Дженнифер Белл - Гнутая монетка Страница 24

Входная дверь, как и следовало ожидать, была черной. Себ разглядывал оконце с узорчатым стеклом в ее верхней части.

– Ворон отрывает голову змее, – сказал он. – Уютненько.

Вэлиан первым взялся за ручку, но дверь не поддалась. Но тут же открылась, стоило Себу ее коснуться. Они оказались в просторном холле, куда выходили две галереи и спускалась парадная лестница. На полу лежали мягкие ковры, на потолке была роскошная лепнина. Как только они вошли, необычные светильники-соковыжималки зажглись во всю мощь, осветив стены, сплошь увешанные старинными картинами. На некоторых полотнах был изображен особняк, на других – богато одетые дамы и кавалеры. Стоило Иви переступить порог, как она почувствовала на себе их пристальные взгляды. Дом, полный темных лиц, – вспомнила она. – Так бабушка описала свои ощущения, когда к ней обрывками возвращалась память.

Воздух в доме пах плесенью, повсюду царили тишина и запустение. Иви подошла к одному из портретов. Сорокалетняя пыль скрывала лица, и она стала смахивать ее рукавом.

– Осторожно! – предупредил ее Себ. – Я бы не сказал, что тут веет гостеприимством, «чувствуйте себя как дома» и все такое…

– Да уж! – согласилась Иви. Но когда-то это был дом бабушки. Она стерла пыль с полотна и оказалась под прицелом шести пар глаз. Одну из них Иви сразу же узнала.

– Вот и бабушка. – И она тщательнее протерла ее лицо. Когда писали портрет, бабушке было примерно столько же, сколько ей сейчас. Золотистые волосы до плеч, янтарные глаза, ямочки на щеках…

Иви смахнула пыль с рамы и увидела надпись: «Семья Ренч, 1960 г.»

– Выходит, это было за девять лет до их исчезновения.

Иви посмотрела на раму, на которой были перечислены шесть имен, и попыталась разобраться, где кто. Рядом с бабушкой – три ее брата: Картимор, белокурый круглощекий толстяк; Сайлас, болезненного вида, с волосами цвета воронова крыла; и Нортон, неопрятный и без двух передних зубов. Иви вгляделась в их невыразительные глаза и постные лица, и ей стало не по себе.

Самой маленькой фигуркой на картине была Елена, мама бабушки Сильвии. У нее были мышиного цвета кудряшки и большие миндалевидные глаза, как у бабушки, только голубые. Они были тоскливыми и испуганными, и Иви стало грустно.

Грустные голубые глаза… Еще один вернувшийся кусочек бабушкиной памяти. Иви поняла: бабушка вспомнила лицо своей матери.

В центре портрета стоял Октавий Ренч, отец семейства. Крупные черты лица, массивный подбородок, выступающие скулы. Над тонкими губами – нафабренные черные усы. Выражение его лица было совершенно непроницаемо.

– А вот и родственнички, – усмехнулся Себ, глядя на портрет. – Не представляю, чтобы мама с папой пригласили их к нам на Рождество.

Иви молча согласилась. Тем не менее она постаралась запомнить лица, чтобы потом описать бабушке Сильвии. Интересно, как она там в больнице? Не посещают ли ее незваные гости из «Панихиды»?

– Посмотри-ка, – сказал Себ, кивая на комод под портретом. На нем стоял дисковый телефон, рядом – стеклянная пепельница и стопка газет, все покрыто толстым слоем пыли. Себ отряхнул верхнюю газету и прочитал дату: 4 января 1969 года.

4 января… О чем это говорит?

– Это же за день до Двенадцатой ночи, – сообразила Иви.

Газета называлась «Бэрроу-Пост». Иви наклонилась, чтобы прочесть заметку. Она решила, что газета тоже необычная, поскольку цена на ней была указана – 0,2 монеты.

– Кандидаты обещают, что положат конец деятельности Гильдии Падших, – прочла она вслух, и ее голос эхом разнесся по всему холлу. – В последние часы перед завтрашними выборами два главных кандидата на пост Квартирмейстера Большой пещеры – Октавий Ренч и мистер Панч – выступили на Маркет-Кросс с речью. Ренч пообещал искоренить коррупцию в подземной страже с помощью своей команды следователей. Он намерен покончить с преступной деятельностью Гильдии Падших.

Себ поднял глаза на портрет.

– Октавий выдвигался на пост Квартирмейстера, – сказал он. – И, надо думать, проиграл. Ты вроде говорила, что сейчас квартирмейстер Лундинора – мистер Панч, так?

Иви не успела ответить: она заметила, что Вэлиан, крадучись, поднимается по парадной лестнице на галерею.

– Кажется, ты должен постоянно нас охранять? – окликнула она его.

Вэлиан обернулся, щеки залились краской.

