Николай Басов - Собаки из дикого камня Страница 12

Лотар взглянул на Рубоса. Тот по-прежнему пожирал глазами Светоку, но старался все-таки не выглядеть таким истуканом, как вначале.

— Из уважения к другу я сделаю это за десять дукатов.

— Тридцать гривен? — ахнул Сошур. — Да на такие деньги я целую сотню могу нанять, и еще останется на леденцы для их девок.

— Иной раз сотня неподготовленных вояк хуже пары знающих людей. Сейчас, похоже, именно такие обстоятельства. И меня удивляет, что этого не понимаешь ты, воевода.

— Что? — На лбу Сошура проступила темная жила, он стал краснеть.

— Я никого не хочу обидеть, — быстро произнес Лотар. Он уже пожалел о своих словах, которые воевода вполне мог расценить как шпильку. — Я хочу только сказать, что дело сложное, и я его сделаю так дешево только потому, что Рубос, мой друг, родом из Мирама.

— Кто из вас родом из Мирама? — спросил князь.

Рубос выступил вперед и поклонился.

— Хорош, хорош, ничего не скажешь, — удовлетворенно проговорил князь. — Кто же твои родители и где ты был до сих пор? Ведь я не помню тебя, а должен помнить. У меня не слишком много таких молодцов.

— Папа, мы сейчас не об этом, — проговорила ласковым голоском Светока.

— В самом деле, Тизун, нужно закончить этот торг, — сказал Бугошит. Как и ожидал Лотар, у него во рту не оказалось ни кусочка.

Неожиданно из того угла зала, куда ушел Кванет, послышались резкие, твердые шаги.

— Какой торг, господа? — произнес кто-то. Голос под стать ритму этих шагов, подумал Лотар, кажется, не лекарь идет, а воин.

Все повернулись к вошедшему. Он держался уверенно, решительно отодвинул один из стульев, на котором, вероятно, сидел раньше, и стал смотреть, как столовничий накладывает что-то на его тарелку.

— Капис, тебя нашли?

— Да, князь, все в порядке.

Он перевел взгляд острых, темных глазок на Рубоса, потом на Лотара. Потом осмотрел Сухмета. При виде старого раба его глаза дрогнули и стали чуть шире. Шув говорил, что Капис был лекарем, то есть слугой, до того, как князь приблизил его к себе и сделал советником. Должно быть, он не терпел слуг и рабов, которые напоминали ему о прошлом. Особенно таких странных слуг, каким был Сухмет, — слишком богато одетых, вооруженных, превосходно образованных и ничуть не смущающихся своим подчиненным положением.

Может быть, растолковать ему, что Сухмет такой же свободный человек, как я, или он сам догадается, подумал Лотар. Нет, и без того этот нескладный разговор то и дело уходит в сторону.

Между тем, пока длился этот осмотр, князь многословно и охотно пояснял Капису, как обстоят дела и что именно предложил Лотар. Наконец, когда князь замолчал, Капис отчетливо произнес:

— Чушь.

— Что? Ты, кажется, сказал “чушь”? — переспросил его князь.

— Да, так я и сказал.

— Если ты имеешь в виду мои пояснения, то я, кажется, ничего не упустил. — Князь растерянно оглянулся на Бугошита, а потом на княжича.

— Нет, мой государь, я, конечно, хотел сказать, что этот чужеземец задумал что-то нелепое и в высшей степени подозрительное.

— То, что собирается изгнать собак? — подал голос Бугошит.

А ведь он теперь будет на нашей стороне, усмехнулся про себя Лотар.

— Вот именно.

— Но ведь делать что-то нужно! — воскликнул Сошур. — Ведь мы толком ничего и не пробовали еще. Сидим, ждем…

— Нужно делать то, что принесет пользу. А утверждать, что этот молокосос сумеет усмирить собак, с которыми мы не сумели справиться мощнейшими катапультами, — чушь. Я говорил это и готов еще раз повторить.

Вероятно, в этой компании мнение Каписа значило много, потому что после его слов над столом повисло молчание. И тогда подала голос Светока:

— Думаю, никакого вреда от этого не будет.

— Да, да! — оживился князь. — Я тоже считаю, что с этим чужеземцем, как бы странно он тут ни говорил, мы должны заключить союз. Вреда от этого определенно не будет.

— Государь, подумай, союз заключают с дружественным государем, со своими воеводами, с дружиной, наконец, а тут какой-то юнец, от одного вида которого хочется…

Звон серебряной тарелки, упавшей на пол, заглушил тираду бывшего лекаря. В наступившей тишине Лотар спокойно произнес:

— Я не знаю, кто ты такой, невежа, но ты сидишь за столом с благородными людьми, поэтому, если бы ты решился продолжить, я мог бы вызвать тебя. И надеюсь, ты понимаешь, исход поединка ни у кого не вызывает сомнения.

— Вот именно, государь, — заговорил вдруг Гергос. — Этот Желтоголовый, как он себя называет, сегодня в пяти милях от города в честном поединке убил Костолома.

— Костолома? — переспросили сразу три или четыре голоса.

— Да. Я посылал для проверки патруль, они подтвердили, что Костолом мертв. — Гергос нахмурился. — Только его как-то странно убили. Я бы сказал, ему свернули голову, как цыпленку, перерезав позвонки на шее.

— Сзади? — быстро спросил Капис.

— Сбоку.

Теперь все смотрели на Лотара. Он пожал плечами:

— Этот мясник вряд ли заслуживал, чтобы я доставал свой меч. Я убил его кинжалом.

Молчание длилось долго. Наконец князь спросил:

— Чего ты хочешь, юноша, чтобы взяться за дело?

— Собственно, ничего. Плату я назвал, отчитываться я буду только перед тобой, князь, а результат увидите сами.

Княжич, который очень вовремя уронил на пол тарелку, улыбнулся, глядя Лотару в глаза:

— С чего начнешь, воин?

Лотар вздохнул. Паренек ему нравился, должно быть, потому, что совсем недавно и Лотар был почти таким же. Конечно, он слишком рано ушел из дома и слишком много разного опыта приобрел, пока научился сражаться и Рубос взял его в свой отряд. Но со стороны могло показаться, что те три или четыре года, которые их разделяли, не такая уж и большая преграда.

— С осмотра развалин. И с допроса свидетелей.

— Свидетелей? — подал голос Капис. — Но у нас, как я понимаю, не осталось живых свидетелей.

И тогда вперед шагнул Сухмет. По его желтому, как старый воск, лицу блуждала обычная лукавая улыбка.

— А нам необязательно нужны живые свидетели. Мы с моим господином умеем извлекать слова и из тех, кто больше не может сам говорить.

На этот раз свой нож для фруктов уронила Светока.

— Ты хочешь сказать, что вы умеете допрашивать убитых?

Лотар посмотрел на Сухмета с неодобрением. Вряд ли стоило говорить об этом, но слова были уже сказаны, и следовало как-то смягчить впечатление.

— Убитые в течение довольно долгого времени вполне способны рассказать то, что знают. На Востоке, откуда происходит мой товарищ, это обычное дело.

— Вы можете заставить заговорить любой труп? — деловито спросил Капис.