Гнев Империи II - Антон Романович Агафонов Страница 9

Лизаветта знала многое, почти всё, разве что кроме того, чем именно я являюсь. Она считала меня реликтом, как Цуки или Казимир, и я не спешил её разубеждать. Взамен же я узнал многое о той трагедии, что произошла почти погода назад, в которой погиб мой отец.

Лизаветта помнила не так уж много. Она вместе с отцом и старшим братом, цесаревичем Фёдором, отправилась в Нижний Новгород по каким-то дипломатическим делам. Всё важные вопросы должен был решать её отец и брат, а она — просто улыбаться и вести светские беседы с местными дворянками.

Такие мероприятия проводились далеко не раз, и Лизаветта сбилась со счета, какой это был. Первое время всё шло как обычно. Встречи, разговоры. Отец с братом удалились для важных переговоров, не пригласив её, и затем принцесса что-то ощутила. Источник огромной силы, что открылся у неё в ногах.

И прежде, чем кто-либо успел что-то осознать, под зданием что-то взорвалось, а затем большая часть внутренних помещений была буквально выжжена огненным столбом. Очевидцы, наблюдавшие за этим со стороны, в тот миг посчитали, что наступил конец света. Столб ударил в небеса, заставив их стать алыми, как кровь.

Но самой Лизе повезло. Она находилась далеко от главного зала и не пострадала, а отец своей силой защитил тех, кто был рядом с ним. Но это оказалось только начало. Из огненного столба один за другим начали выходить инфернальные рыцари — жуткие создания и преданные слуги Князя Инферно Гахарраса. Сравнивать их с обычными хагга — всё равно что сравнивать обычного человека с подклятвенным. Рыцари тут же напали, начав рубить и солдат, и дворян. Двое Детей Хлада встали на защиту принцессы, но они смогли разобраться только с одним из врагов, а там их были десятки.

А затем умерла и сама Лизаветта. Она рассказывала, что ощущала горящий клинок в своей груди и дыхание смерти.

Но покушение провалилось. Император выжил, а затем спас дочь, вернув её к жизни и “одарив” странным ледяным шрамом. Моего отца вначале обвинили в некомпетентности, причем сделал это Беспалов, а после пошли и “доказательства”. Показания свидетелей, замечавших странности в поведении Алексея Старцева. Во время обыска его кабинета был найден тайник с запрещенными документами, среди которых ритуальные схемы, использовавшиеся для инфернального прорыва. Очень скоро обвинения в халатности переросли в полноценное обвинение в измене.

Больше Лизаветта ничего не знала, её в тот момент больше волновала она сама, чем виновник случившегося. В тот миг она ощутила себя слабой и беспомощной, и после этого решила, что тоже хочет стать одной из Детей Хлада.

В тот момент меня эта история не впечатлила. Да, она проливала свет на некоторые вещи, о которых не говорил Рубцов, но это были мелочи. Ничего глобально нового я так и не узнал. Лишь чуть позднее, когда я поднял тему о самом Рубцове, откровения полились на меня как из рога изобилия. Я наконец-то увидел если не весь расклад, то хотя бы значительную его часть.

Для начала Рубцов не работал не сам по себе, несмотря на титул Тайного советника Его Величества, а был плотно связан с Вадимом Мальцевым, главой рода Мальцевых.

Мальцев представлял собой так называемую “старую элиту”. Сам род Мальцевых существовал вот уже по меньше мере семьсот лет, издавна выходцы оттуда были лучшими генералами, обладали самой передовой и тренированной гвардией, и их называли “Псами государя”. Но где-то сто лет назад всё начало меняться.

Всё началось с того, что Аристарх Беспалов создал первый паровой двигатель, давший толчок к научно-технической революции. Это изобретение буквально всколыхнуло страну. Первое время многие сопротивлялись прогрессу будучи твердо уверенными, что эти вот пыхтящие и дымящиеся штуки не приживутся, но они ошибались. Антон Беспалов, сын Аристарха, закрепил успех отца, найдя ему применение. Так стали появляться заводы с паровыми машинами, а чуть позднее конструкторское бюро Беспалова представило и первый паровой транспорт. И за каких-то двадцать лет при Антоне Беспалове это бюро превратилось в огромную корпорацию, строящую железные дороги по всей стране.

А сам Антон под конец своей жизни получил титул барона от Императора. Многие были недовольны, особенно представители “старой элиты”, считавшие Беспаловых выскочками. Они могли стерпеть дарованный титул графа, но барона прежде давали только за военные заслуги, генералу, который выиграл битву, или за невиданную отвагу в сражении. Это было частью старой негласной традиции, которую Беспаловы сломали. Сам Антон, как читала Лизаветта, даже шпагу держать в руках не умел.

Но амбиции Беспаловых только росли. После смерти Антона главой рода стал Святослав, и он чуть всё не разрушил. Игрок и любитель пирушек. Но на счастье рода Беспаловых, Святослава убили на дуэли из-за какой-то женщины, а новым главой рода стал Владимир, дел Павла Беспалова. И именно при нем Беспаловы стали третьим могучим родом, наравне с Мальцевыми и Снигиревыми.

При Владимире существовало некое шаткое равновесие. Мальцевы — армия, Снигиревы — банковское дело, Беспаловы — промышленность. Но Тихомир Беспалов считал, что их род достоин большего и передал это стремление сыну. Равновесие рухнуло, когда Беспаловы пустили свои руки в армию, стали формировать свои полки, гораздо более многочисленные и модернизированные, чем у Мальцева. Стали поставлять собственное снаряжение и оружие. Мальцевы сразу ощутили, что остались не у дел, а Император бездействовал, наблюдая за всем этим со стороны. Кому-кому, а ему-то уж точно не было смысла бояться, ведь без него не будет и Детей Хлада, не говоря о том, что, по словам принцессы, её отец могущественнее сотни Детей Хлада вместе взятых.

Когда я всё это услышал впервые, моя единственная реакция была такой:

— О-хре-неть!..

Я знал, что Рубцов преследует свои цели во всем этом, что у него какой-то зуб на Беспаловых, но дело оказалось в том, что Рубцов является троюродным братом Вадима Мальцева, и он отстаивал позиции своего родственника. Я оказался инструментом, который использовал род Малцевых против своего главного соперника. Соперника, который весьма сильно им мешал. Действовать открыто значило нарываться на серьезные проблемы в лице Императора, а мелкие хлопоты не способны помешать промышленной империи, что выстроил Беспалов.

И тут появился я. Силен и полон праведного гнева. Меня использовали. и я позволял это делать, даже когда узнал причины. Мне, в принципе, было плевать на эту дворцовую и политическую возню. Я хотел ударить Беспалова по больному — по кошельку, и всё. Но видимо мои “благодетели” стали считать меня