Михаил Бобров - Висенна. Времена надежды Страница 131

— Делать нечего, — подвел итог Сэдди. — Ост! Снимай дозор! Рик говорит, на дереве подтески нет. Значит, правда, могло и само упасть. А если кто так хитро помог да направил, что мы сразу не заметили, так сейчас уже тем более не увидим. Собирайте вещи, вытяните спальники из-под ствола. А чего ты усы отрезал?

— Висенне пообещал, когда увидел вас под деревом. Чтобы хоть один жив остался.

При этих словах Остромов выронил топор, а Сэдди смущенно опустил глаза. Подвигал губами: вниз, внутрь, трубочкой:

— Извини, накричал. Ну, собирайтесь тут. Я, как самый легкий, полезу наверх, свистну почтового ворона.

Ворон добрался до наставника Хартли перед рассветом. Обычно дневные птицы в темноте не летают. А заколдованным существам разницы нет: ночь, день, буря или солнце… Да и не зря говорят: у беды крылья соколиные, у радости ножки муравьиные. Беда всю ночь летит, радость еще в обед поспит… К восходу солнца Хартли успел отпереживать за непутевого брата и созвать наставников Школы. Хочешь не хочешь, выходило, что надо написать Скорастадиру. С одной стороны родной брат, а с другой-то ведь Лес! Но можно и так, что с одной стороны Лес, а с другой — родной брат. Магинаставники на совете сидели грустные, притихшие. Никто не хотел первым толкнуть Хартли в гибельную вилку, оба выхода из которой равно бесчестны.

Во дворе школы хлопнули тяжелые крылья. Раздался громкий клекот прилетевшего грифона. Еж Лингвен выскочил встретить гостей. Вернулся озабоченный пуще прежнего, с пакетом в два себя величиной. Еще печать не сломали, а грифон уже вставал на крыло, костеря малую длину разгонной дорожки. Хартли взял себя в руки, вскрыл и прочитал приказ. Совет Леса велел Школе, совместно с Опоясанным Левобережья, прикрыть северную границу Бессонных Земель.

— …Бегущих из Бессонных Земель всех задерживать до того, как Совет за ними не пришлет или не распорядится иначе, — медленно выговорил наставник последние строчки.

— Вот и дождались войны! — помотал косматой головой Раган. — Сколько не было?

— Зим сорок… — протянул Стурон, и тут все увидели, что глаза у него в самом деле не черные, а густо-густо красные. Темно-багровые. Старый маг родился на востоке, далеко за костлявыми перевалами Грозовых Гор. В молодости, наверное, сверкал алыми очами, девкам на погибель.

— Надо спасать брата! — в ужасе прошептал Хартли. Заклинанием призвал бумагу и перо; тотчас щелчком пальцев все убрал — передумал.

— Принеси шар! — велел Лингвену. Ежик, сопя от усердия, кинулся в подземную камеру, где хранили магическую сферу, и скоро вернулся. Хрустальный шарик на подставке из кованых медных листьев парил в воздухе за его плечом. Хартли сгреб сферу, поставил на стол. Быстро и безошибочно выговорил формулу связи. Однако, вместо Скорастадира, в хрустале появилось раздраженное лицо самого ректора Академии. Хартли отшатнулся было, но Кентрай ожег наставника укоризненным взглядом: взялся, так уж двигай до конца, каким бы тот ни был! Старший брат мысленно обругал себя за прилюдную слабость, и обратился к Великому Доврефьелю с такими словами:

— Получил ваш приказ, сейчас выполняю… — выдохнул:

— Прошу разговора с Великим Скорастадиром.

— Брат, — угадал Доврефьель, моргая светло-зеленым глазами, которые сфера сделала рыбьими: выпуклыми и равнодушно-холодными.

— И брат в том числе, — неожиданно усмехнулся Хартли, обретая почву под ногами. — А только, Бессонные Земли ведь тоже Лес. Идти против своих?

Учителя Школы за его спиной согласно перевели дух. Лицо Доврефьеля съежилось и исчезло. Шар заполнила рыжая борода, потом — знакомая ухмылка.

— Хельви все-таки показал норов? — Скорастадир тоже выглядел забавно. Но наставнику было не до смеха:

— Придумай что-нибудь, чтобы без войны обошлось!

Рыжий Маг забрал бороду в горсть:

— Если бы все зависело только от меня!

Меня посадили в каменный мешок, чтобы я нашел путь к себе. У меня отобрали вещи, свободу, свет и звуки — чтобы я искал исключительно внутри, никак не снаружи. И только память у меня не отобрать. Память — это я. А я по-прежнему ищу старшего. Отца, начальника, Бога… Я так привык. Я не могу от себя. Это… невежливо. Эгоистично. Неправильно. В моем мире — всегда так. Оглядывайся наверх. Оглядывайся по сторонам. Ладно, мы откажемся от начальства. Да здравствует анархия? А люди рядом с тобой — на них не оглядываться тоже?

Но оглядываться так удобно!

А здесь никого нет. Рядом — никого нет. Наверху тоже никого нет. Люк. Все.

Там — мир.

Он настоящий. Он взрослый. В мире сажают самолеты и выращивают детей. Строят небоскребы и посылают миротворческие контингенты. Ненавидят американцев и мечтают выиграть грин-кард. Хвастаются друг другу машинами и количеством любовниц. С умным видом нажимают кнопки. Думают, что если в книжках описать крепкую драку или жесткое насилие, то книжка от этого станет взрослой и настоящей. Из нее можно будет повторять хорошие слова, и гордиться таким искусным попугайством.

И смотрят презрительно на всех, кто хочет не этого.

Презрения-то я и не прощу.

Соединить два мира — вот что следует сделать. Я выйду из каменного мешка — не прежний. Но и Земля после пересечения тоже не останется такой, как была.

Вот что на самом деле страшно!

Впрочем, чего бояться? Что здешним не хватит жестокости, или что они окажутся чересчур наивны?

А ведь я, оказывается, боюсь Земли. За Висенну страшно, за Землю — нет.

Но почему?

Я чувствую себя колоколом. Или ручьем, в который ударила молния.

Решился ли я?

Способ найдется. Их много. Неважно, сам ли я придумал средство, если берусь отвечать за цель его применения. Заговоренная веревочка, старый якорь, терновник, проросший к сердцу земли…

Земли! Испытание стихией — вот оно.

Посвящение.

Тишина.

Тьма.

Темной ночью — Спади и Вигла еще не взошли — Ратин, Крейн, Кони Дальт и наставник Хартли вошли в угловую клеть большого дома. С собой каждый из них принес железный лом. Хартли быстро нашел под ногами каменную крышку, вставил ломы в углубления. Погасил светильник. Трое его спутников изготовились каждый у своего рычага.

— Семь-восемь! — скомандовал Хартли, налегая на холодное железо. Охотники и лесовики согласно выдохнули, нажали. Люк поднялся над площадкой, и Ратин с Крейном сдвинули его вбок. Хартли крикнул в образовавшуюся щель:

— Спарк эль Тэмр!

Из щели ответили утвердительно.

— Закрой глаза! Плотнее! — велел наставник. Тем временем Дальт и Крейн зацепили блок за потолочную балку и приготовили беседку: веревочную петлю с доской.

— Готов! — глухо отозвался Спарк. Тогда Ратин и маг полностью отодвинули крышку, а стрелки сбросили в люк беседку, уцепившись за свой конец веревки. Веревка дергалась: сиделец устраивался поудобнее. Потом долетело: