Андрей Круз - От чужих берегов Страница 73

Примерно через час полета с небольшим впереди показался еще один город, большой, широко раскинувшийся, возвышающийся в степи как груда скал посреди моря. Его небоскребы, хоть и были оставлены людьми совсем недавно, смотрелись какими-то пыльными и заброшенными. Даже озеро, прижавшееся к городу с востока, как-то совсем не оживляло пейзаж. Его вообще ничего не оживляло.

– Это что? – спросила Дрика.

– Даллас, – ответил я, глянув на экран навигатора. – Можно считать, что треть пути позади.

Пока нам везло, похоже, что дул попутный ветер, топливо расходовалось более чем умеренно. Мотор на половинных оборотах работал спокойно и негромко, "сессна" неслась над землей, оставляя за собой людские анклавы, мертвые города с до сих пор виднеющимися тут и там дымами пожарищ и целыми выгоревшими кварталами, оставляя за собой весь этот увечный и полумертвый мир.

– Поедим?

– Давай, – кивнул я.

Зашуршала фольга, Дрика вытащила сооруженные ей с утра сэндвичи и бутылку с водой.

– А жизнь налаживается, – пробормотал я по-русски, вцепляясь зубами в еду.

Дрика переспрашивать что я сказал не стала, привыкла к тому, что на родном языке я только ругаюсь, а переводу наши ругательства не поддаются. Да и не требуют такового, если честно. Нечего детей портить, у нее еще возраст нежный.

Вскоре прерии под нами начали сменяться холмами и пустыней, тянувшейся бесконечно, из чего я заключил, что мы пересекли границу штата Оклахома. Навигатор эту теорию подтверждал, а потом мы увидели Оклахома-Сити, пролетев справа от него.

– Треть пути осталась, – объявил я, когда пригороды Оклахома-Сити остались позади, а под нами вновь потянулась однообразная и бесконечная пустыня.

– Как быстро, – то ли огорченно, то ли обрадованно сказала Дрика.

Забавно, но я понял ее настроение. Полет и мне давал ощущение некоей неуязвимости. Все банды, вся бродячая мертвечина, все мутанты и все проблемы там, внизу, в двух километрах от нас. Нас им не достать и не разрушить тот спокойный уют, который царил в кабине. Если бы этот самолет мог лететь бесконечно – это была бы просто мечта. Но так не выйдет, все что летает, потребляет бензин в больших количествах, так что приходится опускаться на грешную землю. А теперь еще не только на грешную, но и за грехи покаранную кем-то. И примерно через час нам все же придется это сделать, у нас там, внизу, дела вообще-то. Важные дела.

И вот…

– Уичита, – сказал я, показав на горизонт.

Воздух был идеально чистым в этих местах, и город был виден издалека. До него было еще лететь и лететь, но можно было разглядеть чуть ли не все детали.

– Если верить карте, аэродром "Сессны" находится к юго-востоку от города, – сказал я, начиная снижение. – Будем искать, никаких радиоприводов уже не видно и не слышно, спасибо, что навигатор еще работает.

– А если бы не работал, как бы тогда добирались? – спросила она.

– Над дорогой. Здесь хайвэй идет как раз от Хьюстона до Уичиты, над ним бы и летели.

Постепенно самолет опустился примерно до пятисот метров. С такой высоты разглядывать землю легко, да и приборы вели точно, разве что на экране не отображались теперь узенькие лучи, показывающие траекторию захода на посадку. Ну, ничего, с этим мы справимся, у нас не лайнер с сотнями пассажиров, а простенькая такая винтовая тарахтелка, ее куда угодно посадить можно, хоть на дорогу.

– Вот он, – сказал я.

Довольно большой аэродром с длинными и широкими полосами. Много самолетов. Не сотни, но много. Длиннющий ряд ангаров, а за ним, сзади, огромный завод, окруженный по американскому обычаю нескончаемыми автостоянками.

– Как думаешь, там люди? – спросила Дрика, выглядывая в окно.

– Не знаю пока, – честно ответил я. – Сейчас снизимся и сделаем кружок. Если здесь есть те самолеты, которые нам нужны – где они могут быть?

– А ты фото из журнала не запомнил? – удивилась она.

– В журнал вставляют любое фото, просто из архива. Это вовсе не значит, что для этой заметки они посылали фотографа в Уичиту, чтобы он сделал снимок.

– А-а…, – протянула она, удивленная.

Ну да, газеты не врут, не умеют.

– Крутанемся, надо выбрать направление, да и вообще оглядеться, – сказал я. – Ищи скопления мертвецов и вообще все подозрительное.

Неожиданно радио разразилось целой речью:

– Вы вторглись в воздушное пространство базы ВВС Мак-Конелл. Повторяю, вы находитесь в воздушном пространстве базы ВВС Мак-Конелл. Назовите себя и цель полета.

Забавно, но голос звучал и решительно, и озадаченно одновременно. Похоже, что нас тут никто не ждал, и как правильно реагировать – не знал. База не была "зоной без полетов", иначе не прилегала бы вплотную к публичному аэродрому, каким являлось поле "Сессны". Человек по ту сторону радио знал только одно – реагировать надо и импровизировал на ходу. Значит и мы будем импровизировать:

– Это гражданская "сессна" Эн четыреста девяносто Ай-Эл, следуем из Хьюстона, Техас. Ищем посадки и, возможно, заправки.

– Сколько людей в самолете?

Голос изменился, похоже, что за микрофон взялся кто-то при власти и полномочиях.

– Двое гражданских.

Кто сейчас вообще "гражданский" и причем тут это? А без разницы, для военного это все равно звучит мирно.

– Передаю связь на поле "Бичкрафт", – сказал голос и похоже что отключился.

Самолет между тем слегка завалился на правое крыло и начал описывать большой круг, в центре которого была военная база и авиазавод с аэродромом. А затем я ощутил нечто, напоминающее вполне полноценный шок – совсем недалеко от аэродрома "Сессна", километра три, не больше, мы увидели аэродром поменьше, и рядом с ним тоже заводские корпуса, а на этих корпусах, прямо на крыше, была надпись: "Бичкрафт".

– Оба-на…, – поразился я, – не понял… Это что, их тоже в Уичите делают?

– Там есть самолеты, – сказала Дрика, всматриваясь в бинокль. – Есть самолеты, и я не вижу людей.

– Запомним, – сказал я, и сам увидел, что на земле пристроилось несколько "Бич-Бонанз" и "Баронов". От "барона" и я бы не отказался, он груза тащит поболее нашей "сессны". Правда, если с "Карго-Мастерами" обломаемся.

Второй аэродром остался позади, под нами замелькали одноэтажные домики пригорода, "мобильные дома", то есть трейлерный поселок. Я пошел на круг.

Снова заговорило радио, передача связи состоялась. Хриплый мужской голос, наплевав на все стандартные фразы, поинтересовался:

– Одинокая птичка в пустом небе, которая Эн четыреста девяносто Ай-Эл, это башня "Бичкрафта", как принимаете?

– Чисто и громко, – сразу ответил я.