Владислав Картавцев - Эпоха раздела. Начало. Книга вторая Страница 22

Когда дух земли появлялся, в его честь совершались пиршества, и приносилось в жертву несколько овец. Его беспрестанно поили овечьей кровью, которая была для него настоящим лакомством. Дух не мог остановиться и пил, пока ни выпивал все до последней капли. Но и тогда у него не пропадала жажда, и он требовал еще. Но здесь ему предлагали установить защитный барьер, после чего хозяева в благодарность зарежут для него еще несколько овец.

Если дух соглашался – а он соглашался всегда, поскольку очень любил овечью кровь и не мог устоять против соблазна напиться ею вволю – то хозяин жилища, зазвавший духа, показывал ему людей, на которых защитный барьер не должен был распространяться. Причем, их присутствие в этот момент в жилище было совсем необязательным – дух через настройку самого хозяина легко мог увидеть кого угодно. Дух ставил барьер, используя силу земли и придавая ему магические свойства защитника жилища, его поили до отвала кровью, и вскоре он исчезал – сытый и очень довольный. А люди оставались с защитным колдовством.

Так действовал отец Чанга. Сам Чанг был уверен, что и в храме не обошлось без вмешательства духов земли, но кровь, вполне возможно, лилась не овечья, а человеческая. И поскольку магический барьер, установленный в храме, был основан на человеческой крови, то он смог ослабить защиту земли, которая была у Чанга еще с детства (и основывалась на овечьей крови), но не до конца. Барьеру не хватило силы сразу же погрузить его в сон, что было бы с каждым, кто по неосторожности попал бы в его сети, и у Чанга появился шанс преодолеть его магию. Но для этого требовалась помощь сил – они были ближайшими родственниками духов земли и могли вызвать их в любую минуту.

Чем и не преминул воспользоваться Чанг. Спустя минуту перед ним предстали несколько духов, в облике которых он явственно чувствовал угрозу. Они уже было собирались наброситься на Чанга, но тут в дело вступили силы, и через некоторое время духи успокоились и даже стали смотреть на Чанга вполне благожелательно.

Чанг чувствовал, как силы о чем-то оживленно спорят с духами, и было не понятно, договорятся они о чем-нибудь или нет. Но вскоре они пришли к соглашению, и один из духов обратился к Чангу. Они были согласны сделать его неуязвимым для охранительных чар храма, но взамен требуют жертвенной крови овец – по целой отаре на каждого. Чанг с радостью согласился, пообещав, что как только он очистит храм от колдунов и доберется до родного племени, так сразу же пригласит духов к себе и устроит для них грандиозный кровавый пир.

Сделка была заключена, и не прошло и мгновения, как Чанг почувствовал, что его начинают вертеть в разные стороны, и его скрытая сущность через твердый каменный пол храма проваливается под землю, которая наполняет ее прочностью и силой. Ощущение было необычным – он уже забыл, что чувствовал в детстве, когда отец с помощью призванного духа устанавливал защиту на свой шатер, и теперь наслаждался новизной и ощущением сопричастности к силе земли. Но скоро все кончилось, духи исчезли, напоследок напомнив Чангу о его обещании, а сам он был готов идти дальше, уже не подвергая себя опасности магической атаки со стороны защитного барьера.

Он с облегчением покинул жуткую комнату и снова оказался в галерее. В ней ничего не изменилось – она была пустой, и ее все так же освещал призрачный колдовской свет. Но если раньше здесь, как и во всем храме, царило сонное предутреннее спокойствие, то теперь пространство вокруг было наполнено ощущением живого присутствия. Следовало поторопиться – Чанг не знал, с чего начинается день в храме – с молитвенных ритуалов, жертвоприношений, уборки или же просто с приема пищи – если колдуны что-то едят.

Мысль о еде пришла ему внезапно, и он содрогнулся, на секунду представив, чем могут питаться существа, которых он убил. Почему-то ничего, кроме человеческого мяса, не приходило ему в голову, и он был вынужден согласиться с этим предположением.

Тогда где-то в глубине храма должны были находиться огромные тюремные помещения или просто клетки, в которых томились многочисленные жертвы, предназначенные на съедение. Ему нужно их найти и освободить, и тогда он получит союзников, которые будут яростно сражаться со своими мучителями. Принимая во внимание, что пленников и рабов доставляли в храм караванами из далеких стран, колдунам не было надобности везти оттуда детей или стариков, которые могут и не перенести ужасов долгого путешествия. Следовательно, они брали только крепких здоровых мужчин и женщин, и, следовательно, если их освободить и дать оружие, они помогут Чангу одолеть колдунов.

