать и борта, и в распоряжении каждого стрелка тоже был пулемет М240G. Таким образом, машина могла огрызнуться огнем почти в любом направлении, а автоматический гранатомет мог вращаться на триста шестьдесят градусов и поддержать огнем любой атакуемый борт, когда огневой мощи пулемета уже не хватало. Такие машины в Афганистане прозвали канонерками, и хаджи при встрече с ними бой не принимали, а старались побыстрее смотаться.

Американцев было четверо, остальные три места заняли поляки во главе с поручиком Александром Филипеком. Хотели взять с собой еще хотя бы одну машину, но решили этого не делать, канонерки должно хватить, а колонна вспомогательной полиции должна была ждать на развилке дорог в трехстах метрах от чек-пойнта. Исправной техники и так мало, и лишать базу хотя бы одной исправной транспортной единицы без настоятельной необходимости не стоило. Решили ехать на том, что есть.

Колонна ПП — полиции порядка, хотя кто-то называл ее «вспомогательной полицией», кто-то почему-то на немецком «полицаями», а кто-то «проткнутыми п…рами», действительно ожидала их на развилке дороги, до нее — примерно триста метров по неасфальтированному, накатанному колесами шляху, где вырублены все деревья и кустарники, чтобы невозможно было приблизиться к базе, и где из живого — только мелкие птицы да мыши-полевки. Слева, примерно в миле, угрюмо чернели провалами окон нищие, частично выгоревшие дома давно брошенного людьми селения, дальше, примерно в километре — местность начинала подниматься кверху, там была пологая, поросшая лесом гора, откуда иногда постреливали. Не прицельно — а так, чтобы на нервы подействовать. Дорога шла как бы в углублении, в ущелье — хотя ущельем это было назвать нельзя, слишком пологие стены. Дорога, хоть и отремонтированная, шла на Донецк и была полупустой, только иногда проскакивала легковушка или, отплевываясь дымом, проезжал старый «КамАЗ». На дороге стреляли, на дороге можно было нарваться на фугас, на дороге грабили — и бандиты, и бандиты в форме — потому мало кто осмеливался пускаться в путешествие по дорогам незалэжной[83]. Да и бензин был дорог… только для полиции его и хватало, он по брони шел.

Полиция в этот раз была на двух грузовиках — военном «Урале» и старом, бортовом, без полного привода «КамАЗе». Машины были наскоро бронированы плитами, вырезанными с подбитой российской техники, кузов был дополнительно бронирован и укреплен мешками с песком. В кузове плотной толпой стояли вооруженные полицейские, как всегда неопрятные, кто-то даже не в форме, а в спортивном костюме, кто-то без бронежилета. Наблюдение вел только пулеметчик в головной машине, опиравшийся растопырившимися сошками ПК о кабину, остальные держались за борта, гикали, трясли оружием. Американскую машину полицейское воинство встретило восторженным ревом, а кто-то от избытка чувств даже пустил короткую очередь в воздух, отчего капитан нахмурился. Даже в Афганистане, в АНП[84], он не встречал такого разгильдяйства и бардака, хотя там-то уж его было более чем достаточно. Неконтролируемая стрельба приводит только к дополнительным потерям от friendly fire. Неудивительно такое количество потерь — даже при том, что потери ПП в общую статистику потерь по НАТО не включаются, так как они подчиняются украинским властям — Переходному правительству Украины, а Украина в НАТО не входит.

Помимо флага у полицейских было что-то вроде большого плаката, который они повесили на борт, там было изображение чего-то вроде вилки на желто-голубом фоне, и еще там было изображение, фотография их народного героя по имени Степан Бандера. На подготовительном брифинге их особо предупредили, что украинцы очень болезненно реагируют на все, связанное с этим человеком, и высказываться, а равно и шутить по этому поводу не стоит. Если бы капитан не знал, кто это такой, он бы подумал, что это фотография из досье ФБР. Ему, кстати, потом сказали, что Бандера воевал на стороне германских нацистов, но Бейкер этому не поверил. Мало ли что говорят… а Соединенные Штаты Америки никогда не станут поддерживать режим последователей германского нацизма.