Я мыслю, значит, я существую - Max Maximov Страница 44

струя крови, сливаясь по цвету с окружением. Фёдор принялся стрелять в ближайших существ, бегущих на него. Алёна с капитаном стреляли в созданий с противоположной стороны улицы, оттуда, где был круг. Обойма из восьми патронов у Кошкина закончилась за несколько секунд. Все восемь пуль Федя выпустил существам четко промеж глаз, а после грозно скомандовал:

— Бегом! За мной!

Медлить никто не стал.

За мгновенье до команды Кошкина Алёна успела сделать четыре выстрела, два из которых попали в голову и тут же умертвили существ, одна пуля вошла в грудь, отчего псевдо-человек упал на спину, но тут же принялся подниматься, а четвертая пуля пролетела мимо. Капитан, будучи с трясущимися от похмелья руками, вообще ни разу не попал. Длилось всё это буквально секунд пять — вот копии людей с двух сторон бегут, чтоб атаковать, мгновенно раздаются выстрелы из трёх стволов, часть противников падает замертво, заливая струями крови из пулевых отверстий в головах асфальт, и вот уже Кошкин, Алёна, Ласкин и капитан бегут перпендикулярно направлению улицы к первому попавшемуся зданию.

Вася, который никогда не был в эпицентре перестрелок, пока бежал пятьдесят метров до строения, успел осознать, что все, произошедшее за эти секунды, воспринялось им как более длительный временной интервал и виделось в памяти сейчас, будто в замедленном воспроизведении. Выстрелы Кошкина, который восемь раз успел сменить мишень, падающие один за другим создания, выстрелы Алёны и капитана — всё это было как во сне. И сейчас, пока они бежали, Вася ощущал нереальность происходящего.

Зданием, к дверям которого они подскочили, была копия городской поликлиники. Ста двадцатикилограммовый Федя на скорости врезался в стеклянную раздвижную дверь, которая конечно же тут не раздвигалась, и вышиб её, сам чуть не упав. Кое-как балансируя руками, он восстановил равновесие и залетел в холл. Остальные заскочили следом. Не успев разглядеть, что там вокруг, что это за место и куда они вообще ворвались, все четверо рванули по инерции дальше. Впереди все так же летел Кошкин, который, продолжив прямую траекторию, выскочил на лестницу и побежал вверх. Когда они оказались на втором этаже, Федя, не останавливаясь врезался плечом в первую попавшуюся деревянную дверь. Та с грохотом распахнулась. Четверка заскочила в красную, как и всё вокруг из-за света, комнату. Кошкин моментально захлопнул дверь и уперся в нее всей своей массой. Когда с другой стороны на дверь надавили, Федя чуть отъехал. Дверь приоткрылась, но не на долго — капитан, Алёна и Ласкин навалились на Федю. Щель из комнаты в коридор уменьшалась, пока не исчезла полностью. Давление с той стороны не прекращалось. Все четверо людей изо всех сил упирались, сдерживая противоположный напор.

— Надо чем-то подпереть! — кричал Федя, — долго мы так не выстоим!

Кошкин оглянулся и увидел краем глаза в зловещем красном сумраке кровати, расположенные в ряд. За ними письменные стол, а возле стен — ряды стеллажей и шкафов. У каждой кровати стояло что-то наподобие штатива под камеру. Из штатива тянулись провода, или веревки, а может еще что-то подобное. В этом мире не было смысла давать точные характеристики предметам, потому что все предметы здесь не обладали положенными им функциями, а лишь изображали что-либо. Все здесь лишь форма без содержания. Всё — обман, всё — фальшивка.

— Надо забаррикадироваться! — кричал Фёдор.

— Если я отойду, они продавят дверь! — ответил Ласкин, подпирая Кошкина.

— Сколько у вас патронов осталось?! — спросил Фёдор.

— Четыре! — надрывно произнесла Алёна.

— У меня столько же, — крикнул капитан.

Кошкин, упираясь левым плечом в дверь, протянул обе руки в сторону.

— Давайте мне оружие. Их там не более, чем нас, иначе мы бы не удержали их!

Алёна и капитан, не переставая нажимать на Федю, отдали ему свои ПМ.

— На счет три отбегайте назад! — произнес Кошкин.

— Один! Два!.. Готовы?!

— Да! — практически хором ответили все трое.

— Три!

Алёна, Ласкин и капитан отскочили от Феди, развернулись и попятились.

Могучий Кошкин еще несколько секунд удерживал дверь, медленно отъезжая назад, скользя по полу, а потом отлетел на пару метров и упал на спину. В дверной проем хлынули демонические человекоподобные образы. Кошкин, лежа на спине, в обеих руках держа пистолеты, сначала спустил курок левой рукой.

БАХ! — раздался грохот выстрела! Существо упало прямо на Фёдора, лицом к лицу. Кровь изо лба создания струей толщиной с указательный палец залила Феде глаза, рот, нос. Кошкин отклонил голову в сторону, и выглядывая из-за лежащего на нём трупа, поочередно спускал курки пистолетов.

БАХ! БАХ! БАХ! БАХ!.. — раздавались оглушительные выстрелы, отбрасывая эхо. Каменные стены звенели от грохота, а твари падали возле порога в помещение… БАХ! БАХ!

Фёдор сделал семь выстрелов. Пустой пистолет он откинул. Не переставая целиться в сторону дверного прохода, Кошкин одной рукой стащил с себя труп и поднялся с пола. Вытирал лицо от крови рукавом, но в итоге просто размазывал ее по себе еще больше. У Феди была сильная отдышка из-за волнения. Одно существо было живо, лежало на животе, задрав голову, и смотрело на Федю. Держа вытянутую руку пред собой, Кошкин, перешагивая тела, подошел к двери. Выглянул в коридор — никого.

— Баррикадируем! — приказал Фёдор, — тела надо выволочь в коридор. Все, кроме этого, — он указал на раненого псевдо-человека. Ему Федор специально прострелил оба колена.

Агенты несвободы воли

Все кровати, шкафы и стеллажи, что были в этом просторном помещении, имитирующем кабинет для физиотерапии, они придвинули к двери. Живого псевдо-человека усадили в углу кабинета.

— Если попытаешься что-то сделать, я тебя пристрелю! — пригрозил пленённому мужчине Кошкин. Засохшая кровь на лице полицейского была не так уж заметна на фоне алого света. Она слиплась и создавала Феде дискомфорт.

— Что сделать? — спросил тот.

— Что-то, что мне не понравится.

— Что тебе не нравится?

— Ты издеваешься?! — Фёдор наставил оружие на псевдо-человека.

— Я однажды издевался над другом, и мы поругались.

Ласкин внимательно слушал ответы этого удивительного создания. Капитан и Алёна смотрели в окно на очнувшийся от спячки город. По всей видимой части улицы, по тротуарам в разных направлениях шли псевдо-люди бог знает по каким делам. Машины на дороге просто стояли, но в них были водители. В одном из окон дома напротив высунувшийся по пояс человек периодически подносил руку ко рту, будто курил.

— Как тебя зовут? — спросил Ласкин у пленника.

— Есенин.

— А имя есть?! — вмешался Фёдор.

— Есенин, это моё имя.

— Ты видел тут мальчика? — спросил Ласкин, — ему одиннадцать лет. Волосы темные. Раздетый — в трусах и в белой майке.

— Тут нет мальчиков.