Анатолий Дроздов - Самец взъерошенный Страница 65

– Пять ему много! – поджала губы Кира.

– Ему платить три за то, что он сидеть в харчевне и есть, – возразил Олег. – Нола приходить, смотреть и заказывать. Он там ничего не делать. Здесь смотреть машина, видеть плохо, останавливать, чинить или звать я. Твой нола это не мочь. Пять правильно. Мы получать много деньги. Наш кирпич стоить мало, и у нас все покупать.

– Четыре! – сказала Кира. – Тогда получится ровно двадцать.

Олег подумал и кивнул. Кира заулыбалась.

– Едем ко мне? – спросила.

– Ты ждать.

Олег подошел к Леше.

– Мы обедать, – сказал по-русски. – С нами?

– Не! – закрутил головой приятель. – Не хочу.

– Потом не дадут!

– В харчевне накормят! – улыбнулся Леша. – Тут есть неподалеку. Я уже говорил с хозяйкой. Обещала кормить бесплатно, если буду приходить в одно и то же время и не спешить.

– Не жалеешь, что ушел от прежней?

– Не! – покрутил Леша головой. – Сидишь день как привязанный, а все на тебя пялятся. Некоторые тетки, как выпьют, пожмякать норовят. Ну, его! Здесь интереснее. Как на заводе.

– Я договорился на четыре денария для тебя, – сказал Олег. – Это сто двадцать в месяц. Просил пять, но Кира не согласилась. Она баба хорошая, но прижимистая. Это от бедности – в последнее время сидела в минусе. Этот агрегат, – Олег указал на установку, – я за свои деньги строил. Зато теперь в доле. Ничего, сделаю линию черепицы, на нее Степу пристроим. Будет дело! – Олег потер руки. – Мы тут всех разорим. Я прикинул: себестоимость кирпича получается втрое ниже, чем при ручной формовке. Отпускную цену можем скинуть наполовину – все равно будет выгодно. Захватим рынок, станем олигархами, – Олег подмигнул. – Тогда я вам не по четыре, а по десять платить стану.

– Спасибо, Олег Николаевич! – сказал Леша.

– Брось! – махнул рукой Олег. – Какой я тебе Николаевич?

– С хозяином положено.

Олег пожал плечами.

– Ладно! Присматривай за ними! – он указал на нол. – Чтоб не пили. Если что – сразу по шеям! Не стесняйся.

– Им дадут прибавку? – спросил Леша.

– Двойную.

– Тогда не станут! – уверенно сказал приятель. – За такие деньги здесь зубами держатся. Они бабы семейные. Детей своих приводили. Такие забавные! – Леша заулыбался. – Как котики.

«Жениться тебе надо!» – подумал Олег, но вслух этого не сказал. Кивнул и пошел к Кире. Они сели в повозку и в скором времени оказались у богатого, но успевшего потерять лоск дома. Штукатурка на его стенах кое-где осыпалась, а краска давно облезла. Даже мраморные колонны, поддерживающие антаблемент с фризом, выглядели потемневшими от старости. Олег выскочил из повозки, подал Кире руку. Вдвоем они поднялись по ступенькам. У дверей их встретила кварта с девочкой на руках.

– Ах, ты моя хорошая! – заворковала Кира, целуя дочку. Та заулыбалась и обняла мать за шею. Не отпуская девочку, заводчица прошла в триклиний и устроилась на широком лектусе.

– Ложись! – предложила Олегу.

Тот не заставил себя упрашивать.

– Подавай! – велела Кира.

Кварта убежала и вернулась с подносом, уставленным блюдами. Сгрузив их на мраморную столешницу, она упорхнула и принесла тазик и полотенце. Омыв хозяйке и гостю руки, кварта замерла в ожидании.

– Она ела? – Кира указала на малышку.

– Да, госпожа!

– Тогда погуляй с ней! – распорядилась Кира, передавая кварте дочку. – А мы с Ольгом поедим и побеседуем.

В глазах кварты мелькнула смешинка, но она своевременно скрыла ее поклоном. Взяв девочку (та закапризничала, но скоро утихла), служанка вышла.

– Угощайся! – предложила Кира Олегу.

Некоторое время они молча ели. Заводчица насытилась быстро. Подперев щеку ладонью, она, улыбаясь, смотрела, как партнер срывает с костей мясо зубами, кусает хлеб и запивает вином из чаши. Очистив блюда, Олег сыто рыгнул (хозяйка довольно улыбнулась), вытер губы и руки салфеткой, после чего растянулся на лектусе.

– Хорошо у вас! – сказал довольно. – Поел – и вставать не надо!

Кира засмеялась и пристроила голову на его плече.

– Я тебя очень любить! – сказала, для ясности подражая неправильной речи мужчины. – А ты меня?

– Я говорить тебе! – вздохнул Олег. – Я любить Аурелия.

– Ты можешь любить мы двое! – возразила Кира. – Ты большой и сильный. Твой контракт кончаться, и мы жить в этот дом, – она повела рукой. – Ты, Аурелия и я.

– А вы не драться? – с подозрением спросил Олег.

– Нет! – закрутила головой Кира. – Мы быть, как сестра. Мы тебя вместе любить, рожать дети и жить счастливо. Хорошо?

– Что сказать Аурелия? – задумался Олег.

– Ты ее приводить, – предложила Кира, – и я говорить с ней. Я думать, она дать согласие. Она теперь ждать дочка и жить в казарма. Там плохо. Я дарить ей половина дом, – Кира провела рукой, словно отрезая пространство.

– Ты добрый! – заключил Олег и чмокнул заводчицу в щечку. Та в ответ лизнула его в нос.

– Хорошо, что Игорь послать меня к ты, – сказал Олег. – Я хотеть видеть его здесь. Показать мой машина, угостить вино. Только Игорь пропасть.

– Как? – удивилась Кира.

– Его женщина, Виталия, попасть к сарма. У нее быть долг. Приходить жрица из храма и забирать дом, а Игорь выгнать на улица. Я не знать, где он.

– Игрр в Рома не пропадать! – заверила Кира. – Он быть красивый и умный. Он хорошо говорить. Его любить все нола.

– Он любить Виталия! – не согласился Олег.

– Мужчина может любить много нола, – возразила Кира и, сопя, забралась на партнера. – Ты сегодня меня ласкать? Сладко, сладко, как ты уметь? Я этого очень хотеть.

– А служанка? – завертел головой Олег.

– Она не видеть и не слышать! – заверила заводчица. – Я ее отослать.

– Ладно! – кивнул Олег.

– Я тебя любить! – заворковала Кира, задирая ему тунику и стаскивая набедренную повязку. – Крепко, крепко…

Эмилия, трибун когорты вигилов. Расстроенная

Игрра я перехватила на пути к выходу. Он шел с остановившимся взглядом, не видя толпившихся в коридоре стражей, и я догадалась, что он все еще там, на арене, и продолжает сражаться. Я окликнула его, но он будто не слышал, тогда, забежав вперед, я преградила ему путь. Он замер в последний миг. Я не удержалась и обняла его. Его разгоряченное тело обожгло, и я ощутила, что он весь дрожит.

– Вина! – велела ближней стражнице. – Живо! И принесите ему умыться!

Взяв Игрра, словно ребенка, за руку, я отвела его в комнату, где мы пировали после его спора с Клавдией. Вигилы с тазиком и полотенцами явились следом. С Игрра стащили тунику, обтерли влажными губками, после чего насухо вытерли. К тому времени, как его заново облачили, явилось и вино. Отослав подчиненных, я наполнила чашу.