Я мыслю, значит, я существую - Max Maximov Страница 45

— Не тут, а в городе! — повысил тон Вася.

— В городе есть мальчики, есть девочки. Есть дети.

— Где они?!

— Кто?

— Где дети?!

— Дети в детском саду, в школе и на детских утренниках.

— Бесполезно, — произнесла Алёна.

— Отвечает, будто робот, — сказал Ласкин и оперся руками на подоконник. Уставился на автобус вдали слева по улице.

— Может, они и есть роботы? — предложил капитан.

— Может, — ответил Вася, а потом добавил, — надо идти за Мишей.

— Куда ты пойдешь? — сказал Фёдор, — ты посмотри сам: их там сотни! А если население тут, как у нас в потерянном, то больше десяти тысяч!

— И что ты предлагаешь, ждать пока они снова замрут?

— Если ты сейчас выйдешь, они… я даже не знаю, что они сделают, — запинался Федя, — очевидно, схватят тебя… а дальше… убьют, расчленят, посадят в подвал… все что захотят, сделают! Нельзя идти!

Есенин, — обратилась к нему Алёна, — ты знаешь, что это за устройство в небе?

— Это Лампа.

— Из-за нее вы все пришли в сознание?

— Я не знаю.

— Когда лампы не было на небе, где ты был?

— Лампа всегда на небе.

Вася повернулся и присел на подоконник.

— Если без Лампы они не в сознании, значит для них не существует момента, когда нет Лампы, — предположил Ласкин, и вновь посмотрел сквозь окно. Лампа взошла над горизонтом градусов на пятнадцать-двадцать. Василий прикинул в уме, что если это угловое расстояние по небосводу она прошла примерно за полчаса, то сядет она где-то через два с половиной часа. В Васе боролись два желания, первое — эмоциональное, которое заставляло его броситься прямо сейчас в одиночку искать сына, а второе — рациональное, предлагающее переждать. Мысленно Вася вышел из больницы и тут же увидел, как все вокруг остановились и уставились на него, а через мгновенье накинулись и…

— Нет, если я сейчас выйду, — думал он, — я не спасу сына с вероятностью сто процентов. Если мы переждем и выйдем, когда они вновь застынут, шанс вернуться домой с Мишкой появляется.

— Почему вы гнались за нами? Что вам от нас надо? — спросила следователь.

— Мы станем вами, — ответил Есенин.

Четверо настоящих людей переглянулись. В кабинете повисла пауза. Ответ существ не предвещал ничего хорошего. Ласкин тут же представил, что эти создания захватят Землю, что начнется война с их миром и мы проиграем. Алёна представила, как её тело медленно растворяется, а вместо него создается похожее, только с исковерканным демоническим сознанием, как это бывало в фильмах про похитителей тел. Кошкин подумал, что надо как можно быстрее зайти в этот уродливый мир с армией и разнести тут всё, а Сергей Петровича мучила жажда и похмелье, и всё, о чем он сейчас думал, это о бутылочке пива.

— Как вы собираетесь стать нами? — спросила Алёна.

— Я не знаю.

— Что вы делаете с пойманными людьми? — снова задала вопрос девушка.

— Я не знаю. Я не ловил. Спросите у тех, кто ловил.

— Вы убиваете людей? — спросил Ласкин.

— Да.

— Зачем?

— Если он мешает, мы убираем то, что мешает.

— Где похищенные люди?

— Везде.

— Где я могу найти своего сына?

— Я не знаю.

— Черт! — Вася стукну рукой по подоконнику.

— Мы видели вдалеке стену. Что за этой стеной? — спросил Алёна.

— Я не был за стеной. Я не знаю.

— Кто вы такие? — продолжила Алёна.

— Я Есенин.

— А другие существа?! — со злобой произнес Фёдор — тебе подобные! Все эти, кто на улице ходит, кто это?!

— Спросите у них.

— Мне кажется, это какой-то болванчик с записанными в память стандартными ответами, — сказал Федя.

— Что это за место? Где мы находимся? — спросила Алёна.

— Мы в поликлинике города Потерянное. В кабинете физиотерапии.

— На какой мы планете? — спросил Ласкин.

— Я не знаю.

— Ты не знаешь, с какой ты планеты?! — снова вмешался Кошкин.

— Я с Земли.

— А сейчас мы где?! — продолжил Кошкин.

— Я уже ответил. В кабинете физиотерапии.

— Н-да… — сказал Ласкин, — я думаю, он несознательный.

— Несознательный? — спросил Кошкин, — как животное?

— Нет, не совсем. Скорее, как искусственный интеллект, — пояснил Вася.

— Местами он отвечает впопад, — сказал Кошкин, рассматривая сидящее в углу, в луже собственной крови, вытекшей из пробитых коленей создание.

— Ты не чувствуешь боль? — спросил Федя.

— Я знаю, что мне больно.

— Тебе плохо от этого?

— Не знаю.

— Человек с сознанием робота? — спросил капитан, — или как это… с мозгом искусственным? Я в этом вашем И.И. ну… не особо шарю.

— Мозг у него из плоти и крови, — ответил Ласкин, — там дело в чем-то другом. Будто у него нет разума и сознания.

— А как он без разума разговаривает с нами? — спросил капитан.

— Чтоб отвечать на вопросы, разум не нужен, — Вася подошел к Есенину и сел возле него на корточки.

— Осторожнее, — сказал Федя.

— Разум, это такая философская категория, — начал Ласкин, — выражающая высший тип мыслительной деятельности. Разум это способность мыслить всеобще, способность анализировать ситуацию, способность абстрагирования и обобщения. А разговаривать умеет любой голосовой помощник у вас в телефоне.

— А… ну… это да… так и есть, — важно закивал капитан.

Есенин, — произнес Вася, — ответь мне на несколько вопросов.

— Спрашивайте.

— Слушай внимательно: серый слон, который живет в Африке, не влезает в золотистый ящик, созданный мастером, потому что он слишком большой. Что здесь „он“?

Вася внимательно смотрел в лицо Есенину. Глаза пленника бегали, будто пытались где-то увидеть подсказку.

— Он, это… — начал Есенин — это местоимение. Мужской род. Он это слон и ящик.

— Выбери что-то одно.

Есенин вновь задумался.

— Одинаково подходят оба ответа.

— Хорошо. Еще вопрос, — сказал Ласкин, — все кошки любят рыбу. Мою кошку зовут Мышь. Что любит Мышь?

— Мышь любит сыр, — ответил Есенин.

— Ну? — кивнул Фёдор Васе, — что? Робот он?

Ласкин ничего не ответил. Продолжил задавать вопросы.

— Есенин, представь себе молоток, пилу, топор и полено. Можешь?

— Могу. Представил.

— Какой из этих предметов лишний?

Пленник нахмурился.

— Нет лишнего. Все эти предметы нужны.

— Почему?

— Если нужно разрубить полено, нужен топор или пила.

— Ты не понял условия, — сказал Вася, — тебе надо убрать лишний предмет из группы. Например — есть трое взрослых и один ребенок. Кто лишний в группе? Лишний будет ребенок, потому что остальные взрослые.

— Почему нужно убирать ребенка? Он должен остаться с другими!

— Ладно, давай вернемся к задаче с топором, поленом, пилой и молотком. Как можно одним словом назвать топор, пилу и молоток? Какое это слово?

Есенин посмотрел на красный потолок.

— Если назвать все три вещи “молоток” — это ошибка. Пила, молоток и топор все должны работать вместе, но полено тоже должно быть вместе с ними.