Сергей Лукьяненко - Непоседа Страница 15

— Так много караванов? — приятно удивился Трикс.

— Конечно. Ведь все знают, что скоро наши страны сойдутся в страшной войне, после которой, быть может, песок пустыни засыплет Дахриан, а трава прорастет сквозь камни вашей безымянной столицы. Пока этого еще не случилось — самое время немножко заработать.

Трикс подумал, что образ мысли самаршанцев все-таки остается для него полнейшей загадкой.

— Я поеду с тобой, Васаб, — сказал он. — Как долго будет длиться путь?

— Если будет на то воля Высшего, — купец почтительно прикрыл голову ладонями, поскольку упоминать о Высшем Божестве с непокрытой головой считалось у самаршанцев неуважительным и потому опасным, — то завтра к вечеру. Или послезавтра к утру. На все воля Высшего, да совьет он нам такую крепкую веревку, чтобы мы поднялись из Теснины Страданий на Гору Блаженства ничуть не утомившись!

— Я поеду с вами, — вздохнул Трикс.

Через полчаса, умывшись в озере и позавтракав вчерашними лепешками с остатками вчерашнего кебаба, Трикс взгромоздился на верблюда (нельзя сказать, что это сильно понравилось верблюду или Триксу) и маленький караван двинулся в путь.

Солнце медленно вставало из-за горизонта. Теплело. Верблюды монотонно шагали между дюнами, Трикса раскачивало из стороны в сторону. Это сильно напоминало качку на палубе корабля.

— Не хочешь ли скоротать дорогу? — спросил Васаб.

— Как? — заинтересовался Трикс. — Песней?

— Песней? — поразился Васаб. — Нет, что ты. Песня сушит рот и горло, в пустыне не надо петь. Негромкое чтение стихов — вот что скрасит путь!

— Ну… начинай, — предложил Трикс.

Васаб откашлялся. И сказал:

— Я прочту тебе несколько врубай моего сочинения.

Стражники и племянник как-то незаметно поотстали от Куркума.

— Врубай? — удивился Трикс. — А что это?

— О! Это одна из вершин нашей поэзии! — обрадовался купец. — Не каждый может врубиться в мудрость, сокрытую в четырех коротких строчках… Вот, послушай…

Трикс кивнул и приготовился врубаться.

— Я напился вчера, хоть совсем не хотел,И сегодня напьюсь, хоть пока не успел.Что поделать! Я очень люблю напиваться,Я и завтра напьюсь — ведь таков мой удел!

— Сильные стихи! — похвалил Трикс, которому вовсе не хотелось выглядеть неврубившимся. Ободренный Васаб кивнул: — Да, это из любимых… А вот еще:

Мы ничтожны пред небом, как будто червяк,Не постигнуть Вселенскую мудрость никак!Лишь Великий Визирь — он сильнее, чем небо,Он мудрее Вселенной! Клянусь, это так!

Трикс задумался:

— Ну… интересная мысль, конечно. Но как-то немножко приземлено.

Васаб вздохнул и самокритично признал:

— Да, философии чуть-чуть не хватает. Но это из обязательного. В начале каждого чтения врубай положено восхвалить Великого Визиря. Для иностранца, конечно, лучше врубайи с общечеловеческими ценностями. Вот, к примеру:

Дева юная, вновь ты явилась ко мне,И слова о любви прошептала в огне…Я проснулся — о ужас, жена моя рядом!Лучше жизнь всю проспать и скончаться во сне!

— Это… интересно, — чуть смутился Трикс.

— Васаб знает, что нравится молодежи! — ухмыльнулся купец. — Васаб сам когда-то был молодым! Ну, теперь твоя очередь…

— У нас врубай не сочиняют, — признался Трикс. — У нас всякие другие стихи…

Охранники и племянник, заметив, что угроза прослушивания врубай миновала, приблизились.

— И какие же стихи? — заинтересовался Васаб.

— Ну… к примеру, хламерики.

Купец удивленно приподнял густые брови. 

— Это когда всякую ерунду рифмуют, — пояснил Трикс. — Но смешно! Вот, послушай…

Некий маг, проживавший в Дилоне,Колдовал себе мясо в бульоне.Съев похлебку, чудак,Не наелся никак,Глупый маг, проживавший в Дилоне.

— Кажется, улавливаю идею, — кивнул Васаб.

— Вот еще, — сказал ободренный Трикс:

Был рыцарь в бою отважный,Но только здоровьем неважный.Меч поднял — и хлоп,Отправился в гроб,Хотя был в бою отважный!

Васаб вежливо посмеялся. Потом сказал:

— Кажется, я уловил основную идею. Рифмуются первая, вторая и пятая строфа… Первая и пятая частично повторяются… В первой надо описать, кто и где находился, затем — что произошло. Хм… Прими же ответный дар, уважаемый Трикс!

Трикс приготовился слушать.

В траве жил веселый кузнечик,Зелененький, как огуречик.Лягушка пришла,Поживу нашла —И съеден веселый кузнечик…

— Хорошо, — признал Трикс. — Но грустно немного! Хламерик-то получился детский, малыши будут плакать.

— Ничего-ничего, — кивнул Васаб, оглаживая бороду. — Дети тоже должны понимать, что все не вечно под луной. К тому же дети жестоки по своей природе, не сглаженной воспитанием. Ну кто из нас в детстве не давил муравьев?

Трикс печально кивнул.

— Кто не бросал камнями в бродячую собаку?

Трикс задумался.

— Кто не привязывал колокольчик к хвосту пойманного шакала? Кто не подсовывал птице в гнездо вместо яиц гладкие округлые камешки? Кто не кидал скорпионов в прозрачный сосуд, чтобы они дрались насмерть?

— Я так не делал, — в ужасе сказал Трикс, чьи детские жестокости ограничились разоренным муравейником (за который его немилосердно выдрал со-герцогский лесничий — с разрешения родителей, между прочим).

— Ну… бывают люди благородные от самого рождения, — смутился Васаб.

Некоторое время ехали молча. Начинало припекать. Верблюды шли все так же неторопливо и размеренно. Трикс печально подумал, что если бы верблюды могли бежать со скоростью скакового коня, то путь к Дахриану занял бы гораздо меньше времени. Впрочем, кто сказал, что они не могут? Просто не хотят!

— Маг я или не маг? — спросил себя шепотом Трикс. — Буду ли я ждать милостей от природы или возьму их силой?

— А? — встрепенулся задремавший Васаб.

— Хотел бы ты попасть в Дахриан уже сегодня? — спросил Трикс небрежно.

Глаза купца загорелись.

— Хотел бы я искупаться в прохладном бассейне во дворе своего дома? Хотел бы поесть вкусный плов? Хотел бы лечь спать с любимой младшей женой?

— То есть ответ положительный, — кивнул Трикс. — Что ж… посмотрим, что можно сделать!

— О! — обрадовался купец. — Колдовство! Настоящее северное колдовство! Я весь внимание, друг мой!