Дмитрий Дашко - Кремль 2222. Крылатское Страница 6

Я рывком изменил направление и, оседлав воздушный поток, развернулся.

Маркитанты продержатся. Все-таки вооружены неплохо. Было бы патронов в избытке, они бы всех противников перестреляли. Отец обязательно вышлет подмогу. Заодно поквитаемся с чужаками и за Пойменское.

Обратный путь всегда кажется длинным. Особенно, если спешишь. Я выкладывался на полную катушку, лавируя и находя более быстрые потоки, но крыло не могло домчать меня мигом.

Чудес на свете не бывает. Я разрезал небесный простор быстрее рукокрылов, а хотел лететь молнией. Драгоценное время струйкой уплывало в песок.

Но всё имеет свой конец. Приземлившись перед ангаром и велев часовому стеречь крыло как зеницу ока, я стремглав бросился к отцу.

Дважды по дороге попадались ястребки, они недоумённо смотрели, порывались спросить, чего это я несусь как угорелый. В ответ приходилось бросать короткое «потом!».

Я предполагал, что найду отца на ярмарке, в трактире у тётки Матрёны. В это время он обычно был там. Мне, кстати, столоваться у неё запрещает. Говорит: «Не по должности!»

Я пулей влетел в трактир, едва не сбив с ног Тимошку-полового. В ополчение его не взяли по здоровью, мастеровым он не стал по косорукости, а «колхозником» из-за невероятной врожденной лености. Зато в трактире нашёл своё призвание. Умел подладиться к гостю, любую еду подавал так, что посетитель себя чувствовал пупом Земли, ну и ещё был батиными ушами: пересказывал, какие речи ведутся в трактире.

Старосте всегда нужно держать нос по ветру. Недовольные всегда найдутся, только опасность от них разная. Один побурчит и всё, а другой вынет ножичек из-за голенища да пырнёт при удобном случае. Первых отец прощал, со вторыми разговор короткий.

Как-то раз меня взяли в заложники, чтобы таким образом надавить на отца. Дескать, не пойдёшь на уступки, мы твоего щенка на полоски порежем.

Я тогда мальцом был, три года от роду. Не знаю, что за моча тем уродам в голову стукнула, почему на дело богопротивное пошли, только отец и меня из поруба освободил, и у злодеев кишки на кулак намотал. Батя… он такой, всё может. За меня любому глотку порвёт!

Но и ласки от него не дождёшься. С самых ранних лет меня приучал к строгости и воздержанности: в жизни, в делах, в поступках. Кремлёвским дружинникам иначе нельзя, а отец был лучшим из лучших.

Слово учил держать, мечом владеть, из рукопашной схватки победителем выходить. Только чувствовал я, что не все надежды отца оправдал. Большего он от меня ждёт, а чего именно – непонятно. Я тогда себе зарок дал: хоть из кожи вылезу, но перед отцом отличусь. Похвала из его уст – лучшая награда.

Я повертел головой в поисках отца. Его не было видно.

– Тимошка, где староста?

– Только-только ушёл.

– Куда?

– Дык мне ж не докладываются!

Я снова кинулся на улицу, высматривать отца. Его ни с кем не спутаешь, в любой толпе выделяется. Поворот, ещё поворот. Каждая улочка в Комплексе с двойным назначением, в любой миг из мирной обители превратится в форпост обороны.

Вдалеке виднелась фигура отца, о чём-то разговаривавшего с двумя помощниками.

– Староста!

Он вскинул голову.

– Там, в паре вёрст за Пойменским, бой. Семь десятков верховых напали на обоз маркитантов. На помощь надо идти… – выпалил я, переходя на бег.

Лицо отца стало суровым.

– А пойменские чего?

– Нет больше их. Деревню сожгли, жителей перебили.

Кулаки Добрыни сжались.

– Кто?!

– Думаю, те, кто сейчас маркитантов потрошит.

– Ясно, – в глазах отца зажглись недобрые огоньки. – Что за верховые? Чем вооружены?

– Кто такие – неясно. На кочевников из старой книги похожи. Помнишь, той самой, по истории? Из оружия: луки, копья, сабли… огнестрел, но его мало.

– Автоматы?

– Слава богу – нет. Вроде обычные пищали.

– Поднимай ястребков. Сразу два звена. Нас не ждите. Я с дежурной полусотней выеду.

– Отец! Без тебя никак? – Вот так он всегда – в любую заваруху первым лезет, словно без него не справиться. А ведь не станет отца, боюсь, не станет и Крылатского. Весь наш Комплекс лишь на его авторитете держится.

Отец отрицательно покачал головой.

– Плох тот командир, который своих бойцов не ведёт. И вообще: твоё дело приказы выполнять, а не рассуждать. Марш к ангару!

– Слушаюсь! – отрапортовал я и помчался поднимать ястребков, на бегу прикидывая, кого стоит взять.

Добровольцев искать бесполезно – парни горячие, как на подбор, в бой рвутся все до одного. Не позовёшь – обидятся. Эх, была-не была, возьму самых опытных, с остальными потом посчитаемся. Ястребки, братья мои названые, не дураки, поймут.

