Евгений Шкиль - Стражи Красного Ренессанса Страница 6

Тем временем Марик, войдя в раж, мечась из стороны в сторону по краю сцены, точно разъяренный тигр по клетке, перешел на крик, отдаленно напоминавший пение:

— Вот закончен смертный бой, и теперь нас ждет с тобо — о-о — о-й…

И вдруг нагрянула тишина, погасли огни, перестал работать гологенератор, сцена погрузилась во тьму и безмолвие. Исчезло давление звука и света, отчего возникло двоякое ощущение, будто, потеряв вес, поднимаешься в воздух и в то же время разрываешься изнутри, поскольку извне тебя уже больше ничто не сдерживает.

«Электричество вырубило», — мелькнула мысль в Лешином мозгу, потерявшем на миг пространственно — временную ориентацию.

Власть абсолютного ничто, состоявшего из смеси мрака и беззвучия, длилась вечную секунду или, может быть, вечные две секунды, а затем яркая вспышка ослепила рэд — металлистов, бешено загромыхали басы и барабаны и над площадкой разнесся остервенелый голос Марика, окончательно сорвавшегося на крик:

— Утопия!.. В жопе ты и в жопе я!!!

Толпа гудела, толпа орала, толпа неистовствовала. Сотни и сотни рук в едином ритме вздымались к мерцающей сцене. Сотни и сотни глоток вслед за вокалистом повторяли одни и те же слова:

— Утопий — а-а — а!.. В жопе ты и в жопе й — а-а — а!!!

Леша, придя в себя, мысленно отделился от этого безумства и, наконец, сумел взять себя в руки. Он огляделся. Среди прыгающих и кричащих людей Роба не было. Шеф куда‑то испарился.

— Утопий — а-а — а!!! — выкрикнул напоследок вспотевший Марик, подняв вверх кулаки.

Люди на площадке ликовали, дружно выкрикивая:

— Давай еще! Давай еще!

Шестое чувство подсказывало Планкину, что Гордеев находится где‑нибудь за сценой или даже уже на ней, просто отсюда он невидим. И действительно, Марик как‑то странно покосился влево, лицо его приобрело вполне вменяемый не рокерский вид, ухмылка слезла с лица. В этот момент на подмостки вновь выскочил ведущий — азиат. Вокалист что‑то шепнул ему на ухо, тот, внимательно выслушав, кивнул, и, заулыбавшись, обратился к толпе:

— Камарады, а теперь давайте перейдем к нашему импровизированному рингу, который находится возле первой сцены. Бои без правил ждут вас! Добровольцы приветствуются! За победу дается тридцатка, поражение — червонец. В случае если наши судьи признают ничью, по две десятки обоим участникам! Каждый бой длится пять минут!

Зрители потянулись в сторону очередного развлечения, толпа начала редеть. Спустя минуту Леша увидел Роба, за которым плелся непутевый вокалист. Планкин направился навстречу им. Марик, стянув с себя бандану, шел нехотя, будто на расстрел. А, может, так оно и было — Гордеев в гневе способен на любой поступок. Да, сейчас он двигался расслабленно, мило улыбаясь прохожим, но Леша знал, что благодушие шефа обманчиво и очень опасно.

— Марко! — схватил за руку вокалиста один из байкеров — охранников. — Ты уже сваливаешь? Ты вроде еще две песни должен спеть.

— Да должен был, — горько ухмыльнулся Марик, бросив косой взгляд на Лешу, — но у меня проблема, мама умирает, последняя стадия рака. Мне нужно срочно к ней. Иначе могу не успеть.

Такого укола от напарника Планкин просто не ожидал. Он почувствовал, как неконтролируемая ярость накрывает его с головой, руки сами с собой сжались в кулаки.

«Пистолет! Жаль, я оставил его в машине! Мразь!» — пытаясь обуздать гнев, Леша покрылся испариной, дыхание его чуть заметно участилось. Роб бросил на Планкина испепеляющий взгляд, в котором явно читалось: «Держи себя в руках».

Действительно, стоит только начать драку… и никакие навыки ближнего боя не спасут от стада бешенных краснобайкеров.

Леша, стараясь успокоить нервы, сделал глубокий вдох.

— Ну если так… — озадаченно произнес смутившийся охранник и отступил на шаг.

Спустя полчаса автомобиль находился в пяти километрах от трансконтинентальной магистрали. По требованию Роберта Леша свернул на обочину и погасил фары. Поднявшийся ветер рассеял вечерний августовский зной, а заодно пригнал со стороны Балтийского моря тучи, закрывшие большую часть звездного небосклона. В каких‑то десяти метрах от Хонды чернела лесополоса. Освещение на этом участке дороги отсутствовало.

— Дай мне пистолет, — обратился Роберт к Леше тоном, не терпящим возражений, — а ты, чучело, — сказал он Марику, — вылазь из тачки и иди за мной!

