Владимир Лавров - Солнечные дети тёмной планеты Страница 64

Во время приготовления ужина на третий корабль напал медведь. Чёрный хитрец, очевидно, издалека присмотрел себе цель и подбирался в высокой придорожной траве на полусогнутых. Когда одна из девочек отошла в сторону, чтобы подобрать сухостоя в костёр, он ринулся на неё. Бедняга не знал, с кем связался. В следующую секунду он оказался утыкан стрелами, как ёжик. Забыв от боли о добыче, он встал на здание лапы и двинулся к костру, у которого сидели охотницы Нишизумы. Нишизума вместо того, чтобы отойти и дать сделать дело баллисте, принялась геройствовать и попыталась ткнуть в медведя копьём, за что получила когтём по голове. Как только она упала и перестала закрывать медведя, тот получил стрелу из баллисты и отлетел обратно к зарослям.

Когда мы с Найвой подошли к месту событий (наш корабль шел первым), кровь толчками выливалась из открытой раны на голове у Нишизумы, а все её охотницы стояли вокруг, подперев щёки руками.

— Что стоите, коровы? Перевязывать и шить не умеете? — зарычала Найва и наклонилась над охотницей, — Свет мне сюда и воду кипячёную как закипит!

Девчонки с завидной быстротой кинулись кто кипятить котёл, кто переносить жар ближе к месту операции. Найва достала инструменты и начала шить.

По просьбы сестры я сделал ей новые хирургические инструмента взамен тех, что отобрали ведьмы. Скальпели и зажимы я сделал из тех кусочков пушки, на которых не было ржавчины — ведьмы владели секретом изготовления такой стали, которая не ржавела. Правда, такой было очень мало. Иголки, которые я ей делал, Найва неоднократно браковала. Поднося к моему носу очередное изделия в полпальца толщиной, Найва грозно вопрошала: «А тебе хотелось бы, чтобы в тебя такие иголки втыкали?». Сколько я ни хныкал и ни плакал о слабости доступных мне технологий, Найва была неумолима и требовала тонких иголок. А ещё она везде собирала лекарственные травы, трясла девочек, выпытывая из них всё, что они знали о траволечении, и перетапливала жир у тех жирных зверей, которых иногда приносили охотницы.

Как же теперь это всё пригодилось! Найва зашила рану на голове тоненькой иголочкой, промыла кипячёной водой, смазала лечебным бальзамом из подорожника на барсучьем жире и перевязала бинтами, нарезанными из тканей ведьм. Кровь вскоре перестала течь.

— Несложный случай. Даже череп особо не пробит. Вскоре будет ходить. Мы забираем её на мой корабль. Давайте носилки, — сказала Найва, с трудом поднимаясь с колен. Охотницы смотрели на Найву очень круглыми глазами. А потом поклонились, как положено кланяться чародейке — учёной, и кинулись мастерить носилки. Найва пошла лечить девочку, на которую медведь напал первой. У той была сломана нога. С ней Найва закончила за пять минут.

Всё это время я смотрел на Нишизуму и думал о том, сколькими ещё жертвами будет оплачено моё желание попасть домой или хотя бы просто к людям. За печальными раздумьями я даже не заметил, что мой корабль Найва теперь нахально называет своим кораблём.

Мясо медведя стало добавлением к ужину. Найва осталась верна себе и потребовала вытопить медвежьего сала. Сказала, что при ранах или как основа для лечебных бальзамов оно очень полезно. Правда, медведь был очень старым и тощим, так что больших запасов Найва не сделала. Похоже, только от отчаяния мишка и решился на такое нападение.

Вечером мы спустили корабли на воду. Предполагалось, что мы перед началом движения сделаем мачты и поставим паруса. Но всем почему-то хотелось поскорее оказаться подальше от того места, где разыгралась трагедия, и мы налегли на вёсла сразу, как только сбросили колёса. Всем казалось, что на середине реки мы будем в большей безопасности, чем на берегу.

Примерно за час до полуночи я в очередной раз обернулся, чтобы оглядеть строй кораблей. Строй был безупречен, течение реки ровно несло нас по середине. Немногие гребцы — рулевые отказались сидеть без дела и понемногу гребли, что, тем не менее, увеличивало скорость движения очень заметно. Корабли оказались на редкость хорошими ходоками. Ими можно было любоваться, но над последним кораблём… Над последним кораблём снижался дракон!

Крылья дракона казались такими широкими, почти в ширину реки! Его лапы были хищно вытянуты. Похоже, он принял наш корабль за настоящего мамонта и собирался обеспечить себя едой на пару дней вперёд.

— Разворачивай! — еле смог пропищать я. Голос от волнения отказал. Гребцы замерли — они не знали, в какую сторону разворачивать. Я показал рукой направо. Они спешно заработали вёслами. Я кинулся к баллисте.

