Ольга Романовская - Паук раскинул сеть Страница 43

Лазать в платье оказалось безумно трудно. Гоэта боялась порвать его, поэтому задрала юбки выше всех приличий. Туфельки на тонком каблучке пришлось снять и, скрепив чулками, подвесить на шею: вторая рука требовалась для балансировки.

Примерившись, Эллина спрыгнула. Ноги тут же утонули в чуть влажной земле, а пятку больно кольнул шип. «Насажали цветов!» — с досадой подумала гоэта и, сгрузив туфли на злосчастный куст, зажгла магический светляк. Так и есть, шип воткнулся в пятку. Вытащив его, Эллина слюной очистила ранку, натянула чулки и обулась. Поправив выбившуюся из причёски прядь, гоэта выбралась из клумбы во двор и огляделась. Ага, вон там, солдат. Эллина погасила светляк и пригнулась, дожидаясь, пока он пройдёт. Увы, возле дома оказалось многолюдно, а гоэта при всём желании не могла слиться с мощением аллеи: наряд великосветской дамы ограничивал возможности. В результате её заметили и попытались арестовать.

— Да пошли вы! — огрызнулась гоэта. — Я госпожа Тэр, мне можно.

Она впервые вела себя так нагло, но странно, это возымело действие, патрулировавшие парк солдаты убрали руки. Видимо, министр не отдал им приказ относительно Эллины. Теперь бы не попасться на глаза слугам! Гоэта не собиралась до утра просидеть в столовой, ожидая с моря погоды.

Снова вспыхнул магический светляк. Эллина деловито вернулась к клумбе, в которую спрыгнула, и наклонилась. Зомби зомби, но следы-то он оставляет. Увы, мертвец вплотную к окну не подходил, бросал с дорожки.

Хорошо, подойдём с другого конца — поищем хозяина, то есть некроманта. Страшно? Ещё как, только чужие жизни важнее. Вернее, жизнь одного конкретного человека.

Эллина задумалась, окинув взглядом тёмные шпалеры и стриженые деревья. Где бы на месте некроманта она притаилась? Нужно видеть дом, окна столовой, своего подопечного. Значит, аллея. Вон та, котораякоторой стрелой устремилась прочь от вазона с цветами.

Сумку бы сюда! Там лаверика. Увы, без неё октограмма Мерхуса не сработает, оставалось только рассмотреть тепловую карту нематериального мира и проверить собственные догадки. Увы, сделать этого Эллине не позволили: из кустов вынырнул всклокоченный судебный маг. Разумеется, не один, а в сопровождении герцога и Брагоньера.

— Та-а-ак, что вы здесь делаете, госпожа? — глаза министра метали молнии. — Не хочу показаться грубым, но ваше место в доме.

— Я гоэта, ваша светлость, у меня есть допуск…

Эллина осеклась, натолкнувшись на гневный взгляд Брагоньера. Тот засопел, давая понять, по возвращению в гостиницу её ждёт знатная взбучка. И причина даже не в своеволие, а в неосторожно сорвавшемся с языка слове.

— Допуск? — насупил брови министр и развернулся к соэру. — Как прикажетеприкажите это понимать?

Брагоньер упрямо молчал. Он не собирался оправдываться и лгать. Бумага подписана, её легко поднять, а Эллина… С ней соэр разберётся сам, без свидетелей.

— Вы хотя бы понимаете, что делаете?! — в холодной ярости продолжал герцог. — Какие последствия это повлечёт? И для вас, баронет.

— Я ни словом, ни делом не нарушил данного слова, но если вы посчитаете нужным, я немедленно покину ваш дом, — отчеканил Брагоньер, взглядом давая Эллине понять, её ждёт очень серьёзный разговор.

— Я проверю, баронет. Идёмте!

Министр ухватил гоэту за руку и повёл вглубь парка. Пальцы железной хваткой впились в запястье, причиняя боль. Эллина несколько раз пыталась намекнуть на собственные неудобства, но герцог делал вид, будто не слышал. Он шагал быстро, стремительно, практически бежал. Гоэта оглянулась в надежде увидеть Брагоньера, но он остался стоять на аллее.

Герцог толкнул Эллину в беседку, на жёсткое деревянное сиденье, сам же остался стоять, скрестив руки на груди, загородив выход из беседки.

— Итак, госпожа? — министр пригвоздил гоэту взглядом к доскам. Той даже захотелось заслониться от него рукой.

Эллина не видела выражения лица герцога, но догадываласьдогадывался, он в ярости.

— Что вам угодно услышать, ваше сиятельство? — пролепетала гоэта.

— Что вам известно об этом деле? Только честно и откровенно, госпожа. Для вашего же блага. Поверьте, — министр усмехнулся, — я умею выбивать правду не хуже баронета. Сначала слова, потом пощёчины. Обычно этого хватает, но если женщина упорствует, что поделать, приходится поступиться воспитанием.

Гоэта побледнела и огляделась. Вокруг темно, кусты, бортики беседки высокие, но, видимо, придётся вновь прыгать. Кто бы мог подумать, что под маской аристократа скрывается палач! Хотя по поведению в столовой Эллине следовало догадаться, Арлан ли Сомераш — человек жёсткий.

— Я… — она сделала глубокий вдох и немного успокоилась. — Словом, я нашла тело вашей служанки, ваша светлость, осматривала набережную до приезда следователя, а потом пришла в Управление, давать показания.

— Допустим, но как это связано с допуском?

— Женщины любопытны, ваша светлость, — потупилась Эллина. — А я могла бы помочь следствию, господин Брагоньер пару раз заключал со мной договор на разные услуги, вот и теперь позволил дать допуск третьей степени. Но я не читала материалов дела, клянусь Соратой!

— Что вам рассказал любовник?

Министр шагнул к гоэте и ухватил за подбородок. Та отпрянула и уткнулась спиной в обшивку беседки.

— Он рассказывал вам обо мне, об уликах? — не унимался герцог.

— Нет! — замотала головой Эллина. — Там просто мальчик, некроманты, а я его, мальчика, спасла, но… Ничего мне господин Брагоньер не рассказывает, он отличный следователь, не наказывайте его!

— Значит, лучше наказать вас? — усмехнулся герцог и сел рядом. Рука пригвоздила её ладонь к скамейке. — Вы решительно не желаете играть отведённую вам роль. На месте баронета я бы отказался от такой любовницы. Так что вам известно о Натэлле?

Эллина вскрикнула: так сильно, едва не сломав, министр сжал её пальцы. Из глаз брызнули слёзы.

— Ваша светлость, за что вы ненавидите меня? — упавшим голосом пробормотала гоэта. — Да, я простолюдинка, да, гоэта, да, любовница Ольера ли Брагоньера, но это не преступление. Я не сую нос в чужие дела, я лишь пытаюсь помочь.

Министр отпустил её руку и неожиданно поцеловал дрожащую ладонь.

— Верю, — потеплевшим тоном заверил он. — Простите за причинённые неудобства, но я обязан был проверить. Утрите слёзы, — в руках Эллины оказался вышитый платок, — успокойтесь. Я не испытываю к вам ненависти, просто в сложившейся ситуации вынужден отступить от светских правил. Если всё, как вы рассказали, баронету ничего не грозит, можете не волноваться.