Исповедь палача (СИ) - Меркушев Арсений Викторович Страница 14

Операция «Тыва» растянулась на несколько месяцев, и ее результатом стало сразу несколько событий.

Игорь Семенович Мигу таки смог привлечь деньги в край, пусть это и не были вожделенные иностранные инвесторы, а свой родимый бюджет, но сути это не меняло — вложения в край оживили его жизнь и он почти перестал нуждаться в дотациях с центра, ну а сам глава Правительства Тувы был принят Президентом. Приемом старый дипломат оказался вполне доволен — свои люди в Москве потом передали, что по мнению Самого — «такими старыми проверенными кадрами разбрасываться не стоит».

«Девушка с драконом», то есть Китай, тоже вроде де бы выиграла: разведка не сплоховала и вовремя засекла поползновения южных соседей. А простым окриком и дипломатическим давлением китайским дипломатам удалось задавить в самом зародыше попытку заразе с Тайваня пустить метастазы на севере Поднебесной.

Что же до «девочки в красном дудоу», то она позволяла своей оппонентке так думать. В аллегорическом смысле «девушка с драконом» проиграла уже в тот момент, когда вступила в игру с соплячкой в красном балахоне, ибо сам факт признания ее игроком — был равнозначен поражению. С практической же точки зрения NSB Тайваня при минимуме затрат смогла начать акцию, пусть и обреченную изначально на провал, но гарантированно отвлекшую хотя бы часть внимания северного оппонента от другой, более секретной операции.

Но был еще и автор плана «Тува», и он тоже получил свое. Служба Разведки обратила внимание на хитрого полукровку, а острый ум, креативность и способность правильно задать вопрос были отмечены особо. И ему было сделано предложение, отказываться от которого было, конечно же, можно, но делать это разумному человек — не стоило.

Экономика имеет много общего с политикой. В той же политике можно попытаться вырастить злобного боевого хомячка — карманную партию радикалов, которая будет оттягивать на себя голоса твоих конкурентов, и при этом будет если не управляема, то по крайне мере поддаваться влиянию. Но есть одно но: с момента прохода этого «злобного боевого хомячка» в парламента, и тем более набора им на выборах 7–8% голосов — с этого момента все достигнутые договоренности начинают стремительно терять силу, сделанные инвестиции — обесцениваться, а клятвы в верности — забываться.

Один из флагманов экономки республики — компания TSMC (та самая, в которой работал Ян Гутман) была основана, в том числе и при участии государства. За этой общей фразой стояла опека и Бюро разведки. Но TSMC крепла, рос ее оборот, а люди в ее руководстве, которые еще помнили, кто приложил руку к ее становлению, и кому они лично обязаны — постепенно уходили со сцены. Другие же, те, что приходили им на смену, хотя и знали, кто их курирует, но были уже не прочь если не избавиться, то по крайне мере ослабить поводок.

Ну а в руководстве NSB сидели отнюдь не дураки, и понимали все риски и перспективы.

Было два выхода: или смириться с неизбежным, ожидая, что рано или поздно TSMC окончательно сорвется с поводка, или играть на опережение, используя еще имеющиеся рычаги влияния внутри корпорации.

На предложение сделанное ему инспектором Фа Ян Гутман ответил положительно, пусть и не сразу. И вскоре по результатам переаттестации и проведения тестов внутри корпорации в его личном деле, с разрывом в несколько месяцев, появились пара новых строк: — «Лояльность интересам корпорации близка к абсолютной», а позже еще одна — «чрезвычайно высокий уровень креативности. Рекомендовано включить в состав группы „фокус”. — Такая модель продвижения „Умника” (позывной Гутмана) имела для NSB свои преимущества: с одной стороны в руководстве корпорации все еще были свои люди, которые могли внести в про-файл сотрудника такие характеристики, а с другой — сделать это было легко в силу того, что это была правда. Ум и креативность „Умника” и были причинами, в силу которых инспектор Фа стал его куратором, а лояльность Яна Гутмана интересам корпорации так же была выше подозрений, правда в сугубо „конфуцианской” системе измерений, в которой верность верховной власти стоит все-таки выше верности господину.

