Валерий Михайлов - Виктор Страница 23

Когда Виктор немного освоился в новой реальности, Рука Судьбы заставила его подойти к огненной черте, туда, где его ждали жрецы. В паре шагов от черты Виктор остановился. Перед ним был непреодолимый невидимый барьер.

– Для того, чтобы приблизиться к черте ещё на шаг, ты должен обрести плоть Жизни, сбросив для этого плоть Нежития. Готов ли ты к этой жертве? – торжественно спросил жрец.

– Готов и смиренно прошу принять эту жертву, – ответило тело Виктора.

– Будь по-твоему. Мы принимаем эту жертву, – произнесли жрецы хором.

После этих слов они вылили на Виктора оставшийся травяной отвар из сосуда старинной работы, в который превратился котелок. Отвар буквально прошёл сквозь тело Виктора. Плоть зашипела, словно сода, на которую попал уксус. Кожа начала лопаться и опадать большими пластами. Брызнула кровь. Вслед за кожей начали распадаться ткани и внутренние органы, а кости исчезли, превратившись в сизо-голубой дым. Тело исчезло, но Виктор продолжал оставаться самим собой. Он не чувствовал ни боли, ни страха, словно был сторонним наблюдателем происходящего. Хотя нет, у стороннего наблюдателя подобное зрелище наверняка вызвало бы сильные чувства, тогда как Виктор попросту спокойно наблюдал за происходящим.

Его новое тело возникло как бы разом из ничего. Оно было точно таким же и одновременно совершенно иным, чем раньше. Виктор ощущал это принципиальное различие, но не мог понять, в чём оно заключается.

Сформировавшись, тело ещё на один шаг подошло к черте и остановилось.

– Для того, чтобы сделать ещё один шаг, ты должен очистить душу от яда Нежития. Готов ли ты к этой жертве? – спросил его жрец.

– Готов и смиренно прошу принять эту жертву, – ответила некая незримая часть Виктора.

– Будь по-твоему. Мы принимаем эту жертву, – произнесли жрецы в два голоса.

В их руках появились курительницы, из которых вместо дыма шёл свет. Причём свет это вёл себя точно так же, как обычно ведёт себя дым. Как и отвар, свет легко проходил сквозь тело Виктора, словно он был не человеком из плоти и крови, а бестелесным призраком или духом. Свет уносил с собой нечто невидимое и неощутимое, но настолько родное, что лишившись этого, Виктор впал в смертельную тоску. Это ощущение потери вызвало такую поистине нестерпимую внетелесную боль, что, продлись она чуть больше, Виктор наверняка умер бы, не имея сил её больше переносить.

Его новая душа родилась в тот самый миг, когда он готов был принять смерть. Отчаяние и боль сменились блаженством. Из глаз потекли слезы радости. Виктор ещё на один шаг подошёл к черте.

– Для того, чтобы преодолеть черту, ты должен возжечь свой дух. Готов ли ты к этой жертве? – спросил жрец.

– Готов и смиренно прошу принять эту жертву, – ответил Виктор всем своим существом.

– Будь по-твоему. Мы принимаем эту жертву.

Жрецы с ног до головы густо обмазали Виктора резко пахнущей мазью. После этого у них в руках материализовались факелы. Жрецы подожгли их от пламени черты, затем поднесли к Виктору. Пламя оказалось холодным, очень холодным. Настолько холодным, что Виктору пришлось приложить немало усилий, чтобы не закричать от обжигающего тело холода.

Загораться мазь не хотела. Долгое время она просто кипела и пузырилась, выделяя тошнотворный запах. Наконец, после неимоверных усилий жрецов она загорелась и принялась коптить, как резина. Прошла целая вечность, прежде чем мазь смогла нормально разгореться, при этом Виктор страдал не столько от физической боли, сколько от нежелания огня принять его. Наконец, огонь заключил его в свои объятия, и Виктор воспылал чистым и ярким пламенем уже без всякого дыма. Вместе с дымом исчезли и страдания, которые были не чем иным, как грязными примесями, отравляющими его дух и не дающими ему гореть ярким, солнечным огнём. Теперь его дух был чист и свободен, все барьеры были преодолены, и Виктор решительно шагнул за огненную черту.

В одно мгновение он перенесся на речку. Его тело горело, как при лихорадке, голова кружилась, а в глазах стояли слёзы. Ноги были ватными и совершенно чужими. И если бы Джеймс с Бенджамином не поддерживали Виктора с двух сторон, он не смог бы стоять.

– Дыши глубоко, – кричал ему в самое ухо Джеймс, – дыши глубоко…

До Виктора дошло, что он практически не дышит, а лишь хватает ртом воздух. Его грудь словно сжимал невидимый обруч. Собрав все свои силы, Виктор сумел сделать вдох, затем ещё и ещё… Дыхание восстановилось. Исчезли жар и головокружение.

