Претендент. Память рода - Павел Вяч Страница 60

С каждым прикосновением Рив, по мне пробегала волна тепла, вымывая ошметки боли. И я дико желал, чтобы этот момент длился вечно!

Но стоило мне расплыться в блаженной улыбке, как этот миг счастья закончился.

По закрытым глазам резанул свет, а голова больно ударилась о… песок. Видимо, Рив, заметив, что я пришел в себя, поднялась на ноги.

Я неохотно приоткрыл глаза, чтобы в следующий момент увидеть, как в меня летит короткий меч. Машинально дернувшись, я уклонился от сверкающей полоски стали и, крутанувшись на месте, оказался на ногах.

В отведенной в сторону левой руке горсть песка, правая сжимает выставленный перед собой клинок.

Рив оценивающе посмотрела на меня и едва заметно одобрительно улыбнулась.

Я так и не понял чему — скорости моей реакции или тому, что я пришел в себя? Впрочем, в следующий миг мне стало не до мыслей.

В руках принцессы появился точно такой же короткий меч, и она, сдунув непослушную прядь, бросилась вперёд.

Дзанг! Дзанг! Хэч!

Первые два выпада я каким-то чудом отбил — спасибо урокам физры и директору гимназии, а вот мощный пинок в печень пропустил.

Согнувшись пополам, я почувствовал порыв горячего ветра, а в следующий момент моя голова взорвалась осколками боли.

Вслепую упав на спину и кувыркнувшись назад, я сделал пару широких взмахов, не давая Рив приблизиться и, продолжая пятится назад, наскоро проморгался.

Голова звенела от боли, и неприятные ощущения перекинулись дальше.

Будто все мои нервы превратились в колючую проволоку, и кто-то чертовски сильный дернул её вниз.

Не сдержавшись, я захрипел от боли и повалился вперед — то ли на песок, то ли на подставленный клинок.

Я ещё трижды приходил в себя на коленях у Рив и трижды проигрывал бой, который всегда заканчивался одинаково — стоило мне пропустить удар, как тело взрывалось болью.

Причем эта боль была какая-то странная.

Словно… словно разлитая по телу сила неожиданно кристаллизовалась и разрывает теперь меня на части.

Где-то краешком сознания я понимал, что эта плата за жизнь Дубровского, но подтвердить свои догадки пока не мог.

Радовало одно — в последней схватке, я продержался на секунду дольше и, уже видя летящий мне в живот клинок, дотянулся своим мечом до туники Рив.

Влажный вздох вошедшего под ребра меча и треск разрываемой ткани слились в один звук.

И пусть кончик моего меча располосовал лишь один сантиметр её туники, а в животе вспыхнула ослепительная боль, я улыбался.

Улыбался, глядя на удивление, мелькнувшее на лице Рив.

Кажется, я только что нашёл себе миницель.

Понятно, что Рив с какой-то целью учит меня сражаться на арене, идя постепенно от одного вида оружия к другому, но, думаю, она будет отлично смотреться и без туники!

Если, конечно, не прибьет меня до того, как я, хе-хе, исполню свой план.

Последнее, что я заметил перед тем, как проснуться, была злость, мелькнувшая в прищуренных глаза Рив.

— Михаил пришел в себя! — донесся далекий, будто сквозь вату, голос Пожарского. — Валерон, влей в него желтую склянку!

Моих губ коснулось стекло пробирки, я почувствовал привкус чего-то сладенького, а следом по пищеводу прокатился вал огня.

— Ух ё! — не выдержав, я резко сел и тут же схватился за какой-то поручень, пережидая приступ головокружения.

— Отпусти! — прошипел кто-то голосом Воронцова. — Отпусти руку, говорю! Сломаешь!

— Прости, — хрипло ответил я, разжимая свою ладонь. Оказалось, что это был никакой не поручень, а предплечье Валерона. — Где я? Что с…

— Всё нормально, — успокоил меня Воронцов, потирая свою руку. — Застава наша.

— А парни? — спросил я с замиранием сердца.

Воронцов помрачнел, отчего круги под глазами стали ещё чернее, но всё же ответил:

— Дубровский в коме, Алексия и Айна свалились с максимальным истощением. Мирон… потерял левую кисть.

Он кивнул направо, где на выставленных вдоль стены койках лежали гимназисты.

— Горчаков, Ги’Дэрека, Волконский и Прокудин получили раны разной степени тяжести, — кивок налево, и снова койки с подростками.

Ого… Вот это ночка выдалась!

— Но из наших, слава Древним, никто пока не погиб.

Вот это его «пока», очень сильно резануло слух, и я покосился на лежащего рядом Дубровского.

Валерон, поняв меня без слов, вздохнул и кивнул на суетящегося около Ромы Пожарского.

— Рома плох. Очень плох. Но капитан пообещал, что к обеду портал заработает и прибудет высокоранговый целитель.

— Значит припасы и посылки на дронах доставлять могут, а целителя нет? — зло спросил я, чувствуя, как кулаки сжимаются сами собой.

— Ты не прав, Миш, — покачал головой Воронцов. — Изначально портал работал до самого вечера, а потом посылки шли со склада, расположенного где-то в княжестве.

— До самого вечера?

— Ну до того момента, как всё началось. Выживший караульный сказал, что Волна пошла примерно через час после того, как все уехали на платформах в шахты.

— А княжеские? — «выживший караульный» снова царапнуло сердце, и я поспешил закопаться в детали. — Голубей же послали?

— Отряд уже на подходе, будут примерно к обеду, — поморщился Воронцов. — Как-то здесь всё… не очень организовано.

О да! И я даже знаю благодаря кому!

Гильдейские хорошо потрудились, разваливая инфраструктуру заставы, которая до сих пор держится лишь благодаря таким, как капитан Оут.

Классическая схема всех времен и народов — развали соседа, чтобы по дешевке прикупить, а то и бесплатно получить хорошие активы.

Ну а то, что при этом разрушатся судьбы людей и прольется кровь — так, мелочи жизни!

Я скрипнул зубами, представляя себе медленную и мучительную смерть мерзавца Гонди.

Так, спокойно, Миш! Сейчас главное — не спешить. Спешка — это всегда ошибки. Сначала продумаем и подготовим с капитаном операцию и только потом нанесем ответный удар.

Кстати, что там с капитаном?

— Валерон, а что с Оутом?

— Стальной человек, — покачал головой Воронцов. — Всю ночь глаз не сомкнул. Сначала с Инженером и нашими ребятами конструкты добивали, чтобы как с Мироном не получилось.

— Взрыв? — предположил я.

— Мина, — поморщился гимназист. — Повезло, что этот демон их за стену не закинул — подбирался поближе…

О как. Значит наш здоровяк получил травму уже после того, как Волна развернулась… Что ж, может начнет наконец-то думать перед тем, как делать!

— Спасибо тебе, Валерон, — я кряхтя слез с койки и протянул Воронцову руку. — И тебе, Василий! Если что помочь надо — говорите.

— Это тебе спасибо, Михаил, — Пожарский, оторвался от бледного Дубровского и крепко пожал протянутую руку. — Мы видели, как вы с парнями стояли по центру. Если бы не вы…

— Да ладно, — я аж смутился. — Вчера каждый выложился на максимум.

— Не каждый, —