Дэвид Геммел - Друсс-Легенда. Легенда. Легенда о Побратиме Смерти Страница 124

— Вот черт!

— В чем дело?

— Оррин. Он бежит с ними. Я-то думал, он будет сыт по горло вчерашним. Спятил он, что ли?

— Ты ведь бегаешь с солдатами — отчего же ему нельзя?

— Полно тебе, Друсс. Я солдат и всю жизнь ежедневно упражняюсь. А посмотри на него — он уже бежит последним. Тебе следовало сказать «последний, не считая Оррина».

— Нельзя, парень. Зачем же его позорить? Он сам пошел на это — и не без причины, я полагаю.

На первой миле Оррин оказался в тридцати ярдах позади всех. Он бежал из последних сил, преодолевая боль в боку, не отрывая глаз от панциря своего предшественника. Пот ел глаза, шлем с белым лошадиным хвостом свалился с головы — к большому облегчению Оррина.

На полутора милях он отстал на пятьдесят ярдов.

Джилад, бегущий в числе первых, оглянулся и повернул обратно к еле дышащему гану. Он поравнялся с Оррином и побежал с ним рядом.

— Слушай меня, — сказал он без одышки. — Разожми кулаки — так тебе легче будет дышать. Не отставай от меня и ни о чем другом не думай. Нет, не отвечай мне. Дыши на счет. Сделай глубокий вдох и сразу выдохни. Вот так. Делай такой вдох через каждые два шага. Ни о чем не думай — только считай. И держись за мной.

Джилад занял место впереди Оррина и слегка ускорил бег.

Друсс сидел на стене, наблюдая за концом состязания. Оррин бежал вместе со стройным командиром десятка. Почти все уже закончили бег и отдыхали, наблюдая за отстающими. Оррин все еще шел последним, но только десять ярдов отделяло его от усталого солдата из полусотни «Огонь». Солдата подбадривали криками — все, кроме «Карнака», хотели, чтобы победил он.

Тридцать ярдов до конца. Джилад опять поравнялся с Оррином.

— Выложись весь. Беги, жирная скотина!

Джилад прибавил ходу и устремился вперед. Оррин прилип к нему, скрипя зубами, — гнев придал гану сил, и усталые мускулы словно ожили.

Десять ярдов до конца. Оррин поравнялся с солдатом. Он уже слышал несущиеся из толпы крики. Солдат поднажал, скривив лицо в мучительной гримасе.

Тень ворот упала на Оррина, и он рванулся вперед. Он влетел в толпу и покатился по земле. Он ни за что не поднялся бы сам — но другие руки поднимали его, и ставили на ноги, и хлопали по спине.

— Ты походи, — сказал кто-то. — Это помогает. Давай-ка, двигай ногами. — И Оррин пошел, поддерживаемый с обеих сторон. Со стены раздался голос Друсса:

— Полусотня последнего — еще круг.

«Огонь» побежал снова, на сей раз трусцой.

Джилад и Бреган усадили Оррина на выступ стены. Ноги у него тряслись, но дышать он стал чуть ровнее.

— Прошу прощения за то, что оскорбил вас, — сказал Джилад. — Я хотел, чтобы вы разозлились. Мой отец всегда говорил, что злость придает сил.

— Ты напрасно оправдываешься. Я все равно не стал бы взыскивать с тебя.

— Я не оправдываюсь. Я мог бы пробежать это расстояние еще хоть десять раз — как и большинство наших. Просто подумал — вдруг поможет.

— И помогло. Спасибо, что бежал со мной.

— По-моему, вы бежали просто здорово, — сказал Бреган. — Я-то знаю, каково вам. Мы ведь почти уже две недели бегаем, а вы всего-то второй день.

— Завтра опять придете? — спросил Джилад.

— Нет. Я бы рад, но дел много. — Оррин внезапно улыбнулся. — С другой стороны, Пинар прекрасно управляется с бумажными делами, а мне чертовски надоело целый день принимать депутации жалобщиков. Приду, пожалуй.

— Можно дать вам один совет?

— Конечно.

— Наденьте доспехи попроще. Меньше будете выделяться.

— Мне полагается выделяться, — улыбнулся Оррин. — Я ведь ган.

Высоко над ними Друсс и Хогун распили бутылку лентрийского красного.

— Нужно немало мужества, чтобы сегодня вернуться к ним после вчерашних насмешек, — сказал Друсс.

— Пожалуй. Нет, черт возьми, я полностью с тобой согласен и хвалю его. Просто непривычно как-то. Это благодаря тебе он обрел хребет.

— Он не мог бы обрести его, если бы не имел — просто раньше он его не искал. — Друсс ухмыльнулся и потянул из бутылки, передав наполовину пустую Хогуну. — Мне нравится этот толстячок. Он из настоящих!

Оррин лежал на своей узкой койке, подперев спину подушками, с глиняной чашкой в руке. Он твердил себе, что нет никакой доблести в том, чтобы прийти предпоследним, но чувствовал совсем другое. Он никогда не был хорошим бегуном — даже в детстве, но он происходил из семьи воинов и вождей и по воле отца прошел всю солдатскую науку. Он всегда хорошо управлялся с мечом — в глазах отца это искупало другие, более крупные недостатки. Например, неспособность переносить боль или понять после самых терпеливых объяснений суть ошибки, допущенной назредами в битве при Плеттии. Хотел бы Оррин знать, понравилось бы отцу, как сын его покатился по земле, стремясь обогнать простого кула. Он улыбнулся: отец, конечно, счел бы его сумасшедшим.

Стук в дверь вернул Оррина к реальности.

— Войдите!

Это был Друсс — но без своего черного с серебром колета. «Удивительно, — подумал Оррин, — каким старым он сразу становится без своих легендарных одежд». Старик расчесал бороду и надел простую белую рубашку с пышными рукавами, собранными у запястий. Талию охватывал широкий черный пояс с серебряной пряжкой. Он принес с собой бутыль лентрийского красного.

— Вот решил выпить с вами, если вы не спите. — Друсс придвинул стул, перевернул его и сел верхом — совсем как Хогун.

— Зачем вы это делаете? — спросил Оррин.

— Что?

— Переворачиваете стул.

— От старой привычки трудно избавиться — даже среди друзей. Это воинский обычай. Когда так сидишь, легче встать. Притом между твоим брюхом и человеком, с которым ты говоришь, оказывается солидная деревяшка.

— Понятно. Я все хотел спросить об этом Хогуна, да так и не собрался. И как же приобретаются подобные привычки?

— Их приобретаешь, поглядев на своего друга с ножом в животе.

— Опять-таки ясно. Вы обучите меня этим штукам, Друсс, до прихода надиров?

— Нет. Вам придется постигать их самому. Разве что мелочь какую-нибудь подскажу — авось и поможет.

— Мелочь? Вы интригуете меня, Друсс. Назовите хоть одну. — Друсс подал Оррину чашу вина — сам он пил прямо из бутылки. Он отпил половину и сказал:

— Ладно. Вот скажите-ка мне — почему наши люди каждое утро получают померанцы?

— Это подкрепляет их и предотвращает кишечное расстройство. Освежает и притом дешево обходится. Так?

— Не совсем. Это Бронзовый Князь завел в армии померанцы — отчасти по названным вами причинам, но в основном потому, что, если втереть померанцевый сок в ладонь, меч не будет липнуть к потной руке. А если натереть соком лоб, пот в глаза не попадает.