Придя в себя, Виктор осознал, что стоит посреди реки, что под его ногами водная гладь. Но то, что он увидел в следующее мгновение, заставило его позабыть об этом чуде. С неба к нему спускалась сама Богиня. Позади на почтительном расстоянии следовали её верные жрицы.

Спутницы Богини были обнажены. Они были прекрасны, насколько вообще могут быть прекрасны земные женщины, и каждая из них была красива своей неповторимой красотой. Но неземная красота Богини затмевала их так же, как солнечный свет затмевает сияние звёзд.

На ней было свободное длинное одеяние, переливающееся при ходьбе белоснежным и солнечно-золотым цветами. Поверх этого одеяния подобно римской тоге был надет чёрный плащ. Его чернота была абсолютной и бездонной, как чернота изначального космоса. Края плаща были обшиты бахромой, а вдоль каймы были вытканы звёзды и полная луна. Они сияли точно так же, как и настоящие светила на небе.

На голове у Богини был венок из всевозможных цветов. Её лоб украшало маленькое золотое солнце, сияющее так, что на него невозможно было смотреть. По бокам её голову украшали тянущиеся вверх змеи, изготовленные столь искусно, что казались живыми. Густые, длинные волосы Богини свободно ниспадали на идеальные плечи. Её маленькие изящные ступни были обуты в сандалии из больших зелёных листьев. В правой руке она держала систрум, в левой – золотую чашу в виде ладьи.

Когда эта процессия приблизилась на достаточно близкое расстояние, одеяния людей исчезли, словно бы растворилось в воздухе. Теперь кроме Богини все присутствующие были обнажены.

– Как видишь, взгляд нашей госпожи срывает любые покровы, и каждый из нас предстаёт пред очами её в наготе своей сущности, – услышал Виктор шёпот жреца.

Неспособный взирать на красоту Богини, Виктор благоговейно пал перед ней ниц. Богиня взмахнула рукой, и тело Виктора медленно воспарило над водной гладью. Поднявшись примерно на метр, тело «легло» на спину.

Сопровождавшие Богиню жрицы почтительно взяли у неё чашу и систрум и вручили ей небольшой флакон с маслом для помазания. После этого они запели гимн, а Богиня помазывала маслом те части тела, о которых говорилось в гимне. И каждое прикосновение её руки дарило Виктору ни с чем не сравнимое блаженство:

Ты стоишь очищенным в свете Богини[1]Её свет течёт в тебе и через тебя.Свет Богини прикасается к твоей голове –Да будешь ты един с божеством;Свет Богини прикасается к твоему лбу –Да станет ясным твой разум;Свет Богини прикасается к твоему горлу –Да будет правдив твой голос;Свет Богини прикасается к твоему сердцу –Да будет любящей твоя душа;Свет Богини прикасается к твоему животу –Да будут верными твои инстинкты;Свет Богини прикасается к твоему фасцинусу –Да будут праведными твои желания;Свет Богини прикасается к твоим ногам –Да будут благословенны твои пути;Свет Богини прикасается к твоим ступням –Да будет твердым твой шаг;Свет Богини прикасается к твоим рукам –Да будут твои труды приятны богине.И да пребудет с тобой свет БогиниОтныне и навсегда.И да приобщишься ты к славе света ЕёОтныне и навсегда.

Помазав, Богиня вместе со свитой исчезли. Виктор вновь сидел возле костра. Его трясло, а зубы отбивали дробь.

– Свершилось. Теперь ты один из нас, – сказал Джеймс, накидывая на Виктора длинный белый плащ.

– Теперь ты один из нас, – повторил Бенджамин.

– Запомни этот день. Сегодня ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО народился на свет, – сказали они в два голоса.

Виктор чувствовал себя отвратительно. Его знобило. Перед глазами плыло. Тело было ватным, совершенно чужим и лишённым последних сил.

– Всё хорошо, потерпи ещё немного, ещё самую малость, – подбадривал его Джеймс, помогая Виктору подняться.

Вдвоём с Бенджамином они взяли Виктора под руки и буквально поволокли в лес. К счастью, идти было недалеко. Через каких-то несколько десятков шагов они вышли на лесную поляну, где стоял тот самый дом. Днём, а была уже вторая половина дня, он выглядел как совершенно обычный охотничий домик, без всякого мистического ореола, который придавала ему луна. У входа толпились одетые в охотничьи костюмы люди. Их было человек пятнадцать.

Увидев Виктора, они бросились к нему. Его поздравляли, трясли за руку, обнимали, целовали в щёки… Его же это только раздражало. Единственным человеком, кого он хотел сейчас видеть, была Жозефина, но её среди присутствующих не было. Виктора внесли в дом, где уже стояли столы, ломящиеся от угощения. Его усадили во главе стола, бокалы наполнились вином. Но Виктор так и не выпил. Его веки налились свинцом, и он провалился в глубокий сон без сновидений.