Долг наемника - Евгений Васильевич Шалашов Страница 59

— Герцог фон Силинг-младший, — отозвался Вилфрид, пытаясь выглядеть солиднее и, даже положил руку на эфес отсутствующей шпаги. (Да, увлеклись покупками книг, а про оружие для парня забыли! Нужно срочно исправить!)

— Ваша Светлость, мой господин — благородный рыцарь фон Шлангебург вызывает вас на поединок в конном строю! Он желает с вами биться либо до смерти, либо до признания поражения одним из противников!

— Подожди-ка, парень, — бесцеремонно перебил я высокопарную речь. — Твой благородный рыцарь, он что, пребывает в сумасшедшем доме? Какие турниры?

— Никак нет, господин рыцарь, — вздохнул слуга. — Мой господин находится в добром здравии и пребывает в шатре, у большой дороги.

— И давно пребывает? — заинтересовался я.

— Четвертый месяц, — мрачно ответил слуга.

— И что, желающих сразиться с ним не было? — удивился Силуд-младший. — Очень странно.

— Ничего странного, Ваше Высочество, — вмешался в разговор придворный маг. — В Швабсонии уже давно нет рыцарских турниров, тем более нет рыцарей, вызывающих на дуэль проезжающих мимо путников.

Я начал понимать, почему этот рыцарь, с забавным именем, сидит у дороги столько времени.

— Твой господин в кости проигрался, или в карты? — поинтересовался я.

— Ага, — грустно ответил слуга. — Их милость с рыцарем Людвигом фон Вестфаленом постоянно в карты играет. Они друг другу уже и замки проигрывали, и слуг, а потом все назад отыгрывали. Ну, а тут решили сыграть на желание. Поначалу мой господин выиграл, так он пожелал, чтобы рыцарь Вестфален голышом на улицу вышел, да петухом прокукарекал. Ну, тому-то что? Подумаешь, мудями потряс, задницей посверкал, народ потешил, а кукарекнул так славно, что все окрестные петухи отозвались! А наш уже четвертый месяц сидит, весь в долгах, белье не стирано. Лучше бы он замок проиграл, там все равно одни только сквозняки гуляют, а крысы с голодухи все гобелены объели. Мой господин, чтобы вернуть долг чести, должен либо сражение выиграть, а если не выиграет, то по всем правилам рыцарского турнира старых времен обязан отдать победителю доспехи, лошадей и слуг, а сам поступает в его услужение на месяц.

— Желающих, как я полагаю, нет? — развеселился я.

— Конечно! Все благородные господа либо пальцем у виска крутят, либо соглашаются на простую дуэль, на шпагах. Ну, где сейчас рыцарские доспехи сыскать? Те, у кого остались, на стенках висят, лаком покрыты, слуги с них пыль стирают. Но, у большинства либо в кузницу отданы, либо на чердаках ржавеют. Мой господин весь железный лом перерыл, еле-еле в один доспех собрали. Ну, там кирасе уже лет сто, а поножи ржавчина съела. Щит, правда, неплохой, так он в общем зале висел, там сухо, дерево не сгнило. А копье я ему сам сделал, из старых носилок для сена[2]. Может, Ваша Светлость примете все-таки вызов? Ну, надоело в палатке ночевать. Сейчас-то еще ничего, так уж осень на носу. Мы уже побираться ходим, чтобы нашего рыцаря кормить. А вы, глядишь, турнир выиграете, нас к себе заберете. У рыцаря жеребец неплох — это у него лучшее, что есть, да и наши коняшки, еще ничего.

— Ладно, верный слуга, ступай к своему господину. Передай, что мы бы, может и сразились бы с ним, но доспехов нет. К тому же, если по правилам, так на турнире парами бьются только равные, а твой господин — простой рыцарь, и не может биться с Его Высочеством, — сказал я, разворачивая парня в противоположную сторону от нас. Хотел еще дать «леща» для ускорения, но не стал. Парень-то в чем виноват? И у господина положение аховое, слово чести, оно не пустой звук. Ну, пусть сидит. Авось да найдется какой романтик, решивший вспомнить времена странствующих рыцарей.

— Подождите, господин граф, — остановил меня Вилфрид. — Может, не станем отказываться так сразу?

— Как прикажете, Ваше Высочество, — склонил я голову в легком поклоне. — Сразу отказываться не станем, откажемся потом.

Вытащив из кармана какую-то монету, сунул ее парню, похлопал его по плечу.

— Ступай, дружок, перекуси, да господину купи чего-нибудь.

Мы тоже пошли перекусить, благо, трактиры Швабсонии за последнее время стали гораздо лучше — и чисто, и кормят вкуснее. Почему так произошло — можно только догадываться. Возможно — все дело в отсутствие боевых действий. Если во время войны буйные отряды наемников, больше похожие на шайки, заполоняли харчевни и трактиры, съедая и выпивая все, что принесут, не особо обращая внимания на чистоту, то теперь ситуация иная — что приезжие, что местные жители, не пойдут в трактир, где грязно и плохо кормят. Стало быть, трактирщикам пришлось либо закрывать свои заведения, либо перестраиваться — мыть полы, а не засыпать их соломой, бороться с крысами и тараканами, и уж конечно, не кормить посетителей сосисками, набитыми тухлым мясом. И, полная ерунда, когда говорят — мол, тухлятину присыпают перцем, чтобы не воняла. Ага, как же. Порция перца, помещающая на кончике ногтя, стоит куда дороже, чем дюжина сосисок.

Да, о сосисках. Давненько я не пробовал белых сосисок, с соусом и гарниром из тушеной капусты! В Силингии, кстати, такого сорта сосисок нет, я проверял.

Мы дружно наворачивали сосиски, запивая их кто пивом, а кто неплохим квасом, и странный вызов на рыцарский поединок уже начал выветриваться из памяти, как Его Младшее Высочество грустно сказал:

— Жалко дураков.

— Дураков учить надо, а не жалеть, — буркнул я, но настроение уже было испорчено.

Силинг-младший, с тоской посмотрел на придворного мага, неторопливо доедавшего не то шестую, не то седьмую сосиску (сосиски, конечно вкусные, но куда в него столько влезает?!), спросил:

— Дядюшка, а может, мне все-таки допустимо сражаться с простыми рыцарями? Тем более, он не из моего герцогства. Мне не Шлангеля, или, как там его? не Шлангебурга жаль, а его слуг.

— Эх, я бы и сам пошел, только вот, ни разу в жизни не участвовал в турнирах. Может, попробовать? — вздохнул маг.

От злости, я чуть не запустил в родственничков тарелку с остатками тушеной капусты. У них, видите ли, жалость разыгралась, а отдуваться, как водится, придется мне. А я в турнирах участвовал очень давно, в далеком детстве, когда мы с кузенами скакали на понях (или на пони?), сбивая копьями бычьи пузыри, наполненные водой! Тот, кто сумеет сбить больше, тот и победитель. Помнится, я ни разу победителем не стал, зато сломал собственное копье о голову кузена! Ох, как он орал! Так орал, что бедный конь, то есть, понь (нет, все-таки