Геннадий Ищенко - Счастливчик Ген (СИ) Страница 132

Первым делом я дочитал поэму, после чего Лана потребовала песню.

— Жаль, что я не умею играть на вашей балалайке, — сказал я, заработав возмущенные взгляды девушек, — но Маркус утверждал, что поправил мне голос, и я смогу довольно точно воспроизвести мелодию. Так что я вам буду петь без аккомпанемента. Только отвернитесь, а то я немного стесняюсь. Как‑никак первый эстрадный опыт.

— Ты давай, не выделывайся, а пой! — по–русски подбодрила меня принцесса.

— Я вам спою песню о любви. Только, вообще‑то, ее должна петь девушка, именно от нее и идет рассказ о любви.

Я настроился на «Простую девчонку» в исполнении Клавдии Шульженко и запел, стараясь подражать ее манере исполнения:

— Говорят, что я простая девчонкаИз далекого предместья МадридаИ в шумных кварталах мне не местоВедь здесь веселье и суета!

Песня очень понравилась, только попросили уточнить несколько непонятных слов.

— Такое трудно сыграть на вилоне, — задумчиво сказала Лана. — Но попробовать можно. Что еще споешь?

— Могу «Голубку» предложил я. — Это из репертуара той же самой певицы. Голуби — это такие птицы, которые живут рядом с людьми, но в отличие от остальных они могут летать, и вообще более свободны. И разводят их не на мясо или перо, а просто для красоты. Хотите?

Они хотели и я запел:

— Когда из твоей Гаванны уплыл я вдаль,Лишь ты угадать сумела мою печаль.Заря золотила ясных небес края,И ты мне в слезах шепнула — любовь моя…

Эта песня понравилась больше.

— Хорошая песня, — утирая слезы, сказала младшая. — Душевная. Споешь еще?

— Как‑нибудь в другой раз, — отказался я. — У меня много таких песен, в которых полно непонятных для вас слов, так что репертуар еще нужно подобрать. Тогда и спою, и стихи прочитаю, у того же Пушкина, например много сказок в стихах.

— А почему только сказки? — спросила Алина. — Почему не что‑нибудь серьезное?

— По двум причинам. Я стихами не увлекался и читал только то, что проходили в школе, ну и еще Пушкина. В основном его сказки, но не только. Соответственно, это и запомнил. И еще то, что остальные стихи вы просто не поймете. И не потому, что не хватит ума, просто наша жизнь слишком отличается от всего того, что вам известно.

— Это ты так думаешь! — упрямо заявила Лана. — Что можно не понять в стихах?

— Как хочешь, — усмехнулся я. — Слушай, только вопросов потом не задавай, все равно не отвечу.

И зачитал им отрывок из стихотворения о Василии Теркине «Кто стрелял?» Конечно, они ничего не поняли.

— Это нечестно! — высказалась Лана. — Ты специально такое стихотворение подобрал!

— Точно, — согласился я. — Еще из самых простых. Маяковского вам, что ли почитать? Нет, не буду. Лучше подождите, пока я подберу то, что вам будет интересно и понятно.

— Тогда пойдем в кровать, — нашла достойную замену поэзии младшая.

— Угомонись, — сказала ей Алина. — Так ты его совсем загоняешь. Еще до ужина свечи четыре, а тебе уже кровать. Смотри, как он напугался, сейчас тебе полночи будет стихи рассказывать.

— Можно подумать, что ему это не надо! — обиделась Лана. — Этот зверь, если ему позволить, еще и третью жену приведет!

— Надо, конечно, но ты должна и меру знать. Или хочешь, чтобы муж побежал к магам за помощью, а потом стал стариком в сорок лет?

— Что, Ген, я тебя действительно того… — испугалась Лана. — Почему же ты мне ничего раньше не говорил?

— Потому что мужчине сказать такое жене стыдно, — объяснила за меня старшая. — Он и так старается, как может, а тебе все мало. Это не ему нужно было двух жен заводить, а тебе двух мужей!

Результатом этой отповеди стало то, что принцесса разревелась.

— Я не зналааа, — всхлипывала она. — Мне было просто скучно. Я виновата, что он мне никогда не отказывааал? А теперь, оказывается, я его…

— Хватит! — я обнял Лану и прижал к себе. — Хочешь в кровать, значит, пойдем в кровать, только не плачь. На платок, вытри слезы, а то развела здесь сырость.

— Потакаешь ее капризам, — осудила Алина. — Но если вы в спальню, то я с вами. Только тогда ночью я тебе его трогать не позволю, так и знай!

На следующий день Маркус прислал мне записку, в которой сообщил, что сегодня вечером решено нанести ряд ударов по черным баронам силами ордена и стражи, и мое присутствие необходимо. Прибыть нужно было сразу же после ужина, что я и сделал.

— У нас на сегодня три цели, — объяснял мне маг. — Это купец Ник Легаш по кличке Живоглот, который держит восточный конец городского дна, булочник Бран Корден, который днем выпекает очень вкусные булочки, а по ночам верховодит среди сотни бандитов, убийц и грабителей и помощник главы магистрата Хней Лорден. Последний вот уже лет пять, пользуясь своим положением и доступом к следственному архиву магистрата, держит за горло пяток воровских группировок и потихоньку их доит. Ну и прикрывает от стражи, само собой. Люди уже распределены по группам наши и стража вперемешку. Тебе не надо ничего делать, просто посидишь здесь у нас. Если раньше времени возникнут сложности с магистратом, прикроешь. Мы все тщательно спланировали, и неожиданностей я не ожидаю, но мало ли что. Для этой операции мы отозвали почти две сотни братьев с базы, и еще участвует около сотни стражников. Слухи среди обитателей дна расходятся моментально, так что цели будем потрошить одновременно. Бандитов планируем просто вырезать, как в прошлые разы, вместе с главарями, а вот воров можно и пощадить. У меня есть сведения, что на королевский флот требуются галерники, вот мы их туда и отправим, пусть приносят хоть какую‑то пользу. Ценности будем сносить сюда, потом все пересчитаем, поделимся со стражей и передадим налоги в казну. Мы с Лонаром будем осуществлять оперативное управление в наиболее значимых местах, а ты покомандуй здесь. Это не должно занять много времени. Все, кроме Живоглота, живут здесь, в центре, а к нему добираться почти до восточных городских ворот. Люди туда уже посланы, по остальным выходят сейчас. Вроде ничего не забыл, побежал, мне пора.

Пару часов, в течение которых проходила операция по зачистке криминала, я поскучал. Бегали курьеры, братья приносили ценности и складывали их в одной из комнат, где находились казначей ордена и его помощник, во двор особняка приводили связанными будущих галерников, а я все сидел без дела почти до самого конца, когда хоть немного, но и мне пришлось поучаствовать в общем деле. Уже все полностью закончили с булочником и помощником главы магистрата, когда на карете к нам примчался сам глава.