Джек Финней - Волшебник из Манчжурии Страница 15

– Я тоже боюсь, учитель, – захныкал и Клешня.

– Страх – это прерогатива женщин и детей, – поучительно заметил Волшебник, – что касается меня, так я ничего не боюсь, и уж меньше всего – гор и лесистых тропинок.

И своим смелым примером он вынуждал их тащиться дальше. Наконец, из тоннеля зелени они вышли на участок, где были нагромождены горы камней, валялись обломки скал и остатки завалов; тропинка, по которой они следовали, оказалась окружена кошмарными по размерам утесами и нависшими сверху камнями.

– Определенно создатель преисподней позаимствовал интерьер в подобном месте, – пораженно пробормотал сам себе Волшебник.

Похоже, ни королева, ни Клешня не нашли что ответить на такое мрачное замечание.

Но через несколько мгновений Волшебник, шедший впереди маленького отряда, нервно воскликнул голосом, полным облегчения:

– Ха, ха!

Теперь впереди перед ними открылась чудесная полянка, и на этой полянке расположился лагерем «Отряд сострадания».

– Видите? – сказал Волшебник, – что я вам говорил? Солнце снова сияет для нас! Впереди все ясно и безопасно!

Даже королева успокоилась. Они прибавили шагу и пошли быстрее.

Мохнатые пони «Отряда сострадания» мирно паслись на горном лужку, а сами воины отряда развалились на траве, их боевые маски вместе с седлами свисали с веток деревьев. Без этих ужасных боевых масок члены отряда, в большинстве случаев, выглядели молодыми милыми мальчиками.

На краю луга под деревьями возвышалась палатка из белого фетра; это была штабная палатка вожака «Отряда сострадания».

– Предлагаю пройти прямо туда, – сказал Волшебник, – и представиться. Интересно, какая из этих воинственных масок принадлежит вожаку?

Оказалось, что вожак отряда был последним человеком, которому понадобилась бы маска, чтобы испугать противника. При приближении Волшебника, королевы, Клешни и Нг Гк он появился в дверях шатра из белого фетра и встал там, дерзко уперев руки в бока и удивленно разглядывая путешественников.

Это был крупный мускулистый парень, в одежде из овчины. Сапоги были перетянуты золотыми шнурками. В носу и в каждом ухе у него было по кольцу; на самом деле, ювелирные украшения были рассыпаны по большей части его тела. У него были кольца на пальцах, на шее висела золотая цепь, на руках браслеты. Его усы огибали кончики рта и свисали почти до самой груди, а на кончиках у них были вплетены маленькие золотые пистолетики.

Он был основательно вооружен, у него был большой кривой меч, два прямых кинжала и крупнокалиберный пистолет, у которого вместо ручки была вырезанная из слоновой кости волчья голова. Овчина, которая заменяла ему формальную одежду, была высококачественным руном и была искусно скроена и тщательно подогнана по его фигуре. Там, где сапоги не прикрывали его голени, виднелись ноги с венами, напоминающими канаты. У него не хватало многих зубов, часть из которых он потерял в сражениях, а часть выпала от плохого ухода. Несколько пальцев на одной руке и большой палец на другой тоже отсутствовали.

Сладострастная королева Ла посмотрела на него и глубоко вздохнула, пропустив через ноздри воздух до самой сердцевины своих легких. Он посмотрел на нее и сделал то же самое.

– Приветствую вас! – воскликнул он, – я, конечно, капитан Бао Бу-Бо, когда-то главный охотник за бандитами в горах Лунного света, а теперь, увы, всего лишь один из последних грязных буржуев. Я безжалостный человек, не знающий пощады, жестокий и отчаянный воин. Я поднялся до нынешних высот только благодаря своим способностям и ловкости. Если я сталкиваюсь с ситуацией, которая не подходит ни под одно правило Великой книги Выживания, я, не задумываясь, без задержки придумываю собственное правило и стратегию для данного случая. Некоторые из моих сражений стали классикой в истории партизанских войн. Судя по той высоте, которая достигнута мною уже сегодня, после моей смерти я стану мифом, а мои деяния навсегда останутся в народных песнях моего народа. За последнее время, в связи со сложившейся политической ситуацией, я сблизился с некоторыми из тех, кто был моим непосредственным противником, и в результате этого появился «Отряд сострадания». Но даже в этих условиях я придерживаюсь одного из моих неукоснительных и твердых правил, которое гласит, что все лица мужского пола, явившиеся в мой лагерь без приглашения, должны быть убиты, а лица женского пола, попавшие в такое положение, становятся нашими наложницами, и если их выродки окажутся достойными того, они становятся полноправными членами «Отряда сострадания». На самом деле, именно на молодежь я и возлагаю все надежды на будущее.

– Используй меня как наложницу в свое удовольствие! – взвизгнула королева, – но пересмотри свои правила в отношении мужчин.

– Да ну! – огрызнулся партизанский вожак, – разве не ясно, что я, капитан Бао Бу-Бо, никогда не прислушиваюсь к мольбам моих жертв? Здесь, в этих горах, командую я, и только я. Кто это разжиревшее чудовище?

– Это Волшебник из Маньчжурии, – вмешался Клешня, – и даже один из последних грязных буржуев должен дважды подумать, прежде чем уничтожить чародея с такими разносторонними и необычайными талантами. Чего будет стоить мир, пусть даже и однопартийный, если в нем не будет волшебников?

В то время как Бао Бу-Бо подыскивал подходящий ответ на такой интеллектуальный вызов, королева и Клешня обменялись удивленными взглядами. Дело в том, что ни он, ни она на самом деле ничего не говорили, все это вместо них проделал Волшебник.

– Ха! – наконец-таки сказал Бао Бу-Бо, – Ха! Мне это надо обдумать. А пока я, пожалуй, свяжу это жирное животное, чтобы не спеша забить его потом на досуге. Но участь женщины определенно решена. Она будет наложницей.

– Женщины бывают разными, – заметила королева, и даже Клешня не мог определенно сказать, говорит ли королева сейчас сама или это делает за нее Волшебник, – Они так же различны, как и фруктовые деревья, у некоторых плоды надо сразу же срывать, в то время как плоды других могут просто потоком засыпать того, кто сделает такую попытку.

Клешня решил, что это определенно было сказано Волшебником, но даже королева, похоже, была довольна тем сравнением, которое было высказано.

Но партизанский вожак всего лишь усмехнулся в третий раз и свистнул в два пальца, чтобы собрать своих людей. Когда на его зов собралось достаточное количество народа, он приказал связать Волшебника и Клешню и отвести их в черную юрту, которая служила помещением для арестованных. А что касается самой королевы, то он ввел ее в свою собственную белую юрту.

Придя в черную юрту, приятный на лицо, изящный молодой человек связал Волшебника и Клешню пеньковыми веревками и кожаными ремнями, засунул им в рот кляпы и швырнул обоих на пол. Нг Гк было позволено бродить по горному лугу на свое усмотрение, там же, где паслись остальные пони.