Карен Миллер - Утраченная невинность Страница 12

— Сращивание костей наверняка убило бы Дурма, — ответил Никс. — В свое время мы этим займемся. — Если он выживет. Невысказанные слова повисли в воздухе.

— Это оцепенение…

— Результат травмы головы. Она… очень тяжелая.

— Он очнется?

— Возможно.

— Сохранит разум?

Никс пожал плечами:

— Неизвестно.

— Сколько пройдет времени? До того, как он очнется? Раньше ты всегда мог определить.

Никс помрачнел, но ответил:

— Возможно, это вопрос нескольких дней. Но, скорее всего, недель.

Гар с трудом оторвал взгляд от изуродованного тела, парящего над ложем.

— Но не месяцев? Мы не можем допустить этого, Никс. Заклинание погоды. Мое восшествие на престол. Главный маг нужен королевству. Он нужен мне!

— Я это знаю, — спокойно ответил Никс. — И если исцеление возможно, господин, я его исцелю и верну вам.

— Если?

Никс, вздохнув, сцепил руки за спиной. Придется озвучить невысказанные слова:

— Простите за искренность, ваше высочество, но не вижу смысла уклоняться от прямого ответа. Честно говоря, надежды мало.

Лицо Гара окаменело, стало бледным как мел. Глядя на Дурма широко раскрытыми глазами, он произнес:

— Мало надежды — это не значит, что ее нет вовсе.

— Конечно, — согласился Никс после осторожной паузы. — Конечно, не значит.

Эшер наблюдал, как Гар, словно в состоянии транса, подошел к ложу Дурма. Когда принц заговорил, голос его был едва слышен:

— Когда-то я его любил. А потом возненавидел. Сейчас сам не знаю, что чувствую… — Он помолчал, с трудом подбирая слова. — Чувствую страх. Я знал его всю свою жизнь. Он такой же член моей семьи, как отец, мать, сестра. Если он умрет… Я в самом деле останусь один.

Эти слова были исполнены такой горечи и безнадежности, что ранили в самое сердце.

Никс подошел к Гару и положил руку на плечо.

— Нет, господин, — возразил он дрожащим от сдерживаемых слез голосом. — Не останетесь. Пока я дышу, вы не одиноки.

Эшер прочистил горло. Подавил подступавшие слезы. Отец. Отец…

— И пока живу я, — добавил он вслух. — Идемте, Гар. Сейчас вы ничего не можете сделать для Дурма… Вам необходим сон.

Не в силах оторвать глаз от истерзанного тела Главного мага, Гар пробормотал:

— Нет!.. Нет, я не могу оставить его.

Ладонь Никса стала тяжелее.

— Вы не можете здесь оставаться, — мягко сказал он. — Ваше присутствие скорее помешает, чем поможет. Если будут какие-либо изменения, я пошлю за вами.

Эшеру показалось, что Гар вот-вот набросится на лекаря с кулаками. Потом принц — или уже король? — глубоко вздохнул. Поцеловав два пальца, он чуть коснулся щеки Дурма.

— Вернитесь, Дурм, — прошептал он. — Я не смогу без вас. — После этих слов принц позволил Никсу увести его к темно-красной двери палаты.

Эшер последовал за ними, не оглядываясь.

Запертый в темнице гнилой, разлагающейся плоти. Морг пронзительно, безостановочно кричит. Где бы он ни находился, он здесь не один. Близко, рядом, слышны голоса, но они звучат, словно на границе сознания, и он не может ни достичь их, ни понять, что они говорят. Он отчаянно бьется, словно паук, запутавшийся в собственной паутине, но не в силах осмыслить эту новую реальность.

Тело Дурма искалечено и истекает кровью. Только его собственная необузданная воля помогает сохранить плоть жирного глупца, уберечь ее от гибели, а душу от забвения. Застоявшаяся кровь пропитывается снадобьями, которые быстро обволакивают его, притупляют чувства и овладевают им, но он все еще мучается от непереносимой боли. Века прошли с тех пор, когда он в последний раз переживал подобные ощущения. Это оскорбительно и унизительно.

Такое положение недопустимо.

Ибо он — Морг, во всех своих перерождениях стоящий неизмеримо выше мелочности и ничтожности плоти. Хотя его и изловили. Изловили вопреки всем ожиданиям и, несмотря на его могущество, заперли в пределах вот этого куска истерзанного мяса. Он прикован к этой плоти, связан с ее судьбой. Он стал рабом ее участи. Если умрет Дурм, умрет и он.

Достаточно сильное потрясение, чтобы лишиться разума.

Как такое может быть? Я ведь Морг! Я непобедим!

Смерть, его самый опасный и некогда побежденный враг, смеется над ним. Ждет во тьме и хихикает злорадно. Радуется, потирает свои жирные лапы. Ждет не дождется, когда умрет тело жирного глупца. Тогда чары исчезнут, и душа Морга освободится, чтобы погибнуть.

Нет, кричит Морг. Тебе не победить. Я не умру. Меня зовут Морг, а это имя значит Победа! Ты не сокрушишь меня. Ты никогда не одержишь верх. Выход есть. Выход должен быть. Разве я не бессмертен? Бессмертный не может умереть. Я не могу умереть!

Нет, можешь, говорит Смерть. Здесь и сейчас — можешь.

Морг знает, что Смерть говорит правду, и его охватывает отчаяние. Впервые за многие века он оказался в обстоятельствах, которые создавал не сам и которые не может контролировать. Впервые за многие века он испытывает страх. Увечья, причиненные этому чужому телу, ужасны. Даже с его огромной мощью оно может кануть в жадную пучину смерти. Увлекая его с собой.

А если нет, если он сохранит жизнь в теле жирного глупца? Тогда Дурм будет жить, но как? Как ущербный калека? Неполноценное существо с ограниченными способностями? Если не излечить этот искореженный остов, от него не будет никакого толку. Что тогда? Он обречен провести вечность в изуродованном теле Дурма?

При мысли об этом Морг воет, извивается и колотится в решетки своей темницы. Больная плоть Дурма сотрясается от его ярости. Слабое сердце едва не останавливается, из легких выходит воздух. Морг паникует, отказывается от бесполезных эмоций и концентрирует волю. Бейся, сердце! Работайте, легкие!

Умирающий Дурм нехотя подчиняется.

Морг размышляет. Он здесь только с одной целью: снести вознесшуюся в гордом золотом сиянии Стену Барлы и стереть в порошок предательские сердца ее потомков; тогда он сможет объявить, что весь мир, до самого последнего клочка, принадлежит ему. Для этого ему необходимо тело. И если Дурм не может больше служить данной цели, то нужно найти другое тело.

Другое тело…

Он даже не знает, возможен ли подобный переход.

Я сделаю его возможным, клянется Морг. Я беспределен, и я закончу то, что начал. После этого жирный Дурм может умереть, и да будет так. Заодно со всеми его друзьями.