Дарья Зарубина - Свеча Хрофта Страница 60

Старый Хрофт качнул головой, давая понять, что достаточно бабкиных сказок. Мало ли нежити в Упорядоченном. Он сел прямо на земляной пол и устало прикрыл ладонями глаза, думая о том, как все переплелось. Хитроумный план брандейских чародеев, сперва неожиданные атаки, а потом столь же неожиданная помощь странного существа, приютившего в себе частичку души умирающей Сигрлинн, и — совсем уж невероятная вещь — помощь Хагена, что решился вернуть Отцу Дружин долг совести вопреки воле Учителя. Хотя… Хрофт засомневался, что Хедин допустил бы это. Видимо, Познавший Тьму и сам еще не решил, что делать с Древним Богом и тем, что произошло.

И все оказалось тщетным. Надежда избавиться от боли и тоски погасла, когда мрак в душе Родителя Ратей был вроде бы побежден, когда мучительное одиночество отступило в самые дальние уголки существа Древнего Бога. И образовавшаяся этой страшной ночью пустота стянула внутренности в тугой узел, не позволяя встать, распрямить плечи, снова стать прежним.

Но что было бы с ним, не появись на пороге его хижины девочка с его Свечой? Кто он сейчас, когда не стало их обеих?

Робкое покашливание вывело Старого Хрофта из задумчивости.

— Там… костер сложили, — тихо и как будто виновато произнес любитель бабкиных историй. — Мы госпожу возьмем? Или вы сами ее отнесете?

Владыка Асгарда непонимающе уставился на говорившего. Он сам не заметил, что все это время не бросил ни единого взгляда в сторону тела, но кружил по хижине, словно привязанный невидимой бечевой, другой конец которой держала в мертвой руке девушка.

— Я сам, — ответил он, так и не отваживаясь взглянуть на покойную. За свой век Отец Дружин видел много мертвецов. Но впервые не мог посмотреть на то, что осталось от Руни. Он знал, что ее уже не было там. Не было там и его царственной супруги, Фригг. Он почувствовал еще один визит Великого. На этот раз тот явился лишь незримо, и душа девушки покорно пошла за ним, выполняя данное Духу обещание. Она, кажется, даже коснулась на прощание плеча Хрофта. А может, это был только ветер, влетевший в приоткрытую дверь. Отец Дружин предпочел счесть это ветром. Осталась лишь пустая оболочка, обезображенная огнем. Хрупкая смертная оболочка.

Старый Хрофт поднял ее на руки и вынес из хижины. Воины ждали его. И люди, и гномы стояли тихо, нахмурившись и опустив головы. Среди них Хрофт заметил тех, кого оглушил заклинанием в погоне за предателем Рихвином. Остальные павшие воины уже лежали на огромном погребальном костре. Отец Дружин увидел среди мертвых тел коричневый балахон альвского колдуна.

Владыка Асгарда двинулся к костру. И тут… даже не услышал — почувствовал присутствие другого бога. Видимо, Ракот все-таки отыскал тропу в этот мир, когда бесплотная волшебница или то, что какое-то время было ею, умчалась прочь, оставив без притока силы собственные охранные заклинания.

Хрофт медленно обернулся.

Это был не Ракот. На Древнего Бога смотрели серые, проницательные глаза Хедина, Познавшего Тьму.

— Не хотел мешать тебе, Отец Дружин, — проговорил Новый Бог, — признаться, пришлось поискать твой след в мирах Упорядоченного. Видимо, тебе помогал сильный волшебник. А оказалось, ты был под самым моим носом. Да и уговорить Ракота не бросаться за тобой в погоню с обнаженным мечом было трудновато. Ты нанес ему обиду, которую трудно забыть. Никогда бы не подумал, что ты… так ловок. Или план с подменой Черного меча придумала она?

Хрофт прошел мимо Хедина и осторожно положил тело Рунгерд на хворост, под которым угадывалось основание костра — толстые ветви, высушенные и выбеленные временем и солнцем.

— Зачем ты пришел, Хедин? — спросил он, неторопливо обернувшись. — Покарать меня? Или… — Старый Хрофт невесело усмехнулся, — наставить меня на истинный путь?

Познавший Тьму не торопился с ответом. Он ждал, пока Отец Дружин будет готов его выслушать. Старый Хрофт погасил свою злость и посмотрел в лицо Хедину.

— Я хочу предложить мир, — наконец заговорил тот. — Я не помог тебе, когда ты нуждался в помощи. И прошу у тебя прощения, Отец Дружин. Ты вышел один на один с Хаосом и его слугами, а я оказался недостаточно хорошим другом, предпочел быть карающим божеством. И… не ты предал меня. А я тебя.

Хрофт пристально глядел в лицо Хедина, ища в его глазах след насмешки, укор, обвинение. Но там не было ничего. Познавший Тьму и правда говорил то, что хотел сказать.

