Байрон Прейс - Последний дракон Страница 12

— Рад познакомиться с вами, сэр! — сказал он. — Ведь вы тот самый человек, который отбил атаку симбалийского корабля, пытаясь спасти сына?

Старик уставился на него, а потом сердито фыркнул.

— Вот, значит, как рождаются легенды, — ворчливо произнес он. Посмотрев на смущенного молодого человека долгим оценивающим взглядом, он добавил: — Ты слишком молод, чтобы носить пояс старейшины.

— Мне двадцать восемь, — попытался защититься Тенньел.

Йондалран покачал головой с копной седых волос.

— Поразительно. Я бы как-нибудь к вам в гости съездил. У вас в кузницах, наверное, управляются младенцы, а фермеры пашут в пеленках.

До того как Тенньел успел возразить, он продолжил:

— А что до твоего вопроса, так я тебе расскажу, как все было на самом деле.

Затем он рассказал свою историю, кратко и сухо, и все же к концу рассказа молодой человек услышал дрожь в голосе старика. Ему было жаль старого фермера, но еще больше он возмутился тем, что злонамеренный Эмсель все еще спокойно жил в своем доме на дереве.

— Почему же горожане не пошли туда с факелами и кольями и не привели его к суду? — спросил он. — Я думаю, нам нужно пойти прямо сейчас…

— Такие вещи должно делать по закону! — резко сказал старик. Затем, почувствовав укол совести от того, что говорит не всю правду, он добавил: — Я именно так, как ты говоришь, и пытался поступить, но я был ослеплен гневом. Мы не безответственные нарушители законов, как симы. Мы все будем поступать как положено.

— Как скажешь, — согласился Тенньел, но в глубине души он стремился встретиться лицом к лицу с этим самым Эмселем.

Эмсель решил выбраться из Спинделейнского леса в тот вечер, решив пожить немного в большой сухой пещере, которую он давно уже обустроил как перевалочный пункт для дальних путешествий. Ему пришло в голову, что история о том, что случилось с Йоганом, может разрастись в жуткую небылицу, и тогда кто-нибудь непременно решит, что настало время действия. Ему нужно было о многом подумать, и он предпочитал размышлять в спокойной обстановке.

Эмселю до сих пор с трудом верилось, что Йоган мертв. Он помнил первую встречу с мальчиком — на опушке леса, около ручейка, который протекал мимо его лесного дома. Йоган играл с черепахой, вертел ее так и эдак, положив на спину.

— Ты собираешься ее есть? — спросил Эмсель мальчика, который молча покачал головой, глядя на отшельника с удивлением и испугом.

— Тогда тебе хорошо бы знать, — продолжал Эмсель дружелюбно, — что, если ты оставишь ее лежать на солнце кверху брюхом, она умрет. Убивать для того, чтобы есть, — простительно, но убивать ради развлечения — нет.

К удивлению изобретателя, мальчик кивнул, сказал, что ему понятно, перевернул черепаху и опустил ее обратно в воду. Эта встреча стала началом их дружбы. Эмсель обнаружил, что мальчик умен, ему нравится учиться и у него есть чувство юмора. Узнав парнишку поближе, отшельник сообразил, что следует быть поосторожнее в словах, потому что Йоган был одним из тех редких людей, которые задумываются о том, что им говорят, и даже следуют советам. Хорошо давать советы с высоты своего опыта, прекрасно осознавая, что на них не обратят внимания, но с Йоганом следовало быть осмотрительнее.

Очевидно, он был недостаточно осторожен. Это была его вина, это он, не задумываясь о последствиях, пробудил в фермерском сыне интерес к необычному, к тому, что далеко выходило за рамки привычной мальчику жизни. Возможно, не стоило так много рассказывать Йогану, но Эмсель не представлял себе, о чем положено говорить ребенку, а о чем нет. Он вообще плохо ладил с людьми. И теперь мальчик, доверившийся ему, погиб.

Эмсель сложил кое-какие вещи в небольшую сумку и отправился в путь. Он взобрался на плато Гринмедоу и начал подъем в Толденарские холмы. Тропинка поднималась вверх так круто, что ему пришлось в какой-то момент даже остановиться, чтобы перевести дыхание. Изображать горного козла среди утесов и расщелин было уже не так легко, как раньше. Он угрюмо подумал о том, что старость была бы не так ужасна, если б с годами он становился еще чуть-чуть мудрее.

Уже собираясь продолжить путь, он услышал приглушенные голоса неподалеку и шорох гравия на тропинке. Холодный страх сжал его сердце. Встретить опасность лицом к лицу? Бежать и надеяться, что его спасет знание холмов? Не успев принять решения, Эмсель услышал шаги за изгибом скалы и выскочил навстречу предполагаемой опасности, чувствуя, как сердце отчаянно бьется в груди.

Трое детей стояли рядышком на тропинке, два мальчика и девочка. Он их узнал, они встречались раньше — это были друзья Йогана. Мальчик долго пытался подбить их на то, чтобы вместе посетить жилище безумного отшельника, и они в конце концов пришли, поначалу дрожа от страха. Бояться они скоро перестали, особенно после того, как Эмсель угостил их сладостями и сидром и показал свои изобретения. Они обещали прийти еще, но так и не собрались, что отшельника, откровенно говоря, порадовало. Если б он целыми днями принимал гостей, у него не осталось бы времени на исследования и опыты.

Эмсель кивнул им, понимая, что не в состоянии вспомнить ни одного имени, и поинтересовался:

— Что вы здесь делаете?

— Мы играли в камешки на дальнем холме, — сказал плотно сбитый мальчик с темными волосами, — и увидели тебя.

Он говорил сердито, и Эмсель с горечью подумал о том, что теперь никакие сладости и никакой сидр не помогут ему завоевать их доверие.

— Давай, спроси его, — сказала девочка, — ты сказал, что спросишь.

Темноволосый мальчик отвернулся от Эмселя и покачал головой.

— О чем ты хотел меня спросить? — попытался подбодрить его Эмсель. — О Йогане?

Мальчик по-прежнему отводил глаза.

— Это был несчастный случай. Я не хотел, чтобы это случилось, — сказал Эмсель.

— Но случилось же. И он теперь мертв. А ты, ты что будешь делать? — спросила девочка.

— Я не знаю, — откровенно ответил Эмсель. — Я действительно не знаю. Думаю, я должен… поговорить с людьми.

— С какими людьми? — настаивала девочка.

— Я еще не знаю. Но у меня есть такое чувство, что это случилось потому, что люди, я сам, Йоган, его отец, слишком мало разговаривали друг с другом.

— Ты идешь на совет? — спросил худенький мальчик с беспомощно свисающей искривленной рукой, до сих пор хранивший молчание.

— Какой совет? — спросил Эмсель. Городские старейшины к этому времени уже точно встречались.

— На Лестнице, — сказала девочка, — все идут. Это большой совет, самый большой.

Эмсель заморгал в изумлении. Созвали Верховный совет! Последний раз такой совет созывали давным-давно, насколько он помнил, тогда речь шла о помощи жертвам наводнения на реке Вайан. В свитках, посвященных истории Фандоры, было записано всего пять случаев, когда созывали Верховный совет.