Никаких достоинств - Юрий Павлович Валин Страница 46

— Дорогой, сними брюки. Я хочу у столика, ну, пожалуйста!

Смуглый сантехник оказался джентльменом и принялся выпутываться из комбинезона. Я дотянулась до сантехнического чемоданчика и с искренним раскаянием стукнула внезапного любовника по затылку. Внутри внушительно звякнуло, а мой герой рухнул лицом в матрац.

— Прости, таковы обстоятельства. При случае можешь набить морду Джеку, ему будет полезно — пробормотала я, скатываясь с постели.

Нести чемоданчик под полой манто оказалось весьма удобно. Просто незаменимый предмет гардероба! Лифт, проход к прачечной, мусорный бак, книжный шкаф — последовательность оставалась все та же…

Джек сидел и курил. Довольно мрачно.

— Вот! — я показала чемоданчик.

— Тише, бэби. Они уже здесь — детектив показал окурком в сторону двери. — Пытались войти.

— Так что же ты сидишь, дорогой⁈

— Но если там плоскогубцы? — Джек с сомнением смотрел на чемодан.

— Хозяин инструмента — солидный, положительный,работящий мастер. Почему у него не должно быть инструментов?

— Возможно, он плотник или что-то в таком роде, и… — Джек Лонвольф уставился на мою приоткрывшуюся грудь и его мужественная челюсть напряглась. — Почему ты не одета, Маргарет?

Я плотнее запахнула манто:

— Странный вопрос, милый. Я же бегала как бешеный олимпийский спортсмен. Естественно, мне стало жарко.

— Это не очень-то прилично… — начал он, — иногда мне кажется, что ты…

Я подумала: «ногтями, прямо до костей, всю морду. И не только морду. Но позже», и сама открыла чемоданчик. Инструменты торчали в кожаных петельках, найти нужный не составляло труда. Какой милый человек! Решено, выйду замуж за сантехника. Но и это тоже попозже.

Джек протянул лапу:

— Нужны вот эти щипцы.

— Сначала я сама, дорогой! У меня легкая рука — я выхватила симпатичные клещики, скинула манто и устремилась к сейфу. Продажный детектив за спиной пялился на мои чулки и стринги, как будто раньше их не видел, и бурчал что-то противоречивое.

Наложить стальные губки, нежно зажать осколок ключа, и мягко-мягко поворачивать, как будто это плоть мистера Пигпига, чтоб ему в аду вечно сидеть на лапе якоря. Ключ поразмыслил и с некоторой неохотой повернулся. Дверь сейфа неожиданно легко приоткрылась.

— Осторожно! — Джек пихнул меня в плечо и распахнул тяжелую дверцу.

Сначала мне показалось, что на верхней полке сейфа лишь бумаги и небольшая пачка денег. Но нет! Нижняя полка, вся бледно-зеленоватая, сплошная — это и были плотно сложенные пачки денег!

— Мы богаты! — выдохнул Джек Лонвольф и покосился на меня. — А могла быть и ловушка.

— Черт с ним. Где мои пакеты?

Большие и надежные бумажные пакеты из универмага я заранее приготовила и держала в тайнике. Джек должен был забрать. Если он забыл… Сразу! Ногтями!

Джек достал пакеты, мы зашуршали коричневой бумагой и принялись складывать пачки. Я укладывала аккуратно, как тени в косметичку, а детектив швырял, как попало. У нас бы на ферме за такое складирование кормов…

Не влезло совсем немного: пара пачек и растрепанная кучка банкнот наверху. Джек шустро рассовал оставшиеся пачки по карманам пальто и заметил:

— Боюсь, пакеты тяжеловаты, могут и порваться.

Оно и порвалось. Только не пакеты, а нить нашей удачи.

В дверь кабинета бахнули, она распахнулась, появилась охрана, одновременно люди в шляпах полезли из-за фальшивой стены книжного шкафа.

— Я говорил, это они! — торжествующе проревел кто-то из мальчиков мистера Пигпига.

На нас с Джеком смотрели стволы револьверов и огромных гангстерских автоматов.

Я широко распахнула глаза — так чтобы все видели — и простонала:

— Все кончено!

Зрители наблюдали как я, полуголенькая и беззащитная, пошатываясь, прохожу к креслу за письменным столом, и падаю в кресло. Я закрыла лицо ладонями и поникла, убитая горем. Это было трогательно и эротично, особенно упавшие на лоб платиновые кудряшки.

В этот миг до нас донесся глухой взрыв и неясные выстрелы. Ага, парни моего Гарри Джекала атаковали подъехавшие к зданию грузовики. В машинах паштеты из говядины, а не спиртное, но это неважно. Но мальчики Гарри могли бы начать и пораньше.

— Черт возьми, что там такое⁈ Взгляните кто-нибудь — приказал старший из державших нас на мушке парней, и предупредил Джека: — Без глупостей, детектив Лонвольф! А ты даже для продажного копа на диво пронырлив.

Один из гангстеров выскочил посмотреть, что за шум у здания, против нас осталось семь стволов. Это был хороший знак. Но, как водится, за ним последовал и плохой — человек-крыса счел, что сейчас самый удачный момент, чтобы подать голос. Он заворочался на полу, вытянул окровавленную руку в мою сторону и прохрипел:

— Это все она! Она!

Каков мерзавец, вот непременно нужно все свалить на беззащитную и убитую горем женщину⁈

— Это не я, это он меня заста… — я указала на Джека, но договорить не успела.

Мужественный Джек Лонвольф счел, что момент настал, швырнул в сторону врагов пакет с деньгами и выхватил свой револьвер. Он был быстр, но, к сожалению, ему помешали распухшие от пачек карманы пальто. Выстрелить он не успел — его изрешетили пулями.

Вот эта штуковина с толстым диском и прикладом — называется «автомат». В ней 50 или 100 патронов — точно не помню, я случайно в газете в парикмахерской прочитала. У нас на ферме о таких машинках и не слыхивали, но дело не в этом. Когда этот автомат строчит — он заглушает почти все на свете.

Я смахнула газету со столика у телефона — никелированный кольт моего Джонни ждал на месте, причем взведенный. Я начала стрелять, и мальчики моего покойного любовника не сразу осознали, кто по ним палит. Мой кольт успел свалить четверых, прежде чем остальные начали поворачиваться ко мне. Пришлось соскальзывать под стол. Меня ничего не стесняло: ни одежда, ни моральная сторона момента. У нас на ферме всегда любили стрелять, можно и по бутылкам, а уж по злодеям… Отделанная перламутровыми накладками рукоять кольта отлично сидела в моей шелковой ладони. Перчатки я не снимала весь день, что немного утомило, но настоящие леди соблюдают правила хорошего тона. Пули свистели надо мной и портили кресло Джонни. Лежа под столом, я поджала ноги, закатилась под тумбы. Стол Джонни мне тоже был хорошо знаком: и сверху, и снизу,