Андрей Ивасенко - Проект «Сфинкс» Страница 61

Нога капитана опухла и имела серо-зеленый оттенок.

— Гангрена?

Лиса кивнула.

— Спасти ногу сможем? — поинтересовался майор.

Лиса приложила ладонь ко лбу капитана, затем пощупала пульс и покачала головой:

— Боюсь, командир, уже слишком поздно. Пульс учащен, температура повышена… Рана — сами видите. Все симптомы на лицо.

В воздухе на пару секунд повисла тишина.

— Я… умру? — тихо спросил Кошкин. — У вас есть антибиотики?! Вы хоть что-то можете сделать, чтоб спасти мою жизнь?

— Аптечки имеются у каждого из нас, — ответила Лиса. — Я могу сделать вам необходимые уколы, но это не поможет. Лучше ввести дозу морфина, чтобы облегчить страдания. В вашем случае нужны хирургическое вмешательство и интенсивная терапия: широкое вскрытие всех подозрительных участков, переливание одногруппной цельной крови или эритроцитарной массы. До Новолазаревской вы едва ли дотянете — состояние к тому времени станет критическим; да и на станции не смогут оказать вам своевременную и высококвалифицированную помощь. Через пару часов вам станет совсем дурно.

— Скверно, — констатировал до сих пор молчавший Воронов. Ему искренне было жаль капитана.

— Может, ногу ампутировать? — предложил Шельга. — Это остановит процесс?

— Нет. Начался сепсис. — Лиса тяжело вздохнула. — Даже если иссечь все нежизнеспособные ткани, эффекта это не даст. А введение сыворотки в данном случае повлечет тяжелые осложнения вплоть до анафилактического шока.

— Колите морфин, — обреченно выдавил Кошкин. Он чувствовал себя зверем в капкане, из которого нельзя вырваться. Умереть для него было не тяжело, но умирать медленно и страшно ему вовсе не хотелось.

Лиса тяжело вздохнула и кивнула в ответ:

— Простите, но я…

— Я знаю, — коротко сказал капитан. Проявив мужество, натянуто улыбнулся. — С детства прививки не люблю, но отдавать богу душу в мучениях не очень приятное занятие.

Лиса разрезала ножом штанину чуть выше раны, достала из аптечки шприц и ввела дозу обезболивающего в мышцу. По лицу капитана прошла волна дрожи. Он закрыл глаза, проваливаясь в воронку блаженства — морфин подействовал быстро. В этот момент Шельга спросил:

— С ним все в порядке? Все нормально?

— Да, — ответила Лиса. — Сейчас ему станет хорошо. Нужно перебинтовать и обработать рану, пока он будет в наркотической отключке.

— Надолго?

— Нет. — Лиса достала из аптечки бинт и антисептик.

Едва она закончила перевязку, как на ее лице появилось странное выражение. Девушка подскочила и стремглав выскочила из комнаты.

— Эй, да что с тобой? — крикнул ей вслед Шельга, ничего не понимая.

В дверном проеме появился Боголюбов.

— Ее тошнит, командир, — сказал он. — Я обследовал все смежные комнаты — они пусты, а в конце коридора имеется герметичная дверь, закрыта изнутри.

— Отлично, — похвалил его майор. — Значит, какое-то время нас никто и ничто не побеспокоит.

Вернулась Лиса.

Шельга пристально посмотрел на нее.

— Тебя снова тошнит?

— Живот болит. — Девушка тяжело дышала. Казалось, ее покинули последние силы. Черты лица заострились, а кожа стала бледной.

— А что с этим будем делать? — осторожно спросил Воронов, указав на человека, сидящего на ящике. — Похоже, он доктор или ученый…

— Проведем эксгумацию его сознания. — Шельга подошел поближе к незнакомцу. — Нужно допросить его. Возможно, узнаем что-нибудь полезное.

Майор протянул руку, дотронулся до странной субстанции на голове человека и тут же с коротким вскриком отскочил в сторону:

— Ай! Мать его! Он током бьется!

Николай осторожно приблизился и осмотрел бурый нарост на голове человека.

— Знаете, — задумчиво сказал он, — похоже, эта дрянь живая…

— Чего?! — воскликнул Шельга. — Живая? С чего ты это взял?

Николай включил сканер, вмонтированный в шлем «эска». На дисплее шлема побежали цифры, и вскоре бортовой компьютер экзоскелета выдал нужную информацию.

— Так и есть, — подтвердил Ник свою догадку. — Эта биомасса живая и посылает какие-то импульсы в мозг этого несчастного. Человек в трансе, будто под гипнозом.

— И как нам его вывести из этого состояния? — осведомился майор. — Предложения имеются?

