Кэрол Берг - Стражи цитадели Страница 105

Зиды не были похожи на солдат, которых я знал в Лейране. Они не смеялись, не травили непристойных баек у лагерных костров. И хотя среди зидов жило несколько свирепо выглядящих женщин-воинов, не похоже было, чтобы кто-нибудь из них завел семью. Они говорили об оружии и сражениях, о тех, кого они убили бы, если позволят лорды. Я не был уверен, что они знают о значении украшения в моем ухе.

Они не знают, — прошептал Парвен, едва я подумал об этом. — Но они еще новички. Они поймут.

Генсей Коврак наблюдал за моими тренировками, но именно лорд Парвен учил меня более сложным вещам, которые я должен был знать. Он следил за происходящим, глядя моими глазами и читая мои мысли. В первые недели мне было тревожно и тяжело, потому что приходилось запоминать сразу много вещей и одновременно развивать собственную силу и выносливость. К счастью, промахи моих солдат были незначительны, и не возникало нужды в наказаниях суровее, чем дополнительные тренировки. Я страшился того дня, когда кто-либо из них откажется выполнить приказ.

Один из моих людей был моложе остальных. Его звали Лак, ему было около пятнадцати. Он был немногим выше меня, темноволос, жилист и вынослив. Он казался несколько интереснее прочих зидов. Не в том смысле, что зиды тупые. Многие из них были умны и могущественны. Но если сравнивать их с каким-нибудь металлом, то они были скорее железом, чем серебром. Быть может, потому, что они никогда не говорили ни о чем, кроме ненависти, битв и смерти.

Это все, что им нужно, — пояснил Парвен. — Так они служат вам.

К исходу второго месяца моего командования мы предпринимали долгие переходы к красным скалам, которые лежали к югу от нашего лагеря. Мы отрабатывали маскировку в пещерах и нишах, в длинных узких тенях, взбирались по невероятно крутым тропам, неся на себе тяжелые вьюки с водой и провиантом, и целые дни выдерживали в тишине и неподвижности, лишь с самым необходимым пайком. Естественно, мне приходилось проделывать все это вместе со своим войском без всяких жалоб, иначе они сочли бы меня слабым.

Обычно мы с Лаком лазали вместе, как самые легкие, так как нам было проще карабкаться наверх по скалам и расселинам. Однажды мы взобрались на вершину скального гребня, пока остальные ползли позади нас, где-то за пределами обзора. День был убийственно жарким, но, потянувшись к своему бурдюку с водой, я обнаружил, что он пуст, а сбоку в нем зияет рваная дыра. Несколько часов я не делал остановок, чтобы попить. Во рту у меня стоял привкус металла, кровь стучала в висках, но я не видел выхода. Я был командиром. Мне нельзя было показывать свою слабость.

Побагровевший, со сбившимся дыханием, Лак вытащил свой бурдюк, взглянул на меня, и его глаза поползли на лоб.

— Ваша вода, командир…

— Не повезло, — ответил я, глядя в сторону — куда угодно, только не на его полный воды бурдюк.

— Но пока мы доберемся до лагеря, пройдет несколько часов.

— Все есть, как есть.

— Если вы окажете мне честь…

Он попытался сунуть бурдюк мне в руки, едва заметно кивнув в сторону подножия гребня. Никого не видно. Еще есть несколько мгновений, прежде чем остальные появятся в поле зрения, а меня одолевало отчаяние при мысли о том, что впереди еще долгий жаркий день. Я не сказал ни слова, но кивнул в ответ и глотнул теплую, затхлую жидкость, которая показалась вкуснейшей из всего, что я когда-либо пил прежде. Я был поражен. Еще ни разу я не видел, чтобы зид делился чем-то с другими.

Это опасно, — прошептал Парвен. — И вам это известно.

«Если я не приму этого, то рискую свалиться у них на глазах, — подумал я, по-прежнему сохраняя молчание. — Он никому не скажет».

Лак был единственным из моих людей, кто хоть иногда улыбался. Он улыбался в то утро, когда поделился со мной водой, и затем спустя несколько дней — мы боролись, и он так удачно атаковал, что я очутился спиной в пыли.

— Командир не борется с подчиненными, — заметил Коврак, поджав узкие губы и вперив пустой взгляд в удаляющегося Лака.

— Это мое собственное решение, — ответил я. — Я не хочу терять навыки, пока мы в полевых условиях. Никто из ваших рабов для тренировок не подходит мне по росту, и Лаку тоже нужны занятия. Я не могу позволить ему расслабляться только потому, что он невысокого роста.

И Коврак, и Парвен были мной недовольны. Но это оказалось самым приятным занятием с тех пор, как я попал в Зев'На. Поскольку Лак был солдатом, ему разрешалось носить тренировочные кожаные доспехи во время поединка, так что я едва ли мог серьезно ранить его. Тренировка шла на пользу нам обоим, и мы делали успехи.

Все шло здорово. Мне нравилось, что я переехал в пустыню.

— Юный господин, — обратился ко мне Коврак как-то раз, во время утренней разминки, — вчера я замерил время ваших людей на пробежке. Они куда как недостаточно быстры.

— Они всю неделю ползают, — ответил я.

Я развернулся на каблуках и всадил нож в деревянный шест, вкопанный на полпути к подножию холма. Лезвие глубоко ушло в зарубку. Я метал его вдвое быстрее, чем когда только оказался в пустыне.

— Я собирался гонять их сегодня утром вдвое больше обычного.

Когда я спустился с возвышенности для утренней проверки, я объяснил отряду, что намереваюсь сделать. Но тренировка на мечах заняла больше времени, чем я рассчитывал, так что солнце было почти в зените к тому времени, как мы были готовы бежать.

— Думаю, вместо этого я заставлю их бегать сегодня вечером, — сказал я Ковраку, спустившемуся посмотреть.

Коврак скривил губы, как обычно, когда считал, что я проявляю слабость или глупость.

— Разумеется, нет, господин. Вы сказали им, что они будут бегать этим утром вдвое дольше. Вы не можете отступать от своих слов. Иначе слухи о вашем мягкосердечии к ночи разнесутся по всему лагерю.

Я посмотрел на скопление палаток. Несколько мужчин постарше уже прохлаждались в теньке, уверенные в том, что я не заставлю их бегать этим утром. Это были те солдаты, которые, кажется, ни разу не ранили друг друга до крови в учебных боях и морщились, когда я настаивал, чтобы они каждую ночь чистили и полировали оружие. Еще немного, и они перестанут воспринимать меня всерьез. Я кивнул Ковраку. Я все понял.

— Эй вы, притворщики, встать! Немедленно! Бегом!

Я два часа гонял их по полуденной пустыне. К концу первого часа они истекали, потом и задыхались. Когда они пробегали мимо того места, где стоял я, сцепив руки за спиной, выражение моего лица не изменилось и я не произнес ни слова. Они продолжали бежать. Спустя еще полчаса они уже еле двигались. Один из солдат упал на колени, держась за живот, в двух сотнях шагов от места, где я стоял и смотрел. Судорога.