Хроники 302 отдела: Эффект кукловода - Алексей Небоходов Страница 66

– Присаживайтесь, товарищ Негин, – сказал Курносов негромко, указав на стул напротив. Он внимательно следил за каждым движением Дмитрия, выискивая признаки внутреннего беспокойства.

Дмитрий сел, расправил плечи и прямо посмотрел в глаза следователю. Взгляд его был слишком ровным, словно заранее подготовленным, и эта неестественная уверенность снова усилила подозрения Курносова.

– Ваше имя всплыло в ходе расследования нападения на вашу коллегу Марию, – произнёс Курносов спокойно, без обвинительного тона. – Я хочу уточнить несколько моментов, связанных с этим вечером.

Дмитрий слегка нахмурился, затем кивнул:

– Конечно, товарищ следователь. Готов ответить на ваши вопросы. Мария – моя коллега, и я с уважением к ней отношусь.

Курносов внимательно слушал, фиксируя каждое слово и интонацию. Он чувствовал, что Дмитрий контролирует эмоции слишком тщательно для человека, внезапно оказавшегося в подобной ситуации.

– Отлично, – холодно улыбнулся следователь. – Начнём с простого вопроса: где именно вы находились вечером, когда произошло нападение? Мне нужны подробные показания.

Дмитрий выдержал паузу, затем уверенно ответил:

– В тот вечер я задержался на работе. Наш институт секретный, и иногда приходится оставаться допоздна. Около восьми вечера я ушёл, зашёл в небольшое кафе, около девяти отправился домой. Свидетелей нет, я был один. Это может показаться подозрительным, но у меня не было причин причинять Марии вред.

Курносов слушал внимательно, делая пометки. Его насторожили чёткие временные рамки и отсутствие свидетелей, словно алиби заранее подготовили.

– Интересно, – задумчиво произнёс он, наклонив голову. – А разве вы не встретились с Марией в тот вечер перед её возвращением домой? Нам известно о такой встрече.

Дмитрий на мгновение смутился, глаза его слегка сузились, но он быстро пришёл в себя:

– Да, встреча была. Я действительно видел Марию тем вечером, но недолго. Она показалась взволнованной, я предложил помощь, но она отказалась, сказав, что справится сама. Мы разошлись в разные стороны. Я пошёл в кафе, она – домой. Больше я её не видел.

Курносов молча кивнул, записывая очередную пометку. В его голове уже вырисовывались противоречия: Дмитрий утверждал, что пошёл в кафе сразу после встречи с Марией, хотя её показания не совпадали с этим маршрутом и временем. Слишком много неточностей, чтобы быть случайными.

– Вы уверены? Мария утверждает, что после встречи с вами никого не было рядом, и маршруты не совпадают? – Курносов снова пристально посмотрел на Дмитрия.

– Абсолютно уверен, товарищ следователь, – ответил Дмитрий, но в его голосе уже звучала едва заметная тревога.

Курносов сделал ещё несколько записей и, не отводя взгляда, сказал:

– Хорошо, товарищ Негин. Давайте подробнее. Теперь расскажите о ваших отношениях с Марией. Вы упомянули уважение. Но были ли у вас личные мотивы сблизиться с ней?

Курносов замер, ожидая ответа, прекрасно понимая, что разговор только начинается и ему предстоит внимательно разобраться в запутанных отношениях и скрытых мотивах Дмитрия Негина.

А когда поздняя ночь уже с головой накрыла город, и в его собственной квартире воцарилась тишина, нарушаемая лишь далёким эхом тревожных мыслей, другой человек – одинокая, растревоженная душа – проснулась от удара памяти, словно от физической боли.

Маша резко открыла глаза, хватая воздух ртом, будто вынырнула из глубокой воды. Сердце гулко стучало в горле, отзываясь болью в висках. Комната была погружена в тяжёлый ночной мрак, и лишь тусклые отблески уличного света пробивались сквозь занавески, рисуя на потолке тревожные узоры. Маша попыталась сглотнуть, но в горле стоял сухой ледяной ком, не дававший вздохнуть.

Её тело дрожало, будто в комнате резко похолодало, хотя воздух казался душным и горячим. В ушах гудел раздражающий шум – смесь отдалённых криков, шагов и неразборчивых голосов, слившихся в беспорядочный хор. Маша медленно села на кровати, ощущая дрожь в пальцах и тяжёлое дыхание в груди. Закрыв глаза, она попыталась отогнать кошмар, но он с новой силой вспыхнул перед ней: болезненно, остро, словно удар ножа прямо в сердце.

Во тьме мелькнуло лицо нападавшего – размытое, неопределённое, почти скрытое, но всё же пугающе узнаваемое. Дыхание его было тяжёлым и неровным, голос звучал тихо, почти шёпотом, но каждое слово резало память, как натянутая проволока:

– Тихо… не кричи… всё будет быстро… так надо…

Маша с ужасом осознала, что покрыта холодным потом. Не в силах оставаться на месте, она поднялась и, пошатываясь, подошла к зеркалу. Из отражения на неё смотрели широко распахнутые глаза и бледное, почти мертвенное лицо. Она осторожно коснулась щёк, убеждаясь, что отражение принадлежит ей. Пальцы задрожали ещё сильнее.

Сознание металось, словно загнанное животное, подбрасывая фрагменты воспоминаний, от которых хотелось закричать и убежать. Они мелькали быстро и беспорядочно: пустынная улица, звук шагов за спиной, чья-то рука, грубо хватающая её плечо, оборвавшийся крик и пронзившая боль. Чем сильнее она старалась их забыть, тем отчётливее они возникали вновь, оживляя давний ужас.

Не выдержав кошмара, Маша метнулась к телефону. На мгновение застыла, сомневаясь, стоит ли беспокоить Петра ночью, но затем дрожащими пальцами набрала номер. Ей казалось, только он сможет защитить её от терзавших сознание теней.

Долгие гудки заставили сердце сжаться от страха – вдруг он не ответит, вдруг слишком далеко? Но вскоре на другом конце линии раздался сонный, встревоженный голос Курносова:

– Маша? Что случилось? Почему ты звонишь так поздно, тебе плохо?

От знакомого голоса стало легче, будто он был надёжным якорем среди бури её эмоций. Маша судорожно вздохнула и тихо, почти шёпотом произнесла:

– Пётр… прости, что разбудила… мне страшно… я больше не могу одна… ты можешь приехать ко мне? Прямо сейчас… пожалуйста…

Последние слова прозвучали почти умоляюще, выдавая её отчаяние и беспомощность. Наступила короткая пауза, после которой Пётр твёрдо и спокойно ответил:

– Конечно, я приеду. Жди меня, я скоро буду у тебя. Держись, Машенька. Ты не одна, помни об этом.

Его уверенный, тёплый голос словно обнял её, укрывая от окружающего мира. Она тихо прошептала:

– Спасибо… я жду тебя… очень жду…

Повесив трубку, Маша снова взглянула в зеркало и заметила, что руки перестали дрожать. Страх не исчез полностью, но сейчас ей было легче – рядом скоро будет человек, способный дать защиту и покой. Осознание скорого приезда Петра помогло ей немного собраться, хотя тревога всё ещё лежала на душе тяжёлым грузом.

Она вернулась к кровати, осторожно села и закрыла глаза, стараясь не позволить воспоминаниям захватить себя снова. Теперь оставалось только ждать, надеясь, что кошмары не вернутся, пока рядом Пётр, человек,