Андрей Уланов - День револьвера Страница 60

– Тратить на это первосортную спотыкаловку… ладно, сделаю.

– Всем, – я повысил голос, – все понятно? Или есть вопросы?

– Да какие вопросы, все ж просто…

– Есть, – неожиданно произнесла вампирка. – Кто будет за главного, когда ты потеряешь сознание?

– А с чего ты взяла… – возмущенно начал я… и провалился в темноту.

Глава 15

– Ы-ы, ну что я тебе говорил, эй-парень?! – Гоблин явно был доволен собой и, как ни странно, у него имелся вполне заслуженный повод к этому. – Говорил, доведу прямиком до гор?! Вот они, ваши горы, руку протяни.

«Протяни руку» тянулось еще мили на две-три, но в целом приходилось признать, что гобл действительно выполнил свое обещание и даже заметно раньше, чем предполагалось. В последнем, правда, доля заслуг Толстяка была совсем незначительна. Просто ехать по Запретным Землям – да и по любой другой относительно равнинной местности – в седле и с двумя-тремя запасными лошадьми получается куда быстрее, чем тащиться по той же равнине пешком.

– Признаю, чудо действительно свершилось. Я-то уж приготовился к тому, что ты будешь возить нас по этой чертовой пустыне лет сорок, на манер Моисея.

– Ы-ы, эй-парень, ты не путай! – заявил Толстяк. – Я – честный гоблин…

Позади нас кто-то сдавленно хихикнул.

– …а ваш Моисей точняк был гномом!

– Да неужели?

Чтобы остаться вровень с Толстяком, пришлось чуть придержать коня – доставшегося мне вороного явно не устраивала ленивая рысь гоблинской кобылы. Конь был слегка горяч, но чертовски хорош – не какой-то оркский мустанг, а породистый жеребец, одна лишь отделанная серебряными бляшками сбруя которого стоила дороже моей старой лошади. Отчасти поэтому конь пока оставался безымянным – называть этого красавца Бараном язык не поворачивался.

– Ты что, знал его лично? Или, может, прошлой ночью в твою яму снизошел сияющий дух с небес?

– Да это же любому очевидно! Кто еще мог сорок лет водить людей за нос по пустыне, выбирая то единственное место, где под песком нет ничего полезно-копаемого?

– Светлый эльф, конечно же, – подала голос догнавшая нас дарко. – Они очень любят ходить в долгие и бессмысленные походы. Взять, к примеру, Финголфина…

Я с тревогой оглянулся на Францеску, но похоже, эту конкретную полуэльфку мало интересовали оскорбления памяти её великих светлых предков. Как и большая часть происходящего вокруг неё. Девушка ехала, откинувшись чуть назад на высокую луку мексиканского седла, закрыв глаза, и единственное, что менялось в её облике за последние два часа, – это длина тонкой красной сигары.

– Не-е, на эльфа непохоже, – возразил гобл. – Вот если бы он повел их вокруг всей этой… как его… Африки, тогда да. А петлять среди песка, где всего разнообразия – маленький бархан и высокий бархан… не-е, Перворожденный от эдакой прогулки уже на вторую неделю взвоет не хуже оборотня.

– и-и-и-голодная-я-несчастная-я-я-я…

– Проклятье, – зло выдохнула Сальватано, – ну почему эта тварь не потащилась за троллями? Им так нравился её вой…

– Угу.

По части костлявой гончей я был вполне солидарен с дарко. Проблема заключалась в том, что гончая была далеко не единственным спутником, чье общество меня совершенно не вдохновляло.

С одной стороны, три дополнительных ствола в умелых, пусть и женских, руках в Запретных Землях лишними не бывают. С другой же – неизвестно, чего больше эти стволы принесут: избавления от проблем или, наоборот, добавочной головной боли.

Интересно, зачем они вообще увязались за нами? Этот вопрос я задавал уже раз в трехсотый за день – но по-прежнему только себе и про себя. Озвучивать его Сальватано как-то не хотелось… впрочем… я придержал коня, пропуская караван мимо.

– Как думаешь, зачем они вообще увязались за нами?

Лисса отозвалась минуту спустя – когда я начал подозревать, что переоценил слух оборотней и, соответственно, переборщил с шепотом.

– С чего ты взял?

– Э-э… что? – не понял я.

– Почему ты решил, что это Сестрички увязались за нами?

– Ну как же… – я моргнул, но нет – бандитки никуда не пропали, они по-прежнему маячили впереди, а пыль из-под копыт их лошадей вполне наглядно доказывала, что мы имеем дело не с иллюзией, – они ведь едут вместе с нами… в одном направлении.

– Верно, компаньон. А ты заметил, что при этом большую часть времени впереди едет не Толстяк, а Марти?

– В самом деле?