— Мне нужен друг, такой, как ты. И я предлагаю мир. Я не сумел вернуть Сигрлинн, но могу попробовать вернуть твою Рунгерд. Думаю, она еще на полпути в чертог Демогоргона и…

— Не нужно, — оборвал его Хрофт, — Великий Дракон был здесь. И взял с нее обещание. А моя девочка всегда старалась держать слово. Она и от тебя хотела того же, Хедин. Она просто хотела, чтобы ты вернул людей, погибших за тебя и Хагена. Она хотела напомнить тебе о том, что ты обещал быть Богом Смертных. А ты всегда был Богом Равновесия, покоя. А она… она не умела быть в покое. Заставить ее смириться, выбрать покой — все равно что пытаться остановить горную реку. Если бы ты выполнил свое обещание, я не встретил бы вновь Фригг, но одна хорошая, умная и смелая девушка была бы сейчас жива.

Хедин не останавливал Старика. Голос Хрофта рос, заполняя все вокруг горем Древнего Бога. Владыка Асгарда закрыл глаза, добела сжал кулаки. И вдруг — все кончилось. Потерялось в лесной чаще эхо божественного голоса. Старый Хрофт тряхнул головой, словно отгоняя наваждение. Его руки разжались, плечи развернулись во всю свою невероятную ширь.

— Прости, — отозвался Хедин, но изменившийся Хрофт махнул рукой, давая понять, что не желает извинений.

— Я могу вернуть ее отца и братьев, — проговорил Познавший Тьму.

— Это тоже ни к чему, — ровным голосом отозвался Хрофт. — Их теперь никто не ждет на земле. Но… я прошу тебя все же сделать кое-что в знак нашей дружбы. Видишь этих людей?

Хедин осмотрелся, вглядываясь в испуганные лица смертных.

— Слуги Хаоса вырвали этих воинов и их товарищей из родных миров, заморочив, заставив сражаться в чужой войне. Когда морок спал, они принесли мне клятву верности. И я прошу у тебя за них, за своих людей. Верни тех, кто пожелает, в их миры. А еще — воскреси и верни тех, что пали здесь и в Хьёрварде. Пусть их семьи дождутся отцов и братьев.

Хедин согласно кивнул. И Старый Хрофт наконец позволил себе сделать шаг навстречу другу. И сгреб Хедина в медвежьи объятия.

— Я уж думал, что ты никогда не будешь мне другом, Познавший Тьму, — проговорил Хрофт глухо, — и было б поганое дело. Так, Хедин?

Воины перенесли с костра на траву тела товарищей, так что скоро на огромном погребальном ложе осталось лишь одно тело. Хрупкая мертвая девушка, накрытая зеленым плащом.

— А что будет с теми, кто не захочет вернуться домой? — спросил один из гномов, подталкиваемый под локоть бритоголовым парнем, хозяином сгинувшего в Хьёрварде стального клопа.

— Для них, воинов Одина, у меня найдется дело… — прорычал Хрофт. Он запустил руку в поясную сумку и вынул оттуда золотой амулет в виде звезды из восьми направленных в разные стороны стрелок. Несколько лучей было погнуто, один обломан. Ножны от Меча Брана остались у Балина, а вот хранившийся в них знак предательства Хрофт носил с собой.

Хедин тревожно взглянул на старого друга, но тот успокоил его, обещая рассказать все позже.

— Только… верни мне Меч Брана, — добавил Хрофт. — Думаю, Ракоту он больше ни к чему.

— Больше ты ни о чем не хочешь мне рассказать? — с напускным безразличием спросил Хедин. — Мой ученик говорил о волшебнице, которая… показалась ему знакомой… Это была она? Это была Сигрлинн? — не выдержал Хедин, подавшись вперед и впиваясь взглядом в лицо Родителя Ратей. — Она жива? Хотя бы часть ее?

— Нет, Хедин, — прервал поток его вопросов Хрофт. — Это была не Сигрлинн. Морена, слышал о таких? Они порой притворяются ушедшими, чтобы подобраться к их близким… Иногда даже хранят часть их памяти…

Хедин опустил глаза, стыдясь собственной горячности. Хрофт уже готов был выполнить обещанное обратившейся в облако Безымянной. Взглянул на Хедина, выбирая слова. И осекся. В глубине глаз Познавшего Тьму ему померещилось что-то до боли знакомое, печаль, мучительное чувство вины и такая боль, какую приносит свежая рана. Хрофт промолчал.

— Да, есть еще просьба, — проговорил он, когда молчание стало нестерпимо тяжелым. Гномы положили горящие факелы по четырем сторонам погребального костра, и пламя жадно набросилось на хворост. — У смертных есть такой обычай. Они клянутся друг другу не вспоминать о чем-то и так стараются забыть, что в какой-то момент забывают. Не знаю, получится ли у нас с тобой, мы ведь не смертные. Но времени-то достаточно, чтобы попробовать. Я прошу тебя, Хедин, ни единым словом, даже в мыслях… не вспоминай о ней. В одиночку я забыть не сумею…