К счастью, стрелок на последнем корабле не дремал. Из всех наших мамонтов только у одного баллиста была установлена в корме. На этом корабле дежурили по очереди, он всегда был замыкающим. Дракон получил стрелу в правое крыло, прямо около рёбер. Удар перевернул его, он шлёпнулся в воду, но не утонул. Мы как раз находились на перекате, глубина реки здесь была минимальной. Дракон высунул голову на длинной шее над водой и, шумно разбрызгивая воду, ринулся на обидчика. В этот момент наш корабль наконец-то повернулся так, что я мог стрелять. Моя стрела попала дракону в левую часть шеи, оторвала кусок мяса и отлетела в сторону. Дракон взвыл и на секунду застыл. Поднятые по тревоге девчонки уже крутили колесо лебёдки баллисты, натягивая трос для нового выстрела. Остальные корабли продолжали движение вперёд, на них не сообразили вовремя, в чём дело. Там тоже все уже проснулись, мелькали вёсла, разворачивая носы кораблей на дракона.

— Не успеем. Мы не успеваем, — успел подумать я.

На последнем корабле нашелся кто-то с головой. Из-за борта высунулась рука и кинула в дракона разгорающийся в воздухе шар. Вообще-то пропитанные растительным маслом и смолой пучки трав предназначались для распугивания той крупной живности, которая не боялась баллист. Мы заготовили их некоторое количество ещё на ферме, но никто не считал их серьёзным оружием, поэтому их было мало. Стрелять ими предполагалось из баллист. Тот, кто бросил в дракона горящий шар вручную, поступил гениально: свет ударил по уязвимым глазам дракона, что дало нам ещё несколько секунд. Пока дракон бил крыльями по слепящему шарику, все корабли развернулись, а последний перезарядил баллисту. Следующие три стрелы попали в шею и почти оторвали голову. Огромное тело рухнуло в воду и затихло.

Все замерли. Мы подстрелили дракона! Никто из взрослых никогда не мог похвастаться, что подстрелил дракона. Никто никогда даже не слышал про то, чтобы кто-нибудь когда-нибудь мог подстрелить дракона. А мы это сделали!

— Можешь установить на сегодняшний день праздник, день ПВО, — пошутил Андрей и засмеялся. Я шутки не понял.

Я попросил гребцов приотстать, чтобы пропустить все корабли. С замыкающего ответили, что у них всё нормально, никто не ранен.

— Кто додумался кинуть шар — та умница и поклон её земной! — крикнул я. В корабле засмеялись.

Мы ускорились и заняли прежнее место во главе колонны. Больше в эту ночь нас никто не тревожил. Примерно через час после схватки над рекой промчалось несколько драконов. Они спешили к месту гибели своего собрата, чтобы уничтожить людей, бросивших им вызов. К счастью, мы были уже далеко. Ближе к утру я сдал вахту Серому и пошел спать. А утром мы вплыли прямо в стадо хищных ящеров.

Стадо из десяти или двенадцати особей мирно плескалось на отмели, когда из-за излучины на них вылетела колонна наших «мамонтов». Возможно, удивившиеся ящеры и не тронули бы наши корабли, но у девчонок не выдержали нервы, и в ящеров полетели стрелы. Тревогу объявили уже после того, как стрелы были спущены, собственно, от резкого удара челнока баллисты я и проснулся. Все гребцы только протирали глаза, пытаясь сообразить, в чём дело. Боевая команда уже накручивала зарядное колесо и вопила на всех, чтобы быстрее начинали грести. Серофан метался с борту на борт и кричал дежурным гребцам: «Правее! Левее!», очевидно, чтобы увернуться от очередного удара. Я кинулся к носовым щелям.

Четверо хищных ящеров были повреждены, трое взрослых лежали неподвижно, один подросток, хромая, выбирался на берег. Несколько малышей тоже устремились на берег. Зато четверо взрослых особей ринулась прямо к нам, желая поквитаться. Один из них оказался совсем близко к нашему головному кораблю. Девчонки держали по середине реки и потому здесь, на излучение мы оказались на отмели — широкий пологий плес выдавался далеко в реку. Именно по нему к нам и мчалось чудовище. Вода мешала ящеру двигаться быстро, но он всё равно приближался очень быстро. Я всерьёз рассмотрел идею спрыгнуть в воду и пырнуть его копьём в живот. Хищные ящеры — мораны бегают на задних лапах, иногда помогая себе хвостом для равновесия. Передние лапы у них короче, они на них припадают редко. Но эти лапы у них очень сильные — взрослые рассказывали, что когда тигр и ящер сходятся в схватке, ящеры могут передними лапами порвать тигру грудь. Если ящер примется крушить ими наш дощатый ломик…