Владимир Малов - Тот, кто вернется! Страница 5

…Женщина-блондинка в белом халате работала в лаборатории с химической посудой. Здесь все было привычным и совершенно неотличимым от настоящего. Возможно, в этот раз луч-импульспринес кусочек совсем уж близкого будущего, отделенного от настоящего, может быть, днями, поэтому картина была идеально четкой.

…По экрану слева направо полезли пульсирующие разноцветные волны. Цвета вдруг исчезли, и хаос на экране стал черно-белым. Изображение не появлялось, но были слышны какие-то звуки – неясный шорох, протяжный скрип, голоса:

– …я работал, – сказал мужской голос, – я ничего не знал…

– …Теллус… космическим экспедициям…

Долгая, продолжительная пауза и мелькание цветовых пятен.

– …Это что-то невероятное, небывалое, – сказал тот же голос.

Очень короткая пауза, вспышка на экране, затем мелькнули смутные черты мужского лица и снова исчезли.

– …Печально… Очень, очень жаль…

– …Неудача… очень тяжело… Из экипажа «Альбатроса»… Пауза.

– …Он остался один… остался один… остался один, – с некоторыми промежутками произнес голос, и сразу же на экране вспыхнула картина, относящаяся, бесспорно, совершенно к другому: ослепительно зеленый тропический лес, в глубине которого высилось непонятного назначения решетчатое сооружение. На самом верху его была открытая площадка, где стояли, глядя в одну сторону, несколько человек…

Их было еще несколько, фрагментарных картин, выхваченных из будущего. Потом запись кончилась, ее стали повторять в третий раз. И в третий раз прозвучали эти слова.

– Он остался один… остался один… остался один…

VI

Генеральный директор долго перекладывал на своем гигантском столе какие-то бумаги, потом внимательно и неестественно медленно читал, надев очки, одну из них, и губы его шевелились, как будто он повторял текст про себя. Дважды в кабинет входила секретарша. Она что-то негромко говорила, и генеральный директор так же негромко отвечал ей. Когда секретарша проходила мимо Андрея, она всякий раз внимательно осматривала его.

Ивашкевич, сидя в кресле напротив, нервно барабанил пальцами по крышке маленького стола. Пороховник и Пономарев, оба в красных тренировочных куртках, разместились на длинном диване и с одинаково напряженными лицами смотрели в окно, за которым шла обычная, повседневная жизнь порта. Там же на диване примостился Сережа Крылов; он внимательно изучал пол под ногами.

Андрей осмотрел всех четверых. Он думал о том, что ответит каждый из них на вопросы генерального директора.

А что скажет он сам, капитан «Альбатроса»?

Андрей переменил позу и прикрыл глаза. Он многое передумал, а вот сейчас понял, что и сам еще не знает, что ответит, когда придет его очередь отвечать.

Генеральный директор встал и заговорил непривычно мягким голосом:

– Я просил вас собраться, чтобы все решить…

Экспедиция будет, подумал Андрей. Кто-то обязательно полетит, несмотря ни на что.

– Это не ошибка? – быстро спросил Ивашкевич. – Насколько я понимаю, закономерности работы Установки не очень-то ясны даже специалистам…

Генеральный директор понимающе кивнул.

– Об этом уже думали. Была экспертная специальная комиссия, она проанализировала все, что передала Установка. Мнение авторитетных ученых едино: фрагменты, воспроизведенные на экране, действительно были фрагментами из будущего.

В кабинете снова стало тихо. Потом зашевелился Крылов, и у него вдруг вырвалось:

– Невероятно! Чем больше об этом думаешь, тем более невероятным все это кажется. Сведения из будущего… о нас!

– Невероятно! – генеральный директор выпрямился и от этого стал еще выше. – Невероятно то, что первая же передача из будущего принесла информацию о нашем полете как раз накануне его.

С высоты своего огромного роста он смотрел на пятерых людей, сидевших перед ним.

– Невероятно! – еще раз повторил хозяин кабинета, и голос его был тяжелым, усталым. – Но наше дело сейчас не обсуждать этот невероятный факт, не удивляться ему, а подумать, что делать дальше.

Под Ивашкевичем скрипнуло кресло. Крылов оторвал, наконец, взгляд от пола и стал смотреть в окно.

– А теперь, – сказал хозяин кабинета глухо, – когда мы знаем о том, – он кашлянул, – вернее, когда мы можем догадываться о том, что экспедиция окажется крайне тяжелой, может быть, драматической, должен прежде всего сказать вам, как человек, облеченный высшей властью в космофлоте, что каждый из вас теперь., может теперь… отказаться от участия в ней.

Под Ивашкевичем скрипнуло кресло. Генеральный директор внимательно посмотрел на него.

– Вас за это никто не осудит. Раньше по неписаным законам космофлота вы не могли отказаться от участия в экспедиции, теперь сделать это вы вправе… Что скажете вы, Ивашкевич?

Ивашкевич поднял голову, но ничего не ответил. Казалось, что тишина в кабинете густеет.

Андрей потер ладонями виски. Он ощутил страшную усталость, подумал вдруг, что экспедиция на Теллус – это лотерея, и которой из пяти билетов выигрывает только один. Только одному суждено дойти до конца и понять, ради чего он прошел этот путь. Кому?..

– Но ведь следующая экспедиция на Теллус может состояться только через двести сорок семь лет! – неожиданно резко сказал Крылов.

Генеральный директор медленно качнул головой.

– Да, через двести сорок семь лет.

Лицо его вдруг изменилось, будто его поразила новая, совершенно неожиданная мысль. Некоторое время он словно бы взвешивал ее в уме, а потом медленно, с какими-то странными интонациями, понизив голос еще больше, сказал:

– Вы знаете, что зто может значить? Если сегодня мы откажемся от экспедиции на Теллус, значит, информация из будущего относится не к нашей, а к следующей экспедиции. К той, которая состоится двести сорок семь лет спустя.

Все задвигались, возбужденные. Пороховник щелкнул пальцями. Пономарев улыбнулся, а генеральный директор искоса, с каким-то странным выражением посмотрел на Сережу Крылова.

Неслышно через кабинет прошла секретарша и положила нa стол пластиковую папку с крупным грифом «Очень срочно». Генеральный директор отодвинул папку, не заглядывая в нес, и встал.

– Ну что же, – сказал он. – Немедленного ответа я не жду. Подумайте. Приходите ко мне, как решите. Хоть вместе приходите, хоть по отдельности.

VII

«Он остался один… остался один… остался один…» Андрей открыл глаза. Плотно сдвинутые портьеры создавали в номере космогостиницы полумрак. Подошла Нина и села рядом, положила руку ему на лоб.

– Значит, я заснул?

– Ровно на двадцать минут, – слазала Нина. – Пока я стояла у окна и смотрела, как начинается дождь.