Воронов обернулся к Боголюбову:

— Тимофей Романович, попробуете?

Профессор подошел ближе и почесал бороду:

— Не знаю… Говорите, она наэлектризована?

Ник кивнул.

— Давайте устроим ей электрошок, — предложил Боголюбов. — Должна же она хоть как-то среагировать на наше вмешательство. А там видно будет.

— А если бедняга умрет? — осторожно спросил Николай.

— Есть другие варианты? — Боголюбов в упор посмотрел на Воронова.

— Нет, — ответил Ник.

— Тогда берите этого голубчика и несите его к распределительному щиту. Проверим эту мерзость на разность потенциалов.

Шельга подхватил тело человека и поморщился — от него исходило зловоние — и поволок к выходу.

— Лиса, побудешь с капитаном? — бросил он девушке.

— Я присмотрю за ним, идите, — охотно согласилась она. Лицо ее оставалось бледным, она изо всех сил старалась приобрести власть над своими дрожащими губами. — Допросы с пристрастием не по моей части.

— Ты как? — спросил Шельга, остановившись возле двери.

— Нормально, — ответила она. — Это скоро пройдет.

Наступила пауза. Лицо у майора было серьезное, и он как-то странно посмотрел на девушку. Некоторое время он постоял, советуясь с собой, словно пловец, готовящийся нырнуть, а затем глубоко вздохнул и вышел из помещения.

Боголюбов и Воронов последовали за ним.

17. История профессора Зауэра

Декабрь 2010 года. Антарктида.

Секретная подземная база «Черное Солнце».

— Послушайте, профессор, а это не опасно? — поинтересовался Ник, и, посмотрев на лежащее человеческое тело, озабоченно добавил: — А вдруг придет в себя, набросится на нас, схватит за горло и захочет сожрать? На этой базе все, что выжило, несет в себе смерть. Я раньше не верил в дурацкие истории с зомби, но после того, что мы здесь видели, готов поверить во что угодно.

— Белка шишку не найдет, пока шишек не набьет, — задумчиво откликнулся Боголюбов, подсоединяя провода к клеммам. — Время для размышлений истекло. Настало время решать. Нужно всегда надеяться на хороший результат. Вполне вероятно, этот несчастный может знать много полезного. Нам-то, зачем лишние шишки на голове? А если дальше идти по этим подземельям — и смысла нет?

— Не нравится мне все это, — заявил Воронов.

— С сомнениями нужно играть честно, если хотите их развеять. Думаю, это неизвестная науке форма паразита, который поддерживает жизнь бедолаги. Как он это делает, не знаю, но факт остается фактом. Николай, вы готовы к тому чтобы убить тварь, если она сразу не сдохнет?

— Вы либо ярый оптимист, либо слишком любознательны, — хмуро заключил Николай. — Я бы вообще предпочел не трогать эту дрянь на его голове. — Он рассматривал человека, которому предстояло либо избавиться от своей мозговой «пиявки», либо принять мучительную смерть. Воронов вздрогнул и невольно съежился. Человек, на которого он смотрел, неожиданно открыл рот и его губы растянулись в кривой улыбке, обнажив пожелтевшие зубы. На мгновение Ник ощутил вину перед ним за то, что они собираются сделать. Скорее всего, его организм не выдержит такой нагрузки, решил он.

— Тимофей Романович, скажите, а как он вообще дышит? — поинтересовался Шельга. — Я щупал руку — пульса нет.

— Не знаю, — ответил Боголюбов. — Но он ведь дышит? Возможно, и видит, и слышит нас, только пошевелиться не может. А пульс настолько слаб, что вы его и не почувствовали. Живой мертвец, как в кино.

— В фильмах им вышибали мозги, чтоб остановить, — сказал Ник, наблюдая за манипуляциями профессора.

— Отойдите в сторону, Николай, и будьте начеку, — спокойным тоном произнес Боголюбов и добавил, обращаясь к Шельге: — А вы, командир, по моей команде должны подать ток на щупы. Вам ясно?

Шельга молча подошел к рубильнику — его рука замерла на рукояти.

Воронов посмотрел на то, что Боголюбов назвал «щупами» — два тонких стержня от какого-то найденного им прибора, к которым были подсоединены провода: одни концы щупов — оголенные, другие — покрыты толстой резиной. Один из стержней он держал левой рукой, другой — правой. Облаченный в экзоскелет профессор напоминал железного монстра с вязальными спицами. Ранее подобное сравнение могло бы позабавить Николая, но ему сейчас было не до юмора.

Профессор приблизился к незнакомцу, коснулся щупами его головы и громко скомандовал:

— Разряд!

Сухо щелкнул рубильник.

Замкнутые контакты брызнули искрами.