Хроники 302 отдела: Эффект кукловода - Алексей Небоходов Страница 78

Он неподвижно стоял несколько мгновений, чувствуя, как волна глухой ярости сжимает горло железной хваткой. Но разум твердил, что иного выхода не было – игра ещё не окончена, и впереди его ждут новые ходы противника.

Глубоко вдохнув, Дмитрий почувствовал, как постепенно возвращается способность мыслить трезво. Он понимал, что скоро предстоит столкнуться с новыми испытаниями, но сейчас заставлял себя держаться внешне спокойно, принимая неизбежность затянувшегося противостояния.

Выдохнув, он направился домой к Екатерине, стараясь подавить дрожь, вызванную смесью гнева и усталости, и тщательно обдумывая, как объяснить ей своё состояние. Он знал, что любая ошибка в словах может разрушить и без того хрупкое доверие и усугубить тревогу, отравляющую её жизнь.

Дмитрий не хотел пугать Екатерину ещё сильнее, втягивать её в бесконечную паутину собственных столкновений с прошлым и будущим. Но осознание того, что Панов всё ещё близко и игра его далека от завершения, не позволяло расслабиться.

Поднимаясь по тёмному подъезду, Дмитрий отчётливо чувствовал, как невидимая тень Панова нависает над ним неотступной угрозой. От этого становилось невыносимо тесно и тяжело, будто он оказался в ловушке, с каждым шагом затягивающейся всё плотнее.

Остановившись перед дверью, он глубоко вздохнул, приводя мысли в порядок, и лишь затем нажал на звонок. Дмитрий знал, что Екатерина уже чувствует его тревогу, но надеялся хотя бы немного её защитить. Именно эта мысль помогала сохранить внешнее спокойствие, несмотря на все события последних дней.

После встречи с Пановым усталость навалилась на Дмитрия с новой силой, замедляя шаг и отзываясь тяжестью в груди. Особенно мучительным было осознание того, что он вновь позволил противнику уйти, упустив реальную возможность завершить эту бесконечную игру. Теперь мир сузился до ожидания нового удара, а силы были на исходе.

Постояв несколько секунд, пытаясь скрыть напряжение в глазах, Дмитрий осторожно нажал на звонок. Дверь открылась почти сразу.

– Наконец-то ты дома, – тихо сказала Екатерина, тревожно вглядываясь в его лицо. – Я уже начала беспокоиться. Что-то случилось?

Дмитрий попытался улыбнуться, но улыбка получилась натянутой и бледной. Он прошёл внутрь, чувствуя на себе её внимательный взгляд.

– Всё в порядке, Катя, – сказал он, стараясь придать голосу лёгкость. – Просто рабочие сложности, долгий день, ничего особенного. Не переживай зря.

Екатерина подошла ближе, осторожно коснулась его плеча и мягко возразила:

– Дима, это не просто усталость. Ты напряжён, твой взгляд будто ждёт беды. Я не знаю всех подробностей, но понимаю, что ты многое скрываешь. Если не можешь рассказать, давай просто уедем куда-нибудь на несколько дней, отдохнём и забудем обо всём. Может, тогда тебе станет легче?

Её слова были так искренни и убедительны, что Дмитрий почувствовал острую боль от невозможности принять это предложение. Он видел, как она устала от бесконечного ожидания и тревог, понимал, что Екатерина заслуживает спокойствия и уверенности. Но сейчас отступать было нельзя – слишком многое стояло на кону.

– Катя, – осторожно произнёс Дмитрий, бережно беря её за руку, – поверь, я с радостью бы уехал с тобой подальше от всего этого. Я устал настолько, что едва сдерживаюсь, чтобы не сорваться. Но моя работа не позволяет расслабиться именно сейчас. Если я остановлюсь, всё будет потеряно, всё, ради чего я рисковал и боролся.

