Чужие сны (СИ) - Матуш Татьяна Страница 13

Целое мгновение я сидела, как приклеенная. Потом кинулась за Аликом. Но когда я выскочила из Алкиного кабинета, шефа уже не было. Нигде. Словно он в воздухе растворился. И лифт не гудел, могу поклясться. Да и нельзя наш лифт так быстро вызвать, сначала процедура распознавания электронной карты, для всех, даже для Влада.

Мне захотелось кричать. Громко. Так, чтобы все повыскакивали. И еще что-нибудь разбить. Желательно, чью-нибудь рожу. На худой конец зеркало.

Но я, разумеется, сдержалась.

Через полчаса, после двух кружек крепчайшего кофе, мы с Алкой наскоро помирились, и вернулись к кроссворду.

- И что, так можно вспомнить все, что ты когда-то случайно видел или слышал? - воодушевилась я, - например, я номер мобильника одного хорошего человека никак вспомнить не могу, а бумажку потеряла.

- Только если твой хороший человек помер, - меланхолично уточнила Алка, - только на кой тебе номер покойника? На том свете пока вышку не поставили.

В тот вечер неподалеку от твоей серой "Тойоты" случилась смерть. А смерть метит все, чего касается. Проследить такую метку, как правило, легче легкого. В "Клене" это даже новички могут после пары занятий.

- И - как далеко проследить?

- Теоретически - неограниченно. Хоть до Проксимы Центавра, за четыре тысячи световых лет. А на практике... Видишь ли, метку смерти стирает другая смерть. А их случается так много. Можно сказать, на каждом шагу.

- Ты хочешь сказать, что вы следили за "Тойотой"...

- Довольно долго. Почти час. Готовили спецгруппу. Но метка пропала в районе Савино. Я потом лично проверила - бабушка умерла, восемьдесят три года. Никакого криминала.

- Но они об этом не знали...

- И подстраховались.

- А заодно и деньги взяли.

Мы смотрели друг на друга горящими глазами, только что не обнимались, как футболисты после удачного мяча.

Потом Алка как-то вдруг поскучнела.

- А что толку? Фальшивые номера они давно сбросили, след остыл.

- Может быть, и нет, - заметила я. - Знаешь, подруга, метку оставляет не только смерть. Деньги, вопреки утверждению императора Веспасиана, очень даже пахнут. Особенно эти деньги.

Алла сообразила сразу.

- Они же "горячие"! Номера купюр известны. Как только хоть одна из них всплывет...

Бедный Алик с его личной драмой был благополучно забыт. На горизонте замаячила проблема поинтереснее.

- Алла, - я уже собралась уходить, но бес любопытства придержал у порога и легонько тюкнул в ребро. Подруга, определенно, чувствовала свою вину за Алика, был шанс, что как раз сейчас она может оказаться чуть более искренней, - скажи, в "Алексу" специально подбирают людей с... необычными способностями?

- Нет, это случайно так выходит - мягко, доброжелательно соврала Алка и легонько подтолкнула меня к выходу.

Сидя у себя, в комфортном кресле, тупо уставившись на монитор компьютера, я окончательно созрела для взлома "Алексы". В конце-то концов, как говаривал незабвенный Буратино, здесь точно есть какая-то страшная тайна. Наизнанку вывернусь, а докопаюсь.

