Сергей Зайцев - Темная мишень Страница 62

А воздух и в самом деле стал стылым – с губ уже слетали облачка пара, показывая, насколько понизилась температура. Кожу на лице стянуло от холода, волосы на голове стали жесткими и ломкими. Через целую вечность ступив наконец на первую ступеньку эскалатора, Димка позволил себе немного отдохнуть.

И с усилием оглянулся.

Волна, захлестнувшая платформу позади, не добралась до него всего несколько метров – она застыла, скованная поблескивающей ледяной поверхностью. Но теперь за ним кралась сама тьма – как Димка ни старался, взгляд больше не проникал в нее, упирался в черную стену, осязаемо плотную на вид, и эта стена неумолимо подступала все ближе, жадно проглатывая пилоны, слизывая мрамор платформы вместе с мусором и старыми обглоданными костями, сдирая шершавым языком облупившийся свод. Сотников не знал, что произойдет, когда эта тьма коснется его тела, но хорошо понимал, что больше останавливаться нельзя.

Он с трудом двинулся вверх, по стонущим и прогибающимся под каждым шагом ступенькам.

На середине, почувствовав что-то прямо за спиной, он все же не выдержал и резко оглянулся. Движение вышло неловким, и он едва не потерял равновесие, но все-таки успел ухватиться рукой за пластиковый поручень эскалатора, избежав смертельного падения вниз.

Стена тьмы, плотная и подрагивающая, словно желе, стояла всего в метре от него, дышала ему в лицо пронизывающим до костей холодом, алчно изучала тысячами невидимых глаз. Ему показалось, будто что-то шевелится в этой тьме, какие-то смутные силуэты проносятся в ее толще. Он услышал тихие призрачные шорохи. Шепотки, крадущиеся на мягких лапах. Поручень под пальцами вдруг продавился, рассыпался прахом. Тьма рывком придвинулась еще на полметра. Пот на лице мгновенно превратился в ледяную корку, веки застыли, ресницы и волосы покрылись инеем. Хрипло простонав, Димка из последних сил развернулся и двинулся дальше, вверх по эскалатору, чувствуя, как с каждых вдохом и выдохом кристаллики льда режут легкие, и молясь, чтобы у него все получилось.

На очередном шаге поднятая нога вдруг ухнула вниз, но тут же нашла опору: ступеньки кончились, потянулся ровный участок.

Перед лицом возникла решетка отсечки.

Протянув сквозь прутья руку, он хотел отодвинуть внутренний засов, покрытый кристалликами инея, но тот вдруг сдвинулся сам. Димка находился не в том состоянии, чтобы тратить силы на удивление – распахнув решетчатую дверь плечом, тронулся дальше. Все тело онемело от холода, промерзло до костей, он больше не чувствовал боли. Следующая заминка его просто убьет. Стоит еще раз оглянуться – и он пропадет, сгинет в этой ледяной тьме, в этой реальности потерянных душ… Слова пришли сами собой, и он понял, что это правда – он провалился в мир мертвых, и все, что ему нужно делать сейчас – идти вперед. Только вперед. Иначе он останется здесь навсегда, присоединится к блуждающим во тьме душам.

Оружие здесь не спасет, он напрасно надрывался.

Искатель стащил с плеча твердый, словно из жести, ремень и позволил снайперке упасть. На секунду дышать стало легче, и он опередил тьму на пару шагов. Сотников не оглядывался, но и так знал, насколько близко она за спиной. Следом так же бесшумно, словно в вату, упал «Бизон». Вторая решетка. Какая удача – дверь уже открыта. Мысль мелькнула и угасла, поглощенная дикой усталостью.

Прямой участок прохода до первой ступеньки лестницы он преодолевал еще вечность. Затем начался бесконечный спуск. С высоты Новокузнецкая выглядела такой же пугающе вымершей, как и Третьяковская-Северная, оставшаяся за спиной. Ни одной живой души. Ни света, ни тьмы – лишь серое пространство, насколько хватало взгляда. Но даже на то, чтобы вертеть головой, уже не осталось ни сил, ни желания. Он просто двигался в нужном направлении, уставившись перед собой.

Димка надеялся, что там, в настоящей реальности, люди все еще живы. Их просто не видно в мире мертвых. Тьма за спиной, вроде, начала отставать. Наверное, ей слишком многое требовалось переварить, чтобы обратить и этот мирок в прах. Ведь Северная была безжизненной уже давно, Мертвый Перегон властвовал на ней безраздельно, перекраивая реальность под себя, но здесь, на Новокузнецкой, эманация людской жизни пропитывала каждый сантиметр камня, дерева и ткани. Много энергии. Много пищи для смерти, которую он привел за собой, спасаясь от морлоков – таких же измененных, как и он сам…

А ведь верно.

