Госпожа преподаватель и Белый Феникс - Марика Полански Страница 15

Уголки красивых губ чуть изогнулись в довольной улыбке. Развернувшись, он прошёл мимо сопровождающих его людей, которые в ту же секунду расступились. Так, обычно пропускают вперёд человека, наделённого властью и непоколебимым авторитетом.

— Продолжайте занятие, госпожа де Вальдан, — визгливо произнёс Шершен, и дверь глухо захлопнулась за визитёрами.

Несколько долгих секунд царила тишина. Глянув на неуверенно мнущихся студентов, я выдохнула и махнула рукой. Заскрипели стулья, по аудитории прокатилась волна разрастающегося шёпота.

— Госпожа де Вальдан, а почему вы не предупредили, что у нас такие высокие гости? — изумлённо пробормотал Рафаэль.

Приподняв бровь, я неопределённо пожала плечами.

— Наверное, потому, что для меня этот визит — такой же сюрприз, как и для вас.

— Логично, — согласно хмыкнул студент и принялся листать тетрадь, будто искал в ней ответ.

— Мы хотя бы подготовились тогда, — сказал Андреас и кивнул на Рафаэля. — Вот он подготовил бы вступительную речь и станцевал джигу.

Я закашлялась, стараясь сдержать смех.

— А вы зря смеётесь, — подал голос Сандро, который до этого момент молча сидел за задней партой и наблюдал за происходящим. — Знаете, как Раф танцует? Он так танцует, что способен сразить наповал любую комиссию!

— Ага, причём в прямом смысле слова, — загоготал Грегори. Да так, что аж прихрюкнул, вызвав смешки у присутствующих. — Простите!

Смутившись, он глубоко вздохнул и посмотрел на недовольно сопящего Рафаэля. Его серьёзности надолго не хватило, и студент разразился хохотом, похожим на крик раненой чайки. Сбивчиво извинившись, Грегори зажал рот ладонями, но от этого стало ещё хуже — раненая чайка превратилась в подыхающую под грузом жизненных тягот.

— Я не виноват, что тот полудурок Макинтош не соизволил протереть сцену от мыльной слизи после своих фокусов, — сконфуженно оправдывался Рафаэль. — Да любой на моём месте вылетел бы на комиссию! А получилось так, как получилось…

— О да! Получилось прямо сногсшибательно! — сквозь хохот просипел Андреас.

— Какой ужас! — сочувственно произнесла я. Получилось неискренне: губы сами растягивались в улыбке. Не столько из-за сцены падения Рафаэля, которую услужливо нарисовало воображение, сколько из-за смеха других студентов. — Вы не пострадали?

— Да что ему будет! — ответил Сандро. — Пострадали только пятая точка Рафа да чувство достоинства господина Шершена! Впрочем, вряд ли министр оценит Рафаэля. До красавицы ему далеко.

Тяжело выдохнув, я устало опустилась на стул. Собрать развеселившихся студентов было задачей не из лёгких. Ещё труднее — сделать это, не выходя за рамки воспитанности.

Что-то внутри кольнуло — тонко и противно, как швейная игла, которую случайно забыли в пошитом платье.

— Вы сказали «министр»? — прищурившись, спросила я. — Так это сейчас был министр?

Смех тотчас смолк, будто в моём голосе прозвучала угроза. Студенты дружно переглянулись и уставились на меня, как на мифическое существо, свалившееся из случайно открытого портала.

— Ну да, — отозвался Андреас. — Это министр магической безопасности. Вэлиан О'Рэйнер. Его печатают на всех первых полосах газет и журналов. А вы его не узнали?

— Я не читаю газеты и журналы. Если только они не относятся к науке, — призналась я. Помолчав, негромко добавила: — Но очень хотелось бы знать, что в Академии делает министр магической безопасности. Да ещё и без предупреждения.

— Хороший вопрос, госпожа де Вальдан, — вклинился в разговор Рафаэль. — Возможно, это связано с тем, что Министерство решило ужесточить отбор студентов. Я недавно читал, что всему виной взрыв в Бергедере. Дескать, местные инквизиторы оказались беспомощны в поимке негодяев, решивших подорвать склад с оружием. Говорят, что О'Рэйнер был в такой ярости, что приказал арестовать всех начальников местного отдела инквизиции, а генерала Стронга отправили в тюрьму, где он ожидает трибунала. А ещё поговаривают, что его, в смысле Стронга, ждёт смертная казнь.

Я невольно вздрогнула. Отчего-то проснулась жалость к неизвестному генералу. Вот так всю жизнь защищаешь интересы страны, а потом вдруг оказываешься на волосок от смерти из-за кучки неспособных к действиям придурков.

— Стало быть, ситуация и впрямь очень серьёзная, если Министерство решило взяться за образовательный процесс, — я задумчиво провела пальцами по корешку Книги. Та тихонько заурчала в ответ на прикосновение. — Возможно, оно и к лучшему. Однако сдаётся мне, дорогие мои, что это не слишком поможет.

— Почему вы так считаете? — поднял голову Грегори.

Я окинула взглядом притихших студентов и нахмурилась. Потом почесала бровь и повернулась к портрету на полотне.

— Скинх Мелиотский считал, что любой солдат может стать как великолепным полководцем, так и бездарнейшим командиром. Всё дело не только в профессиональных качествах, но и в понимании чести, достоинства и в праве выбора. В одной из своих рукописей философ писал, что есть разница между тем, что лежит в основе поступков человека. Он приводил пример двух воров, которых собирались казнить. Они оба влезли в дом очень богатого человека. Только один это сделал с целью продать золотые украшения и столовые приборы, а второй — украл курицу со двора…

— Вора собрались казнить из-за курицы? — перебил Рафаэль, удивлённо вытаращив глаза.

— Вас что-то удивляет? Законы созданы для всех, молодой человек. Однако это вовсе не значит, что они обязаны быть ко всем справедливы. Как правило, ответственности избегает тот, кто имеет больший вес в обществе, или тот, кто прекрасно знает и умеет ловко манипулировать законом. Но вернёмся к истории о двух ворах. В те времена пострадавший имел право выкупить из тюрьмы преступника и распорядиться им по своему усмотрению. Паэр выкупил обоих воров, дал им кров и пищу, но с одним условием — они оба будут его охранять от недоброжелателей...

— Какая глупость! — фыркнул Грегори и принялся ковырять кончиком пера в уголке тетради. — Они же могли его порешить! Зачем нанимать для охраны людей, которые способны прикончить в любой момент?

Я лишь развела руками.

— Логика паэра мне неизвестна. Однако сдаётся, что он решил дать этим людям второй шанс, а не отправлять их прямиком к палачу. Так вот. Через некоторое время вор, который украл драгоценности, попытался снова обчистить своего хозяина. Однако был убит вором, укравшим курицу. Скинх отметил, что первый вор никогда бы не изменился, так как им двигала жажда наживы, которая превратила его в слепого глупца. В то время как второй вор стал преданным слугой, а позже и хорошим советником своего господина, поскольку изначально им двигало желание выжить. Он отлично понимал разницу между пресыщением и необходимостью. Годы лишений не превратили его в подлого человека, способного обернуть добродетель против того, кто протянул руку помощи. Было ли у второго вора право выбора? Разумеется. Он мог помочь первому вору и