Планкин, хоть его никто и не звал с собой, последовал за шефом и провинившимся подчиненным. Остановившись возле деревьев, яростно шумящих на ветру, Роберт повернулся к Марику и тихо, но отчетливо прошипел:

— Я тебя, придурок, предупреждал о том, что связь отключать нельзя?

— Предупреждал, — не стал отнекиваться Марик, глядя прямо в глаза шефу. Без страха, спокойно, с вызовом.

— Так какого же хрена ты отключился?

— Я виноват, — Марик пожал плечами и улыбнулся, — в конце концов, мы ж не спецслужбы, а у меня выступление и…

Договорить он не успел, поскольку получил болезненную пощечину.

— Это верно, — сказал Роберт, наставляя пистолет на подчиненного, — мы не спецслужбы. В спецслужбах тебе давно бы яйца оторвали и заставили бы съесть. Но и наш лимит терпения закончился.

— Убить меня собираешься? — со скепсисом спросил Марик. — А немного ли свидетелей, которые видели, как мы покидали металфест?

— Херня все твои свидетели, — возразил шеф, — ты ведь, как потом окажется, самоубийством покончил. Сам же сказал, у тебя мама от рака умирает, вот и не выдержал горя, застрелился. Никто ведь не знает, что ты своих родителей последний раз пятилетним видел.

— Резонно, — согласился непутевый страж.

— Твое последнее желание, Марк Верзер? — Роб приставил пистолет ко лбу Марика.

Леша внезапно осознал, что шутки закончились. И Гордеев вполне может пристрелить подчиненного.

— Ну, — задумчиво произнес Марик, — я никогда в жизни не трахал мулатку и не пробовал мескалин, но времени на такие радости у меня нет… тогда я хотел бы помочиться, а то негоже умирать с обоссанными штанами.

— Придурок! — шеф ударил Верзера почти без размаха пистолем в лоб.

Марик отшатнулся, схватившись за рассеченную бровь, а Роб вмазал ему под дых, отчего бедолага, согнувшись, повалился на землю.

Леша наблюдал за сценой расправы с чувством легкого отвращения и любопытством одновременно. В специнтернате в головы будущих стражей вдалбливали не только ценности коллективизма, но и в гораздо большей степени такие понятия как личная честь и бесстрашие перед близкой смертью. И вот сейчас Планкин воочию убеждался в эффективности воспитательного процесса. Марик мог быть кем угодно: разгильдяем, мерзавцем или бесчувственным циником, но только не трусом. Свое последнее желание Верзер назвал с таким видом, будто попросил прикурить у случайного прохожего.

«А я сумел бы вот так?» — Леша не мог ответить на этот вопрос.

— Долбаный жиденок! — выпалил Роб. — Почему я обязан прикрывать твою задницу? Ты забываешь, что твой отдел номер шесть, а не два.

Марик поднялся, сел на траву и, вытерев кровь со лба, сказал:

— Ну, во — первых, я никогда не хотел работать в «Прямом воздействии», а, во — вторых, я не еврей, у меня немецкие корни.

— Во — первых, — произнес Роб, — я прекрасно знаю о твоих талантах и предпочтениях, и ходатайство о переходе на другую должность на рассмотрении, но оно пока не подписано. И значит ты, засранец, в моей власти! А во — вторых, здесь я решаю, кто еврей. Ты меня понял?

Леша почувствовал укол ревности. Он ничего не знал о желании Верзера покинуть шестой отдел и петиции в высшие органы ТУ ВАСП. С другой стороны, ни шеф, ни Марик не обязаны были отчитываться ему о своих взаимоотношениях. Тем не менее, Планкин не смог скрыть досады.

— Яволь, герр рейхсмаршал! — в голосе избитого стража послышалась усталость. — Роб, ты уже пристрели меня, что ли, или давай погнали в Москву, мы и так опаздываем.

— Спохватился, умник! — Гордеев пнул Марика в бедро. — Запомни, Верзер, это первая и последняя подобная выходка. Еще раз и ты труп. Я слов на ветер не бросаю. Понял меня, отморозок?

— Да понял я, понял, шеф, — страж поднялся на ноги, — готов к труду и обороне…

— Надеюсь, — Роберт протянул пистолет Леше, — возьми пушку. Я поведу авто, а ты ложись на заднем сидении, может, у тебя получится заснуть.

«Хоть на этом спасибо», — подумал Планкин, вкладывая пистолет в кобуру. Но беспокойство его так и не покинуло. Впереди стражей ждали шестьсот километров по ночной магистрали и неизвестность завтрашнего дня.

Глава 3

Священная война Джохара Махмудова

19 августа 2091 года

Спортивный автомобиль с тонированными стеклами, в котором сидел Джохар вместе с двумя стражами из смежного звена, бесшумно подъехал к девятиэтажной новостройке, возведенной несколько лет назад на месте прежних ветхих домов Северного Тушино. Машина остановилась в пяти метрах от желтого с красной полосой реанимобиля.