В нашем Белоозерске есть масса достопримечательностей. Одних церквей и часовен шестьсот пятнадцать! А еще есть древний кремль, и пара-тройка современных зданий и памятников, вроде легендарного "Юркиного клыка" и "троих непьющих". Мест для проведения досуга тоже хватает: ночная жизнь здесь гораздо разнообразнее дневной, приснопамятная "Пирамида" с запредельными ценами и, говорят, лучшими в городе столами для бильярда, далеко не единственный вариант. Например, есть "Маджестик", где по пятницам играет настоящий, живой джаз, есть кинотеатр "Сатурн", где идет в основном мировая киноклассика, есть свой Арбат, мы зовем его "Старый двор"... ну, про всякие кабаки, казино и просто подвалы с "однорукими бандитами" я вообще молчу. Этого добра, по-моему, сейчас везде навалом. Немножко меньше - и было бы как раз. А еще есть у нас самый настоящий, классический блошиный рынок. Как у больших, в Нью-Йорке или Париже. Кто был, говорит, не меньше, а по разнообразию представленного интересного старья и просто хлама, мы их, похоже, даже переплюнули. Ну, то есть, антиквариата у них может и побольше, а вот по хламу наш "табор" точно занимает первые места в Европе и Мире. Тут, лично мне, например, даже никаких доказательств не нужно. Достаточно сойти с шестнадцатого троллейбуса на конечной остановке, и, почти за километр от настоящего "табора", наткнуться на первых его представителей. Как правило, это бабушки с игрушками из автоматов, прочитанными детективами Марининой и Донцовой, использованными одноразовыми фотоаппаратами и подарочными кошелечками от "Ив Роше", "Даниэль Живанс" и "Эйван", и огромная армия желающих облагодетельствовать человечество, в лице его отдельных представителей, щеночком или котеночком, беспородным, но это - его единственный недостаток. Во всем остальном зверек - само совершенство! А стоило пройти чуть дальше, и начиналась арабская сказка. "Али-Баба и сорок разбойников на один квадратный метр".

Я долго думала, куда повезти Галочку развеяться в первый выходной нашей совместной жизни. Кабаки и дорогие магазины отпадали сразу. Человек только что все потерял. И, хотя Галочка держалась с поразительной стойкостью и оптимизмом, я решила не искушать судьбу, и отправиться туда, где у нас с ней будут абсолютно равные шансы как следует развлечься и поймать за хвост свою удачу. В "Сэконд-хэнд".

К тому же, на "Шевроле" по барахолкам я еще не ездила.

Однако, если я решила кого-то поразить, то выбрала не тот способ. Получилось как в том анекдоте: приходит новый русский в швейцарский банк, склоняется к окошку и шепотом говорит кассиру:

- Я хочу положить на свой счет миллион долларов.

- А чего вы шепчете? - удивляется кассир, - у нас цивилизованная европейская страна. Здесь не принято стыдиться бедности".

На стихийной автостоянке перед табором я, помимо прочего, увидела пронзительно-желтую "Ламборджини", солидный "Порше" и вызывающе-розовый "Каддилак". А черный "Альфа-Ромео" даже продавали. Так что никого я своим "Шеви" не потрясла, разве что Галочку.

Мы с ней долго бродили между прилавками, где торговали старыми кастрюлями, подсвечниками и пластмассовыми моделями египетских пирамид, все вперемешку, потом вырулили к экибанам из пластмассовых цветов, шатнулись оттуда, как от чумы, застряли у стенда с календарями разных лет. В числе прочего там висел знаменитый малдеровский постер с размытым силуэтом летающей тарелки и надписью: "Я хочу верить!" на английском языке. Рядом торговали посудой.

Мужик продавал зубные щетки аж трех видов. Первая модель называлась: "Зубная щетка" и стоила десять рублей. Вторая: "Зубная щетка навороченная", за нее хозяин хотел уже девяносто пять рублей. Третья, в коробочке, звалась: "Зубная щетка навороченная по всякому!" и стоила аж триста восемнадцать рублей. Галочку страшно заинтересовало, что такого можно "наворотить" с зубной щеткой на такую сумму. Оказалось, она оборудована массажером для десен. Надо понять, чтобы не чесались, когда на кого-нибудь зуб режется. Я посоветовала мужику в следующий раз привезти модель совмещенную с губозакаточной машинкой и продавать по полтысячи. Будет называться: "Зубная щетка навороченная вааще запредельно!". Мужик с готовностью посмеялся, на "таборе" народ не обидчивый.

Человеческое море вертело, крутило и тянуло нас во все стороны: Галочку к заколкам, наборам накладных ногтей и книжкам по кулинарии, меня к старым магнитофонам и дискам с новым софтом. Но я стоически преодолевала и собственные искушения, и поползновения подруги слинять налево и как мощный буксир тянула нас обеих к раскладушкам с поношенным шмотьем.