Елена Самойлова - Паутина Судеб Страница 10

Вилъка только сильнее сжала пальцы на неповинном букете. Я же потянула подругу за собой по коридору, решив, что разговаривать можно и на ходу.

– Очень приятно, Ветер. А чей ты ученик?

– Далиэра, он входит в Круг Двенадцати. А ты? – Он сразу же перешел на простой выговор без велеречивости. Что ж, пусть я уже закончила обучение, а он еще нет, все равно, пока я не взяла себе первого ученика, мы с ним, можно сказать, на равных. Негласная традиция, бытующая среди магов.

– Меня обучал волхв Лексей Вестников, слышал о таком? Только я уже обучение закончила, теперь сама по себе, – улыбнулась я, сразу как-то ощутив себя в своей тарелке. Длинный подол шелкового платья уже не настолько отравлял жизнь, как поначалу, да и солнце, проникающее в коридор сквозь мозаичные стекла, подняло настроение настолько, что захотелось улыбаться, а предстоящая церемония уже не казалась вынужденной необходимостью.

Ветер завистливо вздохнул и уставился себе под ноги, а я только сейчас обратила внимание, что уши у него закругленные. Странное дело, обычно эльфийские маги людей к себе в ученики не берут. Тут нужен либо недюжинный талант, либо особые обстоятельства, но чаще всего и то и другое сразу. Слышала я о Далиэре, когда лет шесть-семь назад приезжала я с наставником в Серебряный Лес. Он тогда только-только получил перстень мага-природника, и, насколько я поняла, Ветер у него первый ученик. В таком случае дела совсем уж интересными становятся: кто этот пацан, да еще и явно полукровка, если его взял под свое крыло один из эльфийских магов? А какой наиболее верный способ узнать? Правильно.

– Ветер, а как ты попал к Далиэру? – ненавязчиво поинтересовалась я.

Паренек насупился, но все же ответил, хмуро глядя в пол.

– Так и попал. Отец из торговых людей был, а мать – знахаркой, неплохой, как мне рассказывали. Сам-то я не помню, но мне эльфы сказали, что родителей убило молнией во время грозы, когда они уезжали из Серебряного Леса обратно в людские земли. Мне тогда всего четыре года было, но меня небесный огонь не тронул, обошла беда стороной. Эльфы меня приютили, потому что почувствовали во мне неплохие способности к воздушной магии, а поскольку имени моего не знали, а сам я полгода после той грозы вообще не разговаривал, то назвали меня Ветром. Вроде как временное прозвище, но прижилось, и даже когда родное вспомнил, все равно Ветром остался. Как Далиэр объяснил, чтобы было, как полагается, одно имя тайное, одно общее. А ты у Лексея Вестникова как оказалась? Я ведь его помню, он очень интересно о подгорных духах и гномах рассказывает, в прошлом году к нам по весне приезжал.

Мальчишка выжидающе уставился на меня глазами, в которых нет-нет да и проскакивала золотистая искорка, как в авантюрине. Красивые глаза и слишком необычные для человека. Видимо, те же самые дриады или эльфы в родовое древо затесались. А ведь придется рассказывать. Между учеником мага и лесной ведуньей, всего пару лет как покинувшей своего наставника, нет большой разницы. Пусть даже ученик – сирота на попечении эльфов, а ведунья – королева Андариона, путешествующая инкогнито.

– Ну как все в обучение попадают, так и я попала. Лексей Вестников дал как-то по неосторожности клятву воспитать из меня волхва, поскольку принял меня за мальчика, а когда разглядел повнимательнее, уже обратного хода не было. – Я улыбнулась и развела руками. – Ну волхв не волхв, а ведунья вроде как неплохая получилась. А пару лет назад меня, можно сказать, отпустили на вольные хлеба.

– Выгнали, значит, – хитро улыбнулся Ветер.

Ланнан довольно правдоподобно замаскировала смех приступом кашля, а Ревилиэль радостно хлопнула парня по плечу так, что тот едва не рухнул носом на гладкие доски пола. А ведь не потеряла еще сноровку, даром что в дружине княжеской состояла.

– Ев, а мне этот паренек уже нравится. Знаешь, если будет время, после свадьбы научу тебя кинжалом управляться. Или ножи метать.

– Это я и так умею. – Гордо поднял Ветер подбородок, смерив взглядом полуэльфийку.

Та только хмыкнула, а я улыбнулась:

– Мальчик, ты лучше не петушись, Вилька-то несколько лет в княжеской дружине обучалась, и тебе, поверь, до нее еще ой как далеко. Она своего десятника на обе лопатки в рукопашном бою клала…

Договорить я не успела, поскольку увидела эльфа, идущего нам навстречу размашистой и отнюдь не размеренной походкой. Увидела – и едва не приросла к месту, настолько он походил на Алина.

Несколько секунд я пыталась собрать расползающиеся во все стороны мысли в одну кучу, но удалось мне это только после слов Вильи, из которых я поняла, что светловолосый эльф с яркими глазами цвета потемневшего от времени серебра – ее отец. Теперь понятно, в кого пошел Алин – это только на первый взгляд отец и сын казались на одно лицо, но, присмотревшись, можно было заметить различия. У Алина глаза и посветлее были, и не такие… старые, что ли. Не могу объяснить этого ощущения, которое возникает у меня каждый раз, когда смотришь на молодое лицо с видевшими несколько веков глазами, но именно это ощущение помогало мне различать возраст эльфов.

Отцу Алина и Вильи, судя по всему, было далеко за триста, но впервые встретившемуся с эльфами он мог показаться молодым. Такая иллюзия вечной молодости, но стоит взглянуть в глаза повнимательнее – и можно увидеть мудрость столетий. Я стараюсь избегать смотреть в глаза тысячелетним эльфам – всякий раз мне кажется, что заглядываю в черный колодец без дна, куда годы падают, словно камни, вызывая на поверхности лишь мимолетную рябь. Неприятное ощущение.

Странное дело, но таких «провалов» нет разве что в драконьих глазах. Драконы как-то умудряются плавно скользить сквозь годы, не позволяя грузу воспоминаний отягощать свою душу. Поэтому с Аранвейном, драконьим царем, который помнил еще Таль Синюю Птицу, я чувствовала себя уютно, не ощущая, что его мудрость, накопленная за бесконечно долгие годы, давит на меня непосильным грузом. Со старыми эльфами так не получалось. Быть может, все дело в том, что драконы – первая раса в этом мире, сколько бы эльфы ни твердили про свою Перворожденность, и поэтому на остальных они смотрят не с гордыней, а как на детей малых, не принижая без надобности и не подавляя жизненным опытом. Зачем, спрашивается? Дети могут вырасти только тогда, когда им позволить расти, а не выталкивать на нужный путь. Эльфы, похоже, еще не научились такому отношению, предпочитая высокомерие и гордость. Что ж, для драконов и они – дети. Пусть старшие, но все же дети…

– Ревилиэль, я понимаю, что невесте свойственно опаздывать. Но все же следует знать меру. – Эльф взял Вильку под руку, Вилька на миг напряглась, но потом все же решила не портить себе праздник мелочным скандалом, чай, не впервой разыгрывать из себя любящую дочь, и спокойно, с достоинством пошла рядом с отцом.