Олег Борисов - Henker - Палач Страница 36

Обернувшись на чужие шаги, Клаккер наткнулся на злой встречный взгляд и поежился: хозяин подворья был на полголовы выше и шире в плечах. С таким отношения выяснять — сломает, как тростинку. И навыки бойца с нежитью не помогут — сомнет, не заметит. А уж под плохое настроение…

— От бургомистра? — буркнул здоровяк, не собираясь отвечать рукопожатием на протянутую руку гостя.

— Нет.

— Значит, полицейский департамент проснулся, прислал проверяющего.

Охотник поплотнее запахнул шубу и усмехнулся. Похоже, его приняли за чужака. Хотя — кого еще принесет нелегкая из города?

— Не… Сам терпеть не могу проверяющих.

Хозяин, одетый в старую овечью безрукавку поверх теплого свитера, потрепал бороду и подвел итог дурацкой беседе:

— Траппер… Извини, шкурами не торгую. И не скупаю… Трактира на хуторе нет, поэтому плати вознице и обратно, в Город. Если поторопитесь, к ночи успеете.

— А…

— У нас не подают, — и господин Густав гордо зашагал домой, забыв о существовании проходимца, посмевшего явиться на его территорию без приглашения.

Молча отсмеявшись, Клаккер добыл из кармана несколько хрустящих купюр и отдал старику, с интересом наблюдавшего за происходящим.

— Ты говорил, рядом живешь?

— Да, господин хороший, моя ферма вон, за пригорком. Могу подвезти.

— Не, я тут обустроюсь.

— Думаете? Господин обер у нас шибко крут. Если не понравились — запросто оставит в поле ночевать.

— Разберусь. Сам-то успеешь до темноты? Чтобы не заполучить кого в непрошенные попутчики.

Возница вмиг погрустнел и засобирался, припрятав деньги во внутренний карман:

— Да, поеду, пожалуй… Засветло до дому — самое то, самое то… Но вдруг надумаете — то вы стучите громче, у нас запирают рано. И назваться не забудьте, что из города. А то посторонних тут не жалуют, сами понимаете…

Проводив сани за ворота, палач подошел к дому и вежливо постучал. Подождал пару минут, потом уже забарабанил сильнее, долбя кулаком, укутанным в пушистую варежку.

Распахнулась узкая бойница, и, прежде чем оттуда пробился рык хозяина дома, гость протянул широкий конверт, увитый блестящей тесьмой:

— Господин Шольц просил кланяться… Приветы передает, о здоровье хотел узнать…

Бумажный прямоугольник исчез, оставив после себя лишь звонкий хлопок закрытой бойницы. Клаккер успел сделать круг по двору, разминая ноги, пока двери не распахнулись и местный хранитель закона не выбрался на улицу повторно.

— Я из другого ведомства, господин обер-акк. Служба Сыска Теней. Палач… Ну и заодно мальчик на побегушках у нашего общего знакомого.

Густав Рамп недовольно поморщился, потом еще раз поднес к глазам раскрытое письмо и прогудел:

— Обязательно старика надо было дураком выставлять? Не мог сразу…

— Вы будто слушали… Но — можно начать все с начала, еще раз. Вы — гостя встретили, я — с вами поздоровался. Как будто ничего и не было…

Но обер-акк лишь морщился, будто от зубной боли, не вслушиваясь в чужие слова:

— Вот подсуропил, Шольц, вот удружил… Просил же — самому подъехать, или кого посмышленее прислать. Так нет — мальчик на побегушках… Нянькайся теперь…

Клаккеру надоело и он прервал чужие стенания:

— Слушайте, господин хороший. Вы бы лучше сказали сразу, чего ради я в такую даль приперся. Чего время-то терять. Может, вместо меня унтера прислать, чтобы помог протокол составить, или кого из сезонных рабочих коровам хвосты накрутить?

Безразмерная ладонь смяла бумагу, но полицейский сдержался. Помолчал, разглядывая нахала, потом криво усмехнулся и зашагал в угол двора к отдельно стоящему низкому сараю.

— Значит, умный у нас, торопыга. Ну, давай, посмотрим, что за подарок мне из Города прислали. Может, в самом деле, пора на пенсию по выслуге лет. Дорогу молодым, так сказать. Прытким и грамотным…

Лязгнул замок, и заходящее солнце высветило золотистый квадрат на засыпанной соломой полу. Хозяин встал рядом с распахнутой дверью, ткнув пальцем в мутное стекло, оплетенной проволочной вязью:

— Фонарь возьми.

Палач подхватил покрытую инеем дужку, поднес тяжелый светильник поближе к глазам:

— О, из штурмовых запасов, знакомая вещь. Отличная машинка, на ветру не гаснет, на морозе не коптит зря…

Встряхнув фонарь, мужчина хлопнул ладонью по выступающей из днища кнопке и дождался, когда внутри взметнется яркий огонек, быстро набравший силу. Подкрутив фитиль, Клаккер шагнул внутрь сарая, пригнувшись под низкой притолокой. Выждав чуть-чуть, следом двинулся и хозяин, пряча кривую улыбку.

Но минута шла за минутой, а гость не кричал от страха, не пытался выбежать наружу. Наоборот, он стоял у вереницы закоченевших мертвых тел, выстроенных в ряд у стены, и разглядывал покойников. Чья-то злая воля ободрала лица с мужчин и женщин, превратив их в жуткие мертвые карикатуры на весь человеческий род.

Помолчав, Рамп расправил бумагу и пробормотал, рассматривая округлые ровные строки:

— А может, и в самом деле лучший помощник. Вроде Шольц раньше глупые шутки себе не позволял. Хорошо бы, если так…

Клаккер потратил на погибших больше часа. Он детально обследовал раны, прислушался к любым отзвукам отражений. Не поленился прощупать остатки одежды, колом стоявшей на замерзших покойниках. И лишь оторвавшись от последнего тела вынес вердикт:

— Паршивая история. Одна и та же тварь, судя по запаху — первого привалила месяца два назад. Последний — позавчерашний.

— Каждые выходные. Плюс-минус день. — Хозяин хутора мрачно кивнул, разглядывая хмурого гостя. — Находим в поле, закоченевших. Все — из разных деревень. Но — один участок. Мой участок. И никаких следов…

— А какая нечисть по лесам шляется? Вы же далеко от Города, тут что угодно может «резвиться».

Рамп помолчал, потом развернулся и пошел к выходу. Дождавшись, пока Клаккер выберется на улицу, закрыл дверь и со злостью защелкнул замок:

— Понимаешь, незадача какая… Мелочь нас года три тому назад достала. Бегали такие, на крыс-переростков похожие. Птицу грызли, на детей скалились. Одну прибили, остальные лишь злее стали. А потом приплелся зверь, даже не знаю, как называть. Помесь собаки и медведя, только морда огромная и клыки — не каждый у меня в ладони поместится. Кто-то его сильно подрал, вот и прибился… Мужики забить хотели, да побоялись. А мне, дураку старому, жалко стало. Я тварь потрохами откормил, да потом прогнал прочь… Так и повелось — наш монстр по округе бродит, изредка на глаза показывается. Скот не трогает, на людей не лезет. Мы его не гоняем, он нам не досаждает. Оленей обычно скрадывал в чащобе, да свою же мелочь сожрал, кто не удрал сразу… Тихо стало, просто загляденье.