Мысль не показалась неожиданной, интуитивно он давно это понял, а сейчас осознал окончательно. Этим несчастным некому было помочь, как помог бауманцу Натуралист, и ими занялся Мертвый Перегон.

Димка медленно брел по центральному проходу мимо серых палаток и чувствовал себя полнейшей развалиной, ходячим трупом с высохшей кожей, с одеревеневшими костями, скрипевшими при каждом усилии, с кровью, превратившейся в стылую водицу, которая в любой момент могла замерзнуть от дыхания тьмы за спиной и навсегда превратить его тело в ледяную статую. Даже мысли погасли в его опустошенном бессилием и скованном пронизывающим холодом сознании, и лишь пар, вырывавшийся изо рта, говорил, что он пока дышит. Борется. Живет. Исступленное желание выжить наперекор всему, добраться до девушки, которую любил всем сердцем, и вырваться отсюда вместе с ней, не позволяло ему остановиться и тихо угаснуть, развалившись на куски омертвевшей плоти…

Он брел в окружении теней, следивших за каждым его шагом. Неприкаянные души, по каким-то причинам не сумевшие найти упокоения. Казалось, они подбадривали его своим присутствием, выглядывая из-за пилонов, высовываясь сквозь призрачную ткань палаток. Димке даже почудилось что-то знакомое в облике некоторых из них… Вон тот грузный призрак с угрюмо-насмешливым взглядом – не Ангел ли, пытавший его на Курской-радиальной по приказу Панкратова? А тот тощий и надменный – не сам ли Панкратов? Ласковая улыбка… Анюта? Ободряющий взгляд… Натуралист? Еще один, рослый седовласый старик – воплощение тоски и скорби… Он… Нет. Не может быть. Просто показалось…

Дверь лазарета беззвучно распалась трухлявыми кусками, едва он коснулся ее окостеневшей рукой.

Наташка была там.

Девушка стояла посреди помещения, наставив пистолет на кушетку, где должен был лежать незнакомец, но теперь это место пустовало. Стояла неподвижно, безмолвно.

Последние несколько шагов Димка преодолел в каком-то сумеречном провале сознания. Только что переступал порог лазарета – и вот уже девушка прямо перед ним. Он обогнул ее, встал перед ней, всматриваясь в родное лицо. Ее большие выразительные глаза, устремленные в пустоту, ничего не видели, но в них была написана мука. На ресницах и волосах девушки серебрились кристаллики инея, кожа была бледной, словно пергамент. И холодной как лед – Димка обнаружил это, как только обхватил ее лицо своими ладонями.

Взволнованный шепот стынущим паром сорвался с его губ:

– Наташ… Наташка…

Димка медленно развел в стороны ее руки, все еще стискивающие пистолет. Ее послушное кукольное тело ощущалось таким хрупким, что возникло опасение, будто любое неосторожное движение ее сломает. Он торопливо распахнул полы куртки девушки, прижал ее к себе, обнимая и отдавая свое тепло, и приникнув щекой к щеке, снова горячо зашептал:

– Ты спасла меня… А теперь мы должны уйти отсюда. Иначе останемся здесь навсегда. Ну же, Наташ! Соберись с силами. Ты сможешь! Я не хочу потерять тебя из-за того, что ты пыталась помочь мне… Только не так…

Тьма просочилась в лазарет, подступила ближе, она нетерпеливо шевелилась уже рядом, протягивая к живым жадные лапы, разглядывая их тысячами ждущих глаз потерянных и загубленных душ.

Робкий удар сердца подруги он не услышал – почувствовал всем своим телом. Затем сердечко девушки застучало смелее – еще и еще. Димка немного отстранился, чтобы снова заглянуть Наташке в лицо. Ее веки дрогнули. В глазах появилось осмысленное выражение.

И в этом миг все вернулось.

Вспыхнул свет лампад в углах, от предметов, дрожа, потянулись настоящие, живые тени. Теплый воздух овеял лицо, заставляя щеки девушки порозоветь. А на кушетках словно из ниоткуда материализовались два трупа – Кренделя и еще какого-то типа со шрамом через все лицо. Тела инициированного среди них не было. И сразу, словно прорвав ватную стену, сквозь дверь в лазарет, снова оказавшуюся целой и невредимой, ворвался хор отчаянных криков и грохот частых выстрелов – специфическая музыка боя. Даже не выглядывая, Димка не сомневался, с кем схватились люди Новокузнецкой.

– Дим… – Наташка с неожиданной силой вцепилась парню в плечи, с отчаяньем глядя ему в глаза. – Этот человек… мы сделали что-то не то. Он опасен! Его нужно найти!

Димка безотчетно покосился на свободную кушетку, манящую своей ровной кожаной поверхностью. В сознании тупой занозой засело неудержимое желание рухнуть и отключиться, не сходя с места. Но девушка только что подтвердила его худшие опасения. Сотников устало кивнул: