Уильям Гордон - Глаз павлина Страница 13

— Похоже, сам Кром в образе хорайского торговца оружием снизошел ко мне! — с гордостью сказал Конан.— Смелому и боги помогают!

Рамазан, посвященный высокого ранга, улыбнулся:

— Наивное дитя гор, ты действительно полагаешь, что небожители до сих пор вмешиваются в судьбы смертных? Уверяю тебя, те времена давно миновали!

Конан из уважения к возрасту мужественного воина не стал с ним спорить, хотя многое мог бы рассказать из жизни богов и демонов.

— Позволь, я посвящу тебя в события, которые произошли, пока ты был без сознания, уважаемый.— Шемит вежливо кивнул киммерийцу.— На твое счастье, какой-то малец вызвал стражу. Видимо, мальчишка проходил мимо таверны и услышал, что там дерутся…

— А не был ли этот парень одет в белую накидку и белую чалму, изрядно перемазанные в грязи? — поинтересовался Конан.

— Истинно так,— слегка приподнял бровь Рамазан.— Ты его знаешь?

— Нет, просто я обратил внимание на этого паренька, когда заходил в таверну,— равнодушно покачал головой Конан, стараясь не выдать своей радости. Выходит, с Ишмаэлем все в порядке!

Не желая привлекать к новому приятелю внимание стражников, киммериец на всякий случай решил умолчать и о своем знакомстве с Ишмаэлем. По его мнению, парню было ни к чему лишний раз искушать судьбу.

— Впрочем, неважно,— продолжил Рамазан.— Так вот, воины высадили дверь и обнаружили в таверне уйму тел — кто был просто без памяти, а кто уже помер. Сотник послал за лекарем. Старик оказался достаточно сведущ, чтобы определить, что все люди были отравлены. Все, за исключением некоего создания, которое и человеком-то назвать нельзя. Того прикончил кинжал.— Рамазан вновь кивнул Конану.— Лекарь на месте оказал всем необходимую помощь, а потом тех, кто остался в живых, доставили в дворцовую лечебницу. Под усиленной охраной, естественно. Пойми, горец, в Киросе такие события не каждый день происходят. Выжидающе посмотрев на Конана, который предпочел промолчать, Рамазан продолжил:

— К утру придворный колдун разобрался, что змеечеловек отравил вас Порошком Раздора. Этот яд вызывает кошмарные видения, которые сводят человека с ума, потом несчастный становится невероятно агрессивным, а затем наступает смерть. Воистину жуткое зелье! Отравитель, наверное, был созданием Тьмы…

— Но я с ним справился! — хвастливо заявил Конан.— Не родился еще тот колдун, которому бы удалось меня победить. У меня свои счеты с этим племенем, но, могу тебе сказать, Рамазан, добрый меч в руках смелого человека значит больше, чем их непотребная ворожба и отвратительные зелья!

В голосе варвара слышалась такая убежденность, что Рамазан не стал с ним спорить, а лишь сказал:

— Благодари за это своих суровых богов, горец, отпустивших тебе силу и здоровье многих! Но тем не менее лекарь опасался, что ты можешь не прийти в себя или потерять память.

— Как видишь, его опасения были напрасны.— Конан вздрогнул при мысли о том, что с ним могло случиться.— Почтенный Рамазан, а что с остальными?

Бородатый шемит развел руками:

— Увы, ты пока единственный из всех, кто очнулся. Пятеро умерли от ран во время побоища, еще шесть человек скончались от яда. Лекарь уверяет, что из оставшихся выживут не более трех-четырех человек. Но нити их судьбы в руках Птеора. Впрочем, я убедился, что твоя память не пострадала. Хотя ты почему-то не упомянул о том, что проклятого бен Кемаля, да прорастут его волосы внутрь, послала Зерити Стигийская, страшная колдунья из Асгалуна.— Черные глаза Рамазана впились в лицо Конана.

— Откуда ты это знаешь? — удивился Конан.

— На твое счастье, варвар, вчера вечером в город прибыл военачальник Пуршат, личный посланец Маздака, нового правителя Пелиштии. Помимо того, что он уполномочен заключить военный и торговый договор с Фарахом Великим — да будет сиять это имя в веках! — он предупредил меня, что личный друг короля Маздака,— Рамазан выразительно посмотрел на Конана,— которому тот многим обязан, находится в смертельной опасности. И что король Маздак был бы весьма признателен, если бы я лично предупредил Конана из Киммерии, что на того обращено око Сета. Пуршат также сказал, что Маздаку удалось изгнать стигийскую колдунью Зерити из Асгалуна, но ведьма успела отрядить по пятам за этим Конаном своего доверенного убийцу Юсифа бен Кемаля.

— Успеть бы ему на день раньше! — гневно ударил кулаком о ладонь Конан.

— Не гневи небеса, горец.— В голосе Рамазана появились ледяные нотки.— Я, конечно, сожалею о твоей потере, но женщин у человека много, а жизнь — одна. Могло статься и так, что ты умер бы на загаженном полу таверны. Или колдуну удалось бы улизнуть безнаказанно. В этом случае тебя нашли бы слишком поздно, когда яд уже было бы невозможно обнаружить: хитроумный колдун повесил на дверях табличку, что таверна закрыта. А могло статься и так, что Пуршат явился бы не вчера, а завтра. Тогда тебе просто отрубили бы голову за убийство солдат!

Рамазан извлек из-за широкого кушака запечатанный свиток и протянул его Конану.

— Кроме того, ему было поручено передать тебе вот это послание от некоего Фарука.

Киммериец сорвал печать и развернул листок, вчитываясь в корявые буквы: «Помнишь, я говорил, что перед тобой в долгу? Теперь мы квиты. Желаю тебе удачи, северянин. Но знай: в Асгалуне нам вдвоем будет тесно. Фарук».

— Я так и думал, что он правильно поймет мой поспешный отъезд и не станет держать на меня зла! — кивнул Конан, который счел послание Фарука-Маздака отпущением грехов.— Слава Вещему Ворону, у меня стало одним врагом меньше и одним другом больше!

Рамазан продолжил:

— А теперь я объявлю волю короля.— Голос начальника стражи стал резким и серьезным.— Поскольку именно из-за тебя нечестивый чернокнижник прибыл в наш город, то косвенно на тебе лежит кровь его граждан. Не следует забывать и то, что ты лично убил двух воинов Кироса.

— Во всем виноват колдун Юсиф! — возразил Конан.— Я вместе с остальными был одурманен ядом! Мне действительно жаль этих воинов, но тебе ли не знать, почтенный Рамазан, что высшая доблесть для мужчины — погибнуть в бою?

На миг суровое лицо опытного воина озарила скупая улыбка.

— Конан, ты еще слишком молод. Я виделся со смертью тысячи раз. И поверь мне на слово, умереть в бою — самое легкое дело. А высшая доблесть для мужчины — выполнить свой долг, пускай и ценой чести. Я думаю, наступит время, когда ты сам это поймешь. Но не в этом дело.— Рамазан опять посерьезнел.— Как человек, ответственный за исполнение законов в Киросе, я объявляю тебе решение Фараха Мудрого, да не оскудеет сокровищница его души.— Рамазан поднялся, стражники замерли.— Учитывая необычные обстоятельства этого дела, ручательство короля Маздака и то, что Шем обязан Конану из Киммерии избавлением от опаснейшего врага рода человеческого, вышеупомянутый Конан не несет прямой ответственности за смерть законопослушных граждан славного Кироса и, стало быть, не может быть подвергнут наказанию. Сейчас тебе вернут оружие и одежду, и ты вправе воспользоваться гостеприимством Фараха или покинуть дворец,— улыбнулся он киммерийцу.