Дежурная полусотня хоть и легка на подбор, но мы их в два счёта обставим. Конечно, фенакодуса удается обставить редко, если ветер благоприятный, но зато нам объезжать всякие ловушки не надо и на месте окажемся раньше ополченцев. В принципе, у отца расчёт верный. Сначала ястребки отбомбятся, потом в бой вступит тяжёлая кавалерия. Тяжёлая, потому что на ополченцах брони с добрый пуд весом. А если ещё оружие посчитать, так все два будут.

В сшибке каждый кавалерист всё равно что танк. Всех с пути сносит. Ну и рубятся ополченцы любо-дорого поглядеть. Кого хочешь в капусту нашинкуют.

Примчался к ангару, быстро объяснил, что и как, отобрал пятерых ястребков. И снова взмыл в небо, только теперь в бой.

Глава 3

Маркитанты молодцы: не только держались, но еще и сумели уполовинить нападающих. При их-то оружии, да если бы противник не сменил тактику и не стал прятаться, вообще бы никого не оставили. Но кочевники теперь на открытых местах не показывались. Фенакодусов они выбили, а до людей все равно дотянуться не могли. Однако уходить не уходили. Видать, позарез им был необходим этот обоз. А уж нам-то как нужен!

Мы действовали как обычно. В первом заходе пройдёмся бомбами-«зажигалками», во втором метаем длинные стрелы, каждая из которых запросто пригвоздит всадника к седлу. Если, конечно, попадет, что бывает крайне редко. Плохо, что бомб этих маловато. Сами не делаем, приходится покупать у тех же маркитантов.

Разгорячённые схваткой кочевники (они действительно словно сошли со страниц старинного учебника истории, глава о Золотой Орде) не замечали, что творится над головами, а когда заметили – было поздно.

Я пронёсся на бреющем полёте, выцеливая, где погуще потенциальных мишеней. Если уж бить, так наверняка. «Зажигалки» – удовольствие дорогое, впустую расходовать обидно. Тем более, на глазах у других ястребков осрамиться нельзя.

Шапки с острыми верхами всё ближе и ближе. Иногда в поле зрения попадают и лица, преимущественно скуластые и узкоглазые. Они ещё ничего не подозревают, не кричат «тревогу»! Никто из них не глядит на небо в ожидании опасностей. Замечательно, всё по плану. Теперь берегитесь! Отправлю вас в ваш загробный мир без всякого сожаления, ведь вы это заслужили, уничтожив деревню. И будьте вы прокляты!

Всё, пора. Я заложил крутой вираж. Колбочка с горючкой полетела вниз. Почти сразу раздался негромкий хлопок. Яркое пламя вздыбилось вверх, пожирая какого-то всадника. Еще на троих или четверых попали брызги термической жидкости. Всадникам ладно, ну получат по паре ожогов, однако фенакодусы в панике ринулись прочь.

– Так вам, сволочи! Так! – закричал я, торжествуя, и повернул на второй круг.

Конечно, наши зажигалки служили оружием больше психологическим. Чтобы нанести серьезный урон, колба должна быть куда здоровее и, главное, попасть надо в самую гущу противника. Но где найти живое существо, которое не боялось бы огня?

Тут в бой вступили прочие ястребки. Снова треск, и ещё два огненных столба лизнули языками небо. А потом над развалинами пронеслось следующее звено.

Конечно, чувствительного урона врагу мы не нанесли. По одиночке, да с качающегося дельтаплана особо не попадешь, но какую-то панику мы подняли. Некоторые противники даже выскочили на открытые места, где их быстро уложили маркитанты. Даже самый умелый наездник не сразу совладает с потерявшим голову от страха фенакодусом.

Я взял в правую руку длинный и толстый стержень, прикинул, в кого бы направить, и быстро определился. Ориентиром стал дородный мужик, не особо стремившийся лезть в гущу боя. По манере вести себя и отличительному знаку (пышный султан не на шапке с острым верхом, а на металлическом шлеме, обмотанном чалмой) я вычислил в нём главного. Ты-то мне, голубчик, и нужен.

Главарь что-то гортанно выкрикивал, махал кривой саблей. Его фенакодус хрипел и вставал на дыбы то ли от страха перед морем огня, то ли рвался в бой, а хозяин не давал воли. Ничего, от меня не уйдёшь. Покажу, где раки зимуют.

Попасть дротиком в цель – большое искусство. Дельтаплан всегда чуть покачивает, и в таких условиях необходимо освободить руку, прицелиться со всеми поправками на собственную скорость, силу ветра, неизбежный снос, метнуть дротик, а после еще суметь выровнять полет. После броска крыло едва не опрокидывается, а поскольку метать приходится с малой высоты, то резерва времени на маневры почти не остается. Даже на тренировках бывали случаи, когда то один, то другой ястребок не успевали и в итоге оказывались на земле. Два раза падение заканчивалось смертью, в других случаях – переломами и ушибами. Небо не прощает ошибок и не ведает жалости.