Оказанное доверие Ян Гутман оправдал буквально через месяц — в решении так называемого «казуса Рахима Шарипова». В результате Корпорация смогла зайти на рынок одной среднеазиатской страны в более лояльном для нее формате, а Ян Гутман подтвердил на практике, что недавние записи в его про-файле не были пустым словом. Специалист умеющий найти красивый и неожиданный выход в самых сложных ситуациях — такую репутацию успешно нарабатывал себе Ян Гутман.

И уже примерно через год, после того как Ян Гутман получил позывной «Умник», его кураторы из разведки гораздо лучше понимали, что твориться внутри корпорации, — если не везде, то по крайне мере в тех направлениях, которые были или проблемными, или прорывными. Ведь именно туда чаще всего направляли группу «Фокус».

В рамках группы «фокус» Яна Гутмана часто привлекали на консилиумы, инспекции или мозговые штурмы, рассчитывая на его очередное озарение. — Там он, как правило, молчал и делал пометку в своем блокнотике, лишь изредка поднимая голову и делая замечание или задавая вопрос, часто сдвигающий дело с мертвой точки.

И когда его попросили принять участие в инспекции и определения потенциальной полезности объекта № 127 — он ничуть не удивился. Обычное — необычное задание, ничего нового.

И тем более что никто не удивился, что именно Ян Гутман, после проведения этой самой инспекции, с точностью до дня смог определить точную дату Конца Света.

Второе. Осколок прошлого. Виктор Штепке или за 80 лет до конца света.

Маленький человек лет 40, в очечках и с вечно выпадающей из нагрудного кармана ручкой о чем-то говорит с трибуны.

Много позже, уже через десятки лет после его смерти, он получит прозвище „Маэстро”. Но это будет потом, а сейчас будущий Маэстро, а пока что просто научный сотрудник Московского физико-технического института Виктор Яковлевич Штепке защищает свою кандидатскую. Он знает, что как минимум 4 белых шара — (белый шар — это голос „За”) у него есть, но за остальные 5 — нужно еще побороться.

И он борется, этот маленький нескладный человечек.

Тут, в Москве, этого бульбаша приняли если не с восторгом, то точно, что с теплотой, — несмотря на свою кажущуюся нескладность, маленький человечек умел не только налаживать новые связи, но и не терять старые, — и школьные, и институтские, и фронтовые. Но новичку все равно нужно доказывать свое место под солнцем Столицы, и он это делает.

На дворе сейчас начало 60-х, а страна, для которой живет и работает маленький человечек — все еще на подъеме, и признаков упадка вроде бы не наблюдается, даже в отдаленной перспективе, а люди все еще в массе своей по-хорошему религиозны.

Да-да, люди в СССР в массе своей все еще верят, — только одни все еще верят в обретении Царства Божьего после смерти, а другие — в построение его при их жизни. Ну, или хотя бы при жизни их детей.

Правда, в той стране критической массы адептов старой религии уже давно нет, да и оставшиеся скорее практикуют христианство, чем верят. В массе своей они крестят детей, потому что так принято, пост для них это скорее уже диета, при котором черная икра или мясо крабов это неплохая замена докторской колбасе, а стиль одежды при входе в храм несравненно важнее того, с чем человек туда пришел. И хотя из верующих они давно превратились в прихожан, для которых вера в Бога заменилась верой в церковь, а Нагорная проповедь давно уступила место ритуалам и внешней атрибутике, среди них все еще встречались исключения.

Впрочем, и адепты теории о постройке Царства Божьего на земле успели пройти примерно такую же трансформацию за пару десятков лет, и все более превращались из коммунистов в членов партии. Впрочем, исключения были и тут.

Таким исключением был и Штепке — он все еще верил в свою страну, причем не на потребительском уровне, а истово и все сердцем — на уровне идеалов. СССР ему все еще казался тем Прометеем, который вот-вот и понесет согревающий божественный огонь истины всем голодным и обездоленным народам мира.