Елена Самойлова - Паутина Судеб Страница 11

– Ревилиэль, я понимаю, что невесте свойственно опаздывать. Но все же следует знать меру. – Эльф взял Вильку под руку, Вилька на миг напряглась, но потом все же решила не портить себе праздник мелочным скандалом, чай, не впервой разыгрывать из себя любящую дочь, и спокойно, с достоинством пошла рядом с отцом.

– Отец, я хочу тебе наконец-то представить Еванику Соловьеву, мою лучшую подругу. Ева, это мой отец, Кирэлин.

Я вяло улыбнулась, Вилькин отец ответил тем же. Ну да, всякий раз, когда требовалось провести очередное семейное торжество в Столен Граде, заманить меня туда не было никакой возможности. Честно говоря, Вилька и сама не присутствовала бы, если б могла. Но в тринадцать лет становиться поперек воли сурового деда ей было несподручно, меня же никто не неволил. Более того, наставник, понимая мое нежелание участвовать в этом спектакле, загружал меня отработкой заклинаний или же просил помочь в сборе трав и сортировке гербария. Честно говоря, перебирать целебные веники мне нравилось намного больше, нежели участвовать в княжеском празднике, стоя за спиной младшей княжны в густо расшитом шелком и речным жемчугом сарафане. Но это было давно. А сейчас я королева Андариона, пусть даже здесь я нахожусь неофициально, и это уже позволяет мне быть чуточку более прямолинейной. А положение ведуньи на свободных хлебах – наплевать на дипломатию.

– Не могу сказать, что мне очень приятно, но формальности соблюсти надо, – ровно ответила я, кивая Кирэлину с достоинством королевы – Хэл уже совсем отчаялась, пытаясь научить меня этикету так, чтобы он не забывался даже в экстремальных ситуациях. Поздно, про этикет я вспоминала лишь на приемах или во время официальных мероприятий, но стоило мне только уйти подальше от глаз подданных – все, как была ведуньей, так ею и осталась. Разве что в последнее время, вместе с приходом осени, я начала забывать о том, кем я была, будто бы маска ровного спокойствия прирастала к лицу…

Вилькин отец посмотрел на меня, как сытая мышь на заплесневелый огрызок сыра – «Что? И мне эту гадость съесть надо?!» – но промолчал, а я запоздало вспомнила, что Кирэлин из королевского рода. Н-да, с одной стороны, коронованная правительница стоит выше по иерархии знати, чем некоронованный младший принц, шестой или седьмой в очереди на трон, но с другой – ведунья, почти хамящая в лицо эльфийскому принцу…

Короче, как раз оно самое, чтобы поддерживать репутацию диковатой девчонки, выросшей в лесу неподалеку от Стольна Града, тем более что это все равно ненадолго.

Пышно украшенный цветами коридор вел к распахнутым двустворчатым дверям, от порога которых начиналась мраморная дорожка, петлявшая между яркими кустарниками куда-то вглубь невероятно красивого и ухоженного сада. Я ступила на бело-розовые мраморные плитки следом за Вилькой и почти сразу застыла в восхищенном оцепенении.

Далеко не все дома в Серебряном Лесу построены на деревьях, но у тех, что строятся на земле, имеется свой потаенный сад, маленькая священная роща для каждого рода. В этом саду заключают браки и оставляют мертвых на ночь, чтобы душе было легче подняться к звездам, а до того успеть попрощаться с тем, что было дорого при жизни. В такие потаенные сады эльфийки приходят рожать детей, здесь происходит посвящение в воины, в чародеи или в мастера искусства. Здесь растут редкие целебные травы, найти которые можно далеко не в каждом лесу. Мало кто из людей знает о том, что такие сады вообще существуют, еще меньше – побывали в них. Лексей Вестников был в подобном саду, о чем потом рассказывал с невиданным энтузиазмом. Еще бы, столько редких растений, далеко в лес ходить не надо, все под рукой. Ладно, почти все, но и это уже немало.

Я украдкой оглянулась, пока Кирэлин вел нас к белоснежной беседке, увитой какими-то мелкими ярко-алыми цветочками, и почти сразу же заметила неподалеку от выложенной мраморными плитками дорожки желтые листики «драконьего глаза». Н-да-а-а-а, вот теперь я понимаю наставника. Но еще больше я изумилась, когда внимательнее присмотрелась к красным с оранжевой сердцевиной цветам на растении, обвившем беседку, у которой уже стояли Аранвейн в серебристых одеждах, Ритан с вымученной улыбкой отчаянно храбрившегося человека и еще с полдесятка эльфов.

Честное слово, увидев «царь-цвет», как прозвали в народе огненный цветок, я едва не встала столбом. Лекарство из него может залечить почти любую рану, пока человек дышит, легендарная «живая вода». Очень редкое и безумно дорогое растение, за один алый лепесток, который светится ночью тусклым золотистым светом, в Столен Граде отвалят полный кошель золотых гривен и сочтут, что дешево сторговались. К сожалению, вытяжка из лепестков «царь-цвета» не продлевает молодость и не снимает проклятий, но уже того, что вылечить может любую болезнь и в кратчайшие сроки затянуть рану, нанесенную оружием, даже зачарованным, хватает за глаза… А тут целая беседка увита огнецветом, и эльфам хоть бы хны.

Кажется, прикладное траволечение на недолгий срок заинтересовало меня сильнее, чем предстоящий процесс «окольцовывания» лучшей подруги драконом-оборотнем, настолько, что Ланнан незаметно подтолкнула меня в спину, отвлекая от идеи составить прошение эльфам на право экспроприировать из потаенного сада хотя бы один бутон огнецвета «в чисто научных целях». Я растерянно улыбнулась дриаде, но та лишь подмигнула и глазами указала мне на беседку, по ступенькам которой медленно поднималась Ревилиэль.

Я восхищенно вздохнула: честно говоря, никогда не видела подругу такой красивой, хоть мы и знакомы больше десяти лет. Нет, не красивой. Счастливой. Не знаю, будут ли так сиять глаза у меня, когда я стану выходить замуж, или же в них сохранятся лишь отблески ведьминого пламени. Невеста красива не платьем и не украшениями, а выражением глаз. Ликующее счастье даже простушку сделает прекраснее эльфийки, а тоска превратит красавицу в унылую статую.

Пусть. Неважно то, как это бывает с кем-то. Важно, как робко сейчас улыбалась Вилья, вкладывая изящную руку в шелковой перчатке, скрывавшей огрубевшую кожу и вросшие в ладонь мозоли от рукояти меча, в ладонь Ритана, дракона-оборотня, охранника Алатырской горы, который, как мне кажется, волновался сейчас сильнее, чем когда мы с ним летели на войну в осаждаемый Андарион. Ветер выскочил у меня из-за спины, наступив на шлейф моего платья, споткнулся и едва не упал, нарушая спокойствие бракосочетания, но я вовремя успела подхватить его левитацией и поставить в вертикальное положение. Он благодарно улыбнулся и к беседке уже подходил степенно, с достоинством протягивая эльфийскому магу, совершающему обряд, два широких серебряных браслета в раскрытой шкатулке. Отсюда мне было не разглядеть узор, но издалека браслеты напоминали изящные стебельки весенних полевых цветов, которые поначалу сплели в кольцо, а потом обратили в серебро неведомым мне волшебством. Даже не верилось, что такую изысканную красоту можно создать из простого серебра без применения магии, а ведь именно так оно и было, ведь эльфийские ювелиры почти никогда не пользуются волшебством при создании своих шедевров.