Павел Шабарин - Гимн Беглецов Страница 34

Эрик сделал шаг вперед. Другие гости проходили мимо, но ему казалось, что все они следят за ним. Копируя движения человека в синем, крестьянин поднял перо, окунул его в чернила… На бумаге были сотни непонятных ему символов, которые, думал он, складывались в слова. В каждой строчке было по два-три таких слова – вероятно, это имена. В некоторых строках вместо имени была только какая-то диковинного вида закорючка. Это подпись, понял крестьянин. Он несколько раз расписывался в официальных документах до этого, но тогда он ставил просто крестик. Сейчас это явно было неуместно. Собравшись с силами, Эрик расписался. Закончив, положил перо на место.

– О, только роспись, благодарю, – прокомментировал слуга, а затем добавил: – Она так похожа на подпись советника Артхейта.

– Мой господин… – Томас больно ухватил Эрика под рукав и оттянул в сторону от книги. – Нам пора.

Томас

– Ты же сказал, что не умеешь писать, – буркнул Томас Эрику.

– Зато умею рисовать, – ответил тот как будто спокойно.

– Это не суть важно, – прервала их начинающийся спор Алиса. – Даже если он нарисовал там что-то неприличное, это воспримут не более чем шутку.

Они продолжали двигаться вперед по внутренним помещениям замка, и вскоре до их слуха долетела музыка. Заблудиться было невозможно – все двери и проходы, которые не вели в главный зал, были заблокированы. Но Томас про себя отметил, что замок имеет весьма непростую для понимания структуру помещений. Несколько раз за свою карьеру он задумывался об ограблении Фейрфакса, но каждый раз отбрасывал эту мысль – слишком сложно и слишком опасно. Цель не оправдывала средств. Хотя, будь у него тогда такая возможность изучить обстановку, какая есть сейчас, вор мог бы и подумать.

Музыка усиливалась. Мелодичный звон струн смешивался с трелью флейты и все нарастающими звуками голосов. Через большие двустворчатые двери они вышли в огромный зал. Помещение это было сложно окинуть взглядом. Вверху, под невероятно высоким потолком, поперек зала проходило три моста. Они, думал Томас, соединяли верхние помещения. Людей тут было много, даже очень. Бо́льшая часть гостей столпилась возле сцены, на который располагались музыканты. Кто-то танцевал, а кто-то стоял в стороне, ожидая свою пассию или просто наблюдая. Другие прогуливались по паркету, обсуждая что-то меж собой. Повсюду шныряли слуги с полными подносами выпивки. По правую руку можно было увидеть несколько фуршетных столов и огороженную зону с камином и кожаными креслами. Судя по стражникам в парадных доспехах, при шлемах и серых плащах, стоявших там на страже, к камину пускали далеко не каждого. К счастью, подумал старик, у стола с закусками кордона не было.

– А они не должны были объявить нас? – поинтересовался Эрик.

– Тебя объявят потом, – пояснила Алиса, – это раут для широкой публики. Сюда, похоже, пригласили почти всю знать города и окрестностей плюс богатых торговцев, ну и… – Она отвлеклась на секунду, чтобы взять с подноса бокал с вином. – Они бы с ума сошли всех объявлять.

– В приглашении написано, что будет званый ужин, – вставил свое слово Томас, – это уже явно мероприятие не для всех.

Он еще раз осмотрелся в толпе, а затем повернулся к своим спутникам.

– Сейчас лучше разделиться. Ты, – сказал он Алисе, – держись поближе к нашему господину, чтобы он не наделал глупостей. Поспрашивайте насчет сада и как туда попасть, я сделаю то же самое.

Покинув своих товарищей, Томас направился прямиком к закускам. По дороге он поймал себя на мысли о том, что местная знать не следит за своими украшениями и кошельками. Даже самый захудалый воришка, сумей он оказаться в этом зале, обеспечил бы себя на год или два беззаботной жизни. Драгоценные камни были перед ним так близко, что стоило только протянуть руку. Старик с большим трудом поборол в себе профессиональный инстинкт.

Выбранное им место возле стола с закусками было идеально во всем. Достаточно далеко от музыкантов, чтобы слышать чужие разговоры, достаточно близко к закрытой зоне, чтобы рассмотреть лица, на проходном месте, не слишком подозрительно… да и к тому же Томас пропустил ужин.

– Простите? – Женский голос раздался за его спиной, и Томас почувствовал легкое, почти невесомое прикосновение к своему плечу.

Он обернулся. Перед ним предстала женщина средних лет. Невысокая и очень худая, она была одета в строгий камзол с прямым воротником и медными застежками, брюки и сапоги. Все в темно-бежевых тонах. Украшений было немного – лишь заколка из черного золота на воротнике, идеально подходящая к смуглому южному лицу, а еще браслет с десятком ярко-желтых изумрудов на правой руке поверх шелковой перчатки. Весь внешний вид этой женщины говорил об ее высоком положении в обществе, но отнюдь не о богатстве. В былые годы Томас счел бы ее чертовски привлекательной, хотя не каждый с ним согласился бы.

Глаза женщины были скрыты под круглыми стеклами темных очков, чьи дужки терялись в гладких черных волосах. Но даже не видя ее зрачков, Томас четко осознавал, что она сейчас внимательно изучает его лицо.

– Кажется, мы с вами знакомы, – улыбнулась женщина. У нее был большой рот, белоснежные зубы с немного выдающимися клыками, отчего улыбка показалась вору хищной. Голос женщины, наоборот, был сладким, словно мед, каждое слово она проговаривала с нежностью.

– К моему величайшему сожалению, это не так, – ответил ей улыбкой старик.

Женщина потерла руки, и в свете огней изумруды на ее браслете полыхнули желтыми искрами. Что-то внутри Томаса дрогнуло, это зрелище завораживало. Ему показалось, что женщина специально демонстрирует дорогое украшение. На ее лице была напускная печаль, хотя уголки губ все еще улыбались.

– Тогда позвольте это исправить, – произнес Томас, протягивая ей руку. – Феон-Луис Арчи, эсквайр, к вашим услугам.

– Амира, – представилась она коротко и пожала поданную руку по-мужски.

Пальцы старого вора сами легли на застежку браслета. Смотря сквозь темные стекла туда, где были скрыты глаза его собеседницы, Томас привычным жестом расстегнул украшение незаметно для нее… и только тогда понял, что он делает. Все это длилось лишь какое-то мгновение, но старику показалось, что прошла целая вечность. Ему еле хватило силы воли, чтобы остановить себя. Когда он отпустил руку Амиры, ее браслет соскользнул с запястья, но, вместо того чтобы оказаться в ладони, а затем в рукаве Томаса, он полетел на пол. Нельзя было позволить себе эту слабость, только не сейчас. Старик уже начал наклоняться, чтобы поднять его и вернуть женщине, но в этот момент ее левая рука мелькнула перед ним, выхватывая украшение прямо из воздуха.