Но пока что это были только предположения – для начала нужно найти пленников и оружие. А то, что оно здесь есть, Чанг не сомневался. Если отсюда отправляются караваны за рабами, то их хозяева и погонщики должны быть отлично вооружены. Ведь в землях, куда они следуют, они вынуждены скрываться под личиной простых торговцев и вооруженных охранников караванов, чтобы их не раскусили.

Но где здесь может храниться оружие? Наверняка, в специальных, легко доступных помещениях, которые находятся где-нибудь поблизости от входных храмовых ворот. По крайней мере, сам Чанг хранил бы его именно там. А, принимая во внимание, что таких ворот четверо, то и оружейных комнат тоже должно быть столько же. Но, опять же, пока что это были только догадки.

Чанг настороженно прислушался. Где-то на пределе слышимости ему показалось, что кто-то движется в его сторону. Это могли быть только служители храма, и слабый отзвук их шагов раздавался откуда-то сбоку. Здесь каменная галерея пересекалась с другой такой же, и Чанг прижался к стене, чтобы дождаться появления отряда. Шаги становились все ближе и ближе, и Чанг пришел к выводу, что служителей было не менее десятка. Колдуны шли молча, но в их молчании уже не было ничего удивительного – принимая во внимание, что у них не было языков.

Однако по мере приближения отряда Чангу показалось, что он начинает различать еще какие-то посторонние звуки – слабые стоны, нечленораздельные проклятия и всхлипывания, которые не могли принадлежать колдунам. Кроме того, теперь он четко слышал и приглушенный лязг цепей, на которых колдуны кого-то волокли. Это могли быть только пленники, и если их освободить, то Чанг сможет узнать, где находятся все остальные. Он приготовился к схватке, облачил себя в «каменную плоть» и почувствовал, как тут же слегка отяжелели его руки и ноги, зато взамен пришло ощущение непробиваемой брони, окружившей все тело.

Теперь шаги раздавались совсем близко – колдуны волокли пленников, и в этом не было никакого сомнения. Дождавшись, когда они почти поравнялись с ним, Чанг резко выпрыгнул на середину бокового ответвления и бросился в атаку. Силы на сей раз остались в стороне – в их помощи не было необходимости. Сейчас они вообще старались ничем не выдавать своего присутствия – все обитатели колдовского храма уже пробудились и могли почувствовать постороннее магическое вмешательство в храмовое пространство. Но их участия и не потребовалась.

Перед Чангом предстали несколько колдунов в темных тогах и капюшонах, полностью прикрывающих головы, которые тащили слабо упиравшихся мужчину и женщину, скованных цепями, исступленно хрипящих и издававших булькающие горловые звуки. Но никакие стенания, казалось, уже не могли предотвратить их неминуемую жуткую смерть под острыми клыками колдунов, рвущих заживо горячую плоть.

Однако сегодня их пиршеству не суждено было состояться. Чанг не стал даже извлекать боевой нож, ему хватило одного призрачного клинка – он прошелся сквозь строй колдунов, как серп среди колосьев ржи, оставляя после себя только обезглавленные трупы. Они даже не успели толком понять, что это за жуткое видение возникло перед ними и сеет смерть, как все было кончено. На полу остались лежать восемь мертвых тел и двое пленников, которые – как только колдуны отпустили цепи – обессиленно рухнули на камни и только слабо стонали.

Чанг осторожно, стараясь не повредить живую ткань, срезал с них кандалы и попытался поднять одного из пленников. Им оказалась совсем еще юная девушка. Она была настолько измученной, что Чангу стало не по себе. На ней не было никакой одежды, все тело и голову покрывала запекшаяся корка из крови и грязи, а на лице различимы были только безумные заплаканные глаза, но в которых внезапно загорелась искра надежды.

Пленница громко вскрикнула, ее пробила дрожь, и она забилась в его руках, как дикая степная кошка, поэтому Чангу пришлось несколько раз хорошенько ее встряхнуть за плечи, чтобы она перестала кричать и слегка успокоилась. Тем временем другой пленник подал голос. Он слабо произнес что-то на неизвестном Чангу языке, но, увидев, что Чанг ничего не понимает, перешел на другой, а потом еще и еще – и, наконец, спросил Чанга, кто он такой, на знакомом ему наречии.