Хроники 302 отдела: Эффект кукловода - Алексей Небоходов Страница 77

– Дима, что-то случилось? Ты так странно замер у окна, – неожиданно тихо спросила Екатерина, и Дмитрий вздрогнул, будто застигнутый врасплох.

Он повернулся к ней, пытаясь придать лицу спокойное выражение, хотя внутри был натянут, как струна.

– Всё в порядке, Катя, просто показалось что-то странное на улице, – улыбнулся он, стараясь выглядеть убедительно и легко. – Видимо, ещё не проснулся, и почудилось, будто кто-то наблюдает. Наверное, ерунда.

Екатерина внимательно смотрела на него, пытаясь разгадать его мысли, и мягко, но настойчиво спросила:

– Ты точно уверен? Мне кажется, ты чего-то не договариваешь. Если что-то не так, пожалуйста, скажи сразу. Я не хочу снова терзаться тревогой и неизвестностью.

Дмитрий осторожно подошёл и мягко обнял её, чувствуя, как внутри нарастает мучительное чувство вины за новое умолчание. Её беспокойство было справедливым, но говорить правду сейчас значило подвергнуть её опасности.

– Катюш, поверь, это просто нервы шалят после вчерашнего. Всё время кажется, будто кто-то следит. Давай не будем себя накручивать, иначе с ума сойдём. Я обещаю быть осторожным, ничего плохого не случится. Ты мне веришь?

Екатерина ещё несколько секунд изучала его лицо, словно искала подвох, потом едва заметно улыбнулась и тихо сказала:

– Хорошо, Дима, верю. Но обещай: если что-то произойдёт, скажешь сразу. Я не выдержу жить в неведении о том, что у тебя на душе.

Дмитрий кивнул, осторожно коснулся губами её лба и направился на кухню, стараясь избавиться от липкой тревоги. Но внутренний голос неустанно повторял, что теперь каждое его движение под наблюдением Панова, и враг лишь ждёт ошибки.

Весь день Дмитрий провёл в напряжении, контролируя каждое своё действие. Выйдя на улицу, он ощущал невидимые взгляды, преследующие его среди толпы. Оглядываясь, не замечал ничего необычного, однако интуиция упрямо твердила, что Панов рядом. Окна домов, тёмные проёмы подворотен, случайные прохожие – всё казалось подозрительным и угрожающим.

Он чувствовал, как напряжение истощает его морально и физически. В таких обстоятельствах легко допустить ошибку, и Дмитрий заставлял себя сохранять предельную концентрацию.

К вечеру, окончательно убедившись, что за ним ведётся скрытая слежка, он решил вооружиться. Было ясно: вскоре Панов перейдёт от наблюдения к открытым действиям, и тогда всё станет гораздо серьёзнее. Враг был опасен, хладнокровен и готов идти до конца; следующая их встреча могла стать последней.

Перед уходом Дмитрий заглянул в гостиную к Екатерине, застав её за книгой, и тихо сел рядом.

– Катя, послушай меня внимательно, – негромко сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Мне нужно ненадолго уйти. Я понимаю, что ты будешь переживать, но это необходимо. Пока меня нет, никому не открывай дверь, даже знакомым. И вообще, будь осторожна, хорошо?

Екатерина подняла на него глаза, в которых смешались беспокойство и недоумение:

– Дима, почему ты снова говоришь такие странные вещи? Куда ты собрался? Почему я должна никому не открывать? Что происходит на самом деле? Всё ведь не так просто, как ты пытаешься показать.

Грудь Дмитрия снова сдавило тяжёлым чувством, но голос его оставался ровным, хоть внутри бушевала буря:

– Катя, пожалуйста, просто сделай, как я прошу. Обещаю, позже всё объясню. Сейчас главное – твоя безопасность. Доверься мне и не задавай вопросов, которые только усилят твоё беспокойство. Я скоро вернусь, и тогда поговорим обо всём.

Она молча кивнула, хотя её взгляд говорил красноречивее слов. Дмитрий осторожно коснулся её плеча и вышел, чувствуя за спиной тяжесть её невысказанных вопросов.

За дверью его ожидал другой мир – пропитанный угрозой и неизвестностью. Дмитрий крепко сжал в кармане пистолет и шагнул в темноту, осознавая, что обратного пути уже нет.

Весь день он провёл на улицах, пытаясь обнаружить слежку, которая исчезла столь же внезапно, как и появилась. Утреннее ощущение преследования постепенно рассеялось, уступив место мучительным сомнениям. Была ли слежка на самом деле или это нервы, истощённые ожиданием нападения, создавали иллюзию угрозы? Он менял маршруты, заглядывал в чужие дворы и переулки, внимательно оглядывался, словно охотник, внезапно осознавший себя жертвой. Однако подозрительных лиц не попадалось, и тревога постепенно переросла в утомление.

Но Дмитрий слишком хорошо знал Панова, чтобы поверить, что тот отказался от задуманного. Этот человек никогда не бросал дела на полпути. Его исчезновение казалось демонстративным и наигранным, специально рассчитанным на потерю бдительности. Дмитрий ощущал это каждой клеткой натянутого сознания; внутренний голос не умолкал, предупреждая о близкой опасности.

К вечеру, направляясь домой, он заставлял себя выглядеть спокойно. Улицы медленно погружались в сумрак, окутанные тревожной тишиной, характерной для советского города вечером. Сердце его учащённо билось, будто отсчитывая секунды до неизбежного столкновения.

Подойдя к дому, он замедлил шаг, внимательно вглядываясь в темнеющий подъезд. Там, в густой, почти ощутимой тени, его ждал Панов. Дмитрий почувствовал его присутствие заранее – едва уловимое движение воздуха выдало напряжённо выжидающего человека.

Не выдавая внешней реакции, он спокойно приблизился к подъезду и крепче сжал рукоять пистолета. Теперь Дмитрий ясно видел знакомые контуры фигуры, застывшей в неподвижном ожидании. Панов не прятался – он стоял нарочито открыто, словно объявляя, что игра больше не требует тонкостей.

Повисла гнетущая пауза. Дмитрий смотрел в лицо Панова, жестокое и бесстрастное, с едва заметной насмешливой улыбкой. Это зрелище пробуждало в нём нестерпимое желание завершить мучительное противостояние, но он ждал первого движения врага, прекрасно понимая, что Панов выжидает того же.

Наконец Панов сделал шаг навстречу, одновременно потянувшись в карман. Дмитрий мгновенно выхватил пистолет и уверенно направил его на противника. Панов застыл. Между ними повисла вязкая пауза, наполненная тяжёлым дыханием и звенящей тишиной.

Лицо Панова резко изменилось, холодная уверенность исчезла, уступив место удивлению, смешанному с гневом на самого себя. Дмитрий следил за каждым его движением, с трудом подавляя искушение нажать на курок и оборвать бесконечную цепь угроз.

Но в сознании вспыхнула жёсткая, трезвая мысль: убив Панова, он потеряет единственную связь с теми, кто отправил его сюда, и оборвёт последнюю нить к подпольной организации из двадцать пятого года. Это была ошибка, которую он не мог себе позволить.

С усилием подавив ярость, Дмитрий медленно опустил пистолет, продолжая крепко держать его в руке. Панов мгновенно воспользовался заминкой, оттолкнул Дмитрия плечом и исчез в ближайшей подворотне, оставив за собой лишь облако пыли и чувство бессильной ярости.

Дмитрий, удержав равновесие, развернулся, но было поздно – Панов исчез, словно растворился в темноте. Осталась только пустота, в которую он смотрел с бессильной яростью и