Айзек Азимов - Дуновение смерти [Сборник] Страница 26

Фостер начал с того, на чем остановился:

— Ну так вот. Тут нужен настоящий спец в вопросах волокитства. А что может этот профессор-недотепа смыслить в подобных вещах? Разве это дело для дураков?.. — Тут он случайно слегка повернул голову и его глаза встретились с глазами Брейда. Он сразу заулыбался:

— Эй, Лу, ты слышишь?

— Слышу, — ответил Брейд осторожно.

— Отлично, тогда передаю слово тебе. Ты же специалист! Ты у нас дамский угодник. — Он подмигнул молодым преподавателям, которые предпочитали не участвовать в этом поединке двух профессоров и только улыбались. — Ну-ка, перечисли ходы в этой шахматной партии, чтобы обеспечить мат.

— Если проблема, — ответил Брейд, — заключается в отношениях между студенткой и профессором и если тебе неизвестна техника этого дела по собственному опыту, то ни один человек на свете не возьмется утверждать, что она известна ему.

Все рассмеялись, но Фостер просто зашелся от смеха.

Он хлопал себя по бедрам, мотал головой. Конечно, он отнесся к словам Брейда с большим энтузиазмом, чем они того заслуживали, но Брейда вдруг осенило, что это и есть один из его приемов. Фостер всегда, от всего сердца смеялся, когда шутили над ним. Таким образом, все считали, что он понимает шутки, а это давало ему право «выдавать» свои остроты.

Между прочим, если долго практиковаться, можно добиться, что ваш смех будет казаться естественным.

Наконец Фостер успокоился и внезапно спросил Брейда доверительным шепотом:

— Слушай, Лу, можно тебя на минуточку?

Но Брейд приветственно замахал рукой, сделав вид, будто заметил кого-то в дальнем конце комнаты, хотя там никого не было, и устремился прочь, буркнув на ходу:

— Еще увидимся, Мерилл.

И слова Фостера оказались обращенными в пространство.

Комната постепенно наполнялась людьми. Когда их наберется достаточно, двойные двери, ведущие в большую столовую, распахнутся, два посыльных от магазина, занятых сейчас подготовкой ужина, удалятся и гости выстроятся в очередь за ломтиками ветчины и сыра, за котлетами и спагетти, за бобами и капустным салатом, а потом за кусками торта и кофе.

Проходя через комнату, Брейд избегал встречи с Литлби и не знал, заметил его глава факультета или нет. Брейд надеялся, что не заметил. Ведь если бы Литлби его увидел, на губах у декана, независимо от положения дел, автоматически появилась бы заученная улыбка.

Брейд оказался возле Отто Ранке и сделал вид, что собирается присоединиться к небольшой группе вокруг него. Быстрый взгляд через плечо позволил Брейду убедиться, что Фостер не последовал за ним.

Прекрасно! У него просто не было настроения слушать утешения и соболезнования человека, который в конечном счете только выиграет от всей этой истории. Ведь совершенно очевидно, что его неудача на руку помощнику профессора Мериллу Фостеру. Он быстро делает себе имя. Он достаточно напорист, чтобы добиваться утверждения более грубо и откровенно, чем Брейд. Единственное, что может задержать карьеру Фостера, так это то, что на его пути стоит Брейд. Литлби мог не захотеть (или сказать, что не хочет) продвигать младшего сотрудника через голову Брейда. Без Брейда продвижение Фостера значительно ускорилось бы.

Брейд поежился. Что же, в конце концов университет только маленький уголок остального мира. Плющ еще не отделяет его от джунглей, он служит лишь символической границей между одними джунглями и другими. И университетские джунгли, пожалуй, похуже прочих. Ведь ученые ищут здесь прибежища от жизненных зол, не имея сил сражаться с ними, зло настигает их и тут.

Уверенность в завтрашнем дне? Брейд взглянул на Дорис, которая беседовала с миссис Дженнаро, молодой и очень вежливой, как и подобает жене младшего преподавателя. Видимо, они были женаты недавно, и, возможно, сама она никогда не училась в колледже, во всяком случае, она была явно подавлена значительностью своего теперешнего положения. Интересно, обрела ли она уверенность в завтрашнем дне?

Тут Брейд услышал резкий и недовольный голос Ранке. Специалист по физической химии с жаром обращался к стоявшим рядом:

— …Теперь врачи видят причину болезней в микробах и вирусах, так не пора ли пустить в ход грубую силу и ткнуть их носом в более глубокую истину? Мы должны вести атаку на заболевания при помощи генетического кода. Жизнь — это нуклеопротеин, и болезни вызываются его нехваткой. Имея дело с нуклеопротеином (он постепенно распалялся, и его голос становился все более резким), мы не можем полагаться на биохимиков. Они слишком мало знают, а от врачей и вовсе нет никакого толка. Белок надо изучать методом физической химии, и заниматься этим должны специалисты, притом самые передовые. Я тут недавно обратился в службу здравоохранения и попросил субсидию для детального исследования белка. Мне нужно двести тысяч долларов. Много, конечно, я понимаю, но ведь и программа предложена обширная и крайне серьезная. Однако они поставили ее под сомнение. Им хочется обойтись пятьюдесятью тысячами. Пятьдесят тысяч! А почему? Потому что в заявке на дотацию я указываю на значение этих исследований для изучения этиологии рака. А раз этиология рака, значит вопрос пойдет на рассмотрение к патологоанатомам. Да что, черт возьми, знают о раке эти бандиты-патологоанатомы? Что, черт…

Брейд отвернулся. Цель у Ранке может быть и другая, но позиция… Точно так же рассуждают промышленники, которые клянчат у правительства субсидии на расширение деловых операций. Разница невелика…

Он чуть не подскочил, когда кто-то внезапно дотронулся до его плеча. Он поднял глаза. Перед ним стоял Фостер, и его широкое цветущее лицо было озабочено.

Фостер потянул Брейда за рукав:

— Слушай, Лу, мне надо поговорить с тобой.

Брейд выдавил из себя смешок:

— Звучит зловеще. Плохие вести?

— Не знаю, как ты посмотришь. Я подумал, что тебе следует знать. — Он огляделся с беспокойством, но никто не смотрел в их сторону, и он еще сильнее потянул Брейда за рукав. Понизив голос до шепота, он сказал: — Это насчет Ральфа Нейфилда.

— Насчет Ральфа?

— Ш-ш-ш! Слушай, ты знаешь, тут шляется этот тип, сыщик что ли, и задает всякие вопросы. Его зовут Доэни. Такой маленький и толстый.

— Какие вопросы? Почему?

— Не знаю, почему. Со мной он не говорил. Но с одним моим парнем толковал, и тот передал мне. У него такое впечатление, будто этот Доэни не считает смерть Ральфа несчастным случаем.

Брейд растерянно воззрился на своего младшего коллегу. Он был застигнут врасплох.

— Я просто подумал, что тебе это надо знать, — неуверенно сказал Фостер.