Екатерина смотрела на него, и в её взгляде читались боль и понимание. Она медленно кивнула, пытаясь скрыть разочарование:

– Я понимаю, Дима. Понимаю, хоть и не легче от этого. Я просто боюсь, что однажды ты не вернёшься, а я останусь ждать и мучиться неизвестностью. Обещай хотя бы, что всё это скоро закончится. Мне нужна надежда на нормальную жизнь, без постоянного страха.

Слова её звучали почти беззащитно, заставляя сердце Дмитрия сжиматься. Чувство вины росло, но он знал, что отступить уже невозможно – эта женщина была ему необходима, как воздух.

– Обещаю тебе, Катя, – сказал Дмитрий твёрдо и серьёзно, – всё скоро закончится. Я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы вернуть тебе спокойствие. А пока прошу только: будь рядом, верь в меня, и мы справимся вместе.

Екатерина ответила лёгкой, почти незаметной улыбкой, голос её стал теплее и увереннее:

– Я всегда буду рядом, Дима. Только пообещай быть осторожным ради нас, ради меня.

Её просьба прозвучала с такой нежностью, что Дмитрию стало больно. Но он нашёл силы улыбнуться, притянуть её к себе, чувствуя, что тепло её тела сейчас – единственное спасение.

Они медленно переместились в спальню, стараясь забыться в прикосновениях и тихих, полных нежности поцелуях, словно мир исчез за дверями этой комнаты, ставшей их единственным убежищем от тревог.

Следующее утро ворвалось в квартиру резким телефонным звонком. Звук, разрезавший сонную тишину, прозвучал, как тревожный сигнал. Дмитрий быстро поднял трубку и услышал сухой, бесстрастный голос:

– Дмитрий Витальевич, вас беспокоит следователь КГБ Пётр Иванович Курносов. Мне необходимо с вами поговорить. Жду сегодня в десять утра по известному вам адресу.

Голос был сухим и отчуждённым, и Дмитрий мгновенно ощутил внутри медленно нарастающее, липкое напряжение. Он автоматически подтвердил согласие, стараясь голосом не выдать тревогу, и положил трубку, чувствуя, как к горлу подступает холодный ком беспокойства.

Ещё недавно Дмитрий думал, что внимание Курносова приковано исключительно к нападению на Екатерину – ведь он сам оказался невольным участником тех событий. Теперь, однако, интуиция подсказывала, что разговор будет иметь совершенно иной характер. Подчёркнутая официальность и сухость следователя явно говорили о более серьёзных подозрениях.

Ровно в назначенное время Дмитрий уже сидел в приёмной, стараясь выглядеть спокойно и уверенно, хотя внутри росло неприятное предчувствие. Через минуту открылась дверь кабинета. Дмитрий вошёл и увидел Курносова, рассматривающего бумаги за массивным, тяжёлым столом.

– Присаживайтесь, Дмитрий Витальевич, – не поднимая головы, произнёс следователь. – Беседа предстоит обстоятельная. Надеюсь, вы не спешите?

Дмитрий сел напротив, внимательно изучая лицо Курносова, пытаясь уловить хоть намёк на то, что предстоит. Но следователь оставался непроницаем – его лицо казалось вырезанным из камня.

– Итак, – продолжил Курносов, наконец подняв глаза и устремив холодный взгляд на Дмитрия, – меня интересуют некоторые детали вашей биографии и круг ваших контактов. Начнём с простого вопроса: были ли у вас связи с иностранцами или людьми, связанными с заграницей?

Вопрос прозвучал резко, и Дмитрий сразу понял, что подозрения касаются чего-то гораздо серьёзнее нападения на Екатерину. На кону стояло обвинение в шпионаже, способное уничтожить всю его миссию в этом времени. Он мгновенно мобилизовал всю выдержку и ответил спокойно, с лёгкой улыбкой:

– Пётр Иванович, никаких контактов с иностранцами или сомнительными людьми у меня не было и нет. Моя жизнь абсолютно обычна и открыта. Работа, дом, никаких приключений