Щелчок по наблюдательности был довольно чувствителен. За последние дни я привык, что именно гобл возглавляет наш небольшой караван. А между тем стоило бы помнить: в здешнем пейзаже не бывает малозначащих деталей.

– В самом, в самом. Тебе стоит быть внимательней, компаньон.

Это меняло дело… правда, пока неясно, в какую именно сторону. В конце концов до нашей встречи Сестрички тоже куда-то направлялись… причем, как подсказала мне память, по схожему азимуту или как там называется эта штука в компасе.

– И потом, ты ведь был в одной яме с их предводительницей?

– Был. Только, – поспешно добавил я, – при этом у неё были связаны руки, между нами была плетенка, но главное – в той же яме находился и шериф, так что…

– Кейн! – перебила меня китаянка. – Ты оправдываешься с таким рвением, словно тебя уже судят за изнасилование.

– Нет, но…

– Или, – с подозрением добавила Лисса, – между вами в самом деле что-то… произошло?

– Ну…

Я угодил в ловушку. Сказать, что между мной и Сальватано прошлой ночью не было вообще ничего, значило бы солгать. А китаянка умеет отличать ложь от правды.

– …не было ничего такого.

– Такого? – Лисса нахмурилась. – Кейн, похоже, нам с тобой нужно серьезно поговорить. Но, – приподняв шляпу, китаянка коснулась пальцем правого уха, – не сейчас.

– Понял, – кивнул я, – тогда на первом же привале.

– Договорились.

Тем для подобного разговора у нас и впрямь поднабралось, подумал я. Начать хотя бы с того, что работа Толстяка заканчивается. В это было довольно сложно поверить, но мы дошли. Нас не разорвали в клочья монстры в Пограничье, не отправили в котел орки, не прихлопнули тролли, нам удалось уйти от шерифа с его бандитами. Даже гоблин-проводник действительно вывел нас к горам. Правда, какая именно из высившихся на горизонте серых громадин была тем самым Карак Виром, гобл не знал. По его словам, зеленошкурые с равнин вообще не очень охотно лезли в горы, считая, что ничего хорошего в них нет, зато неприятностей на свой скальп можно поймать с избытком. Люди думали иначе – по слухам, в горах имелось золото, и этим слухам порой находилось материальное подтверждение. Правда, мало кому из поверивших удавалось пересечь равнину и еще меньшему числу – благополучно вернуться назад, шатаясь под тяжестью мешочков с золотым песком. Немногочисленные же счастливчики обычно не горели желанием указать на карте источник своего богатства… да и нормальных карт здешних гор тоже никто не составлял. Все указания обычно сводились к чему-то вроде: «после горы, похожей на седло, повернешь направо и скачи три дня…». Повезет – найдешь, не повезет – окажешься милях в тридцати-сорока от нужного места и не факт, что сумеешь оттуда выбраться.

До меня только сейчас начало понемногу доходить, что добраться туда, это, конечно, когда речь заходит о Запретных Землях, само по себе немалое достижение, – но в нашем случае подобный подвиг составлял даже не полдела, а хорошо, если четверть. Доехали, угу… я тоскливо вздохнул. Горы высились прямо передо мной – а также справа, слева и вглубь, сколько хватало глаз. Как найти в этой бескрайней каменной стране одну-единственную пещеру, поглотившую гномский отряд?! Разве что здешних троллей расспросить… Толстяк говорил, что здесь они встречаются, но редко – их племена в большинстве жили севернее или южнее. Куда чаще в здешних скалах гнездилась разнообразная нечисть, от которой в Аппалачах остались только рассказы стариков, пара дюжин траченных молью шкур в домах потомков первопоселенцев и когти на еще более редких и оттого дорогих старинных талисманах.

С последней мыслью меня повело куда-то в сторону – я вдруг представил, как мы с Лиссой являемся в контору мистера Бернса и вместо алмазных колец вываливаем ему на стол груду когтей и ушей. Видение было очень четким, красочным и заманчивым – но и совершенно бредовым. Будь все хоть вполовину так просто, никто бы не тащился в эти горы с лотком на горбу. А народец упорно предпочитает золото – не в последнюю очередь потому, что промываемая порода не пытается в свою очередь оприходовать старателя на ужин.

– Ты задумался.

Это прозвучало не как вопрос. Кажется. Имея дело с Венгой, в таких вещах нельзя было быть уверенным.

– Да… а что?

– Зря.

–..?

Несколько часов назад, во время полуденного привала, в коротком разговоре с дарко, я услышал слово, которое как нельзя лучше характеризовало нашу «находку». Парадокс. Именно так – я еще у гоблина переспросил. Венга вся, целиком, представляла собой небольшой парадокс о двух ногах, двух руках, двух клыках, ну и все такое.