– Я просто подумал, что нам лучше разделиться, чтобы отыскать подсказки. Так будет быстрее.

Иви переглянулась с братом.

– Пусть идет, – тихо сказал Себ. – Без него воздух чище.

Как только Вэлиан скрылся наверху, Себ сложил газету и сунул в карман куртки. Иви пошарила в ящиках комода. Чего там только не было: пара начищенных ботинок, щетка из конского волоса, несколько нераспечатанных писем, адресованных господину Нортону, но пока ничего интересного…

Иви взглянула на самый нижний ящик: в нем, в отличие от остальных, была замочная скважина. Она попыталась выдвинуть его – бесполезно. Вот если бы у меня была с собой необычная веревка!..

– Заперт. Как думаешь, ты сумеешь его взломать?

Себ закатал рукава и опустился на колени.

– Попробую. – Он заглянул под комод, сильно по нему стукнул, а потом дернул ящик за ручку.

В конце концов тот с треском открылся, и из него выпорхнул конверт из кремовой бумаги. Иви быстро подняла его, и пальцы сразу обожгло. На конверте черными чернилами было написано:

Куда: Особняк Ренчей,

Персональный кабинет Октавия Ренча

В правом верхнем углу виднелась чуть смазанная чернильная печать: «Прямая рассылка».

– Письмо необычное, – сказала Иви.

Себ замер.

– Откуда ты знаешь? Ты и про фонтан то же самое говорила. Как? Я чего-то не знаю?

Иви заправила за ухо непослушный локон. Она должна рассказать Себу обо всем, ведь он ее брат. Она подняла на него глаза, взгляд был серьезен.

– Обещаешь, что не станешь считать меня сумасшедшей?

Себ насупился.

– Обещаю.

– Дело в том… – тихо начала она. – Понимаешь, когда я дотрагиваюсь до необычной вещи, я это чувствую. Сначала кожа в этом месте становится теплее и ее словно покалывает иголочками, а потом…

Она помолчала, сомневаясь, стоит ли говорить всю правду.

– А потом я слышу, как из этой вещи доносится чей-то шепот.

– Что? Как это…

И Иви рассказала ему все, что узнала от Скрипа этим утром.

– Шепот, – повторил Себ, когда она закончила. – Ладно.

И ехидно хмыкнул.

– А я-то думал, что дальше уже некуда. Нет, я, конечно, не специалист, но если у тебя в голове голоса…

Иви топнула ногой.

– Себ! Они не у меня в голове! А ты, между прочим, дал слово, что не будешь издеваться.

Он поднял руки вверх.

– Хорошо. Сдаюсь, – и кивнул на конверт. – Послушай, если письмо на самом деле необычное, что же оно умеет делать?

– Не знаю. – Иви вертела конверт в руках. Он не был запечатан. – Может, надо прочитать его? Вдруг там ключ к тайне Двенадцатой ночи?

Она открыла конверт. И в тот же миг комната закружилась.

– Себ!

– Иви?!

Холл с парадной лестницей и темными портретами на стенах куда-то унесло. Иви кружилась в воздухе, боясь вытянуть руки, чтобы не стукнуться обо что-нибудь.

Через несколько секунд вращение замедлилось, и перед ней оказалась совсем другая комната. Иви упала на колени и закрыла глаза, пережидая приступ головокружения. Она боялась, что ее вырвет.

– Иви? – она почувствовала руку Себа на плече. – Ты должна это видеть!

Иви осторожно открыла глаза и поднялась на ноги.

Они очутились в комнате, заставленной книжными шкафами красного дерева и стеклянными витринами. Парящие под потолком молочники-светильники заливали все вокруг серебристым светом.

Себ сделал несколько шагов.

– Куда это мы попали? – Он провел рукой по спинке стоящего у письменного стола стула, обитого зеленой кожей с медными гвоздиками. Пальцы утонули в пыли.

Все было покрыто пылью и затянуто паутиной так, что Иви с трудом различала отдельные предметы – хрустальный графин с бокалами, слоновий бивень в стеклянном шкафчике… Очевидно, сюда очень давно никто не заходил.

Она огляделась и увидела портрет, висящий между двумя книжными шкафами.

– Октавий Ренч. – Иви сразу узнала его. Она снова прочитала надпись на конверте: «Персональный кабинет Октавия Ренча». – Думаешь, это он и есть?

– Похоже, да. Тут книги об истории Лундинора и про всякую необычную всячину. – Себ осматривался по сторонам. – Странно, что двери нет. Наверное, конверт служит для входа и выхода. Может, если ты снова его откроешь, он нас отсюда выпустит…

Иви внимательно рассмотрела конверт. Себ, наверное, прав. Обычные конверты открывают люди, а необычные – сами что-нибудь открывают.

– Давай сначала поищем тут какие-нибудь подсказки, – предложила она. – Вдруг мы уже близки к разгадке?