Анатолий Нейтак - Камень и ветра 4. Поход за радугой Страница 15

Тигги не стал спорить (ещё бы он стал! против правды-то…). Он просто посмотрел на меня слепыми глазами, что-то там увидел, улыбнулся, разлил молодое вино по стаканам и сказал:

– Ну, выпьем ещё?

– За что?

– За смелость, спрямляющую пути.

– Выпьем, но не до дна.

– Это почему?

– Потому, что до дна пьют заливающие тоску, а не умножающие радость.

– Славно сказано! Я запомню.

– Можешь при случае и процитировать. "Как говаривала одна моя знакомая, урождённый некромант…" Представляешь, какой будет эффект?

– Да уж, да уж… – Тигги сделал пару глотков, покатал последний во рту, проглотил и сказал. – А ты злая. Вернее, недобрая.

– Почему?

– Не спускаешь другим их слабость.

– Спускала бы. Если бы они спускали мне мою силу.

– Ишь чего! Да когда же это слабые охотно смирялись с чужой силой? Это даже у нас, ринтов, не в чести, а уж у вас и подавно. Говорят, только асванну легко мирились с чужим превосходством. Ну и где они, те асванну? Вымерли!

– Упрощаешь.

– Ну да. И асванну ещё можно встретить на пыльных тропах этого мира, и на всякое правило найдётся исключение. Но по большому-то счёту возразить тебе нечего!

– А оно мне надо? Если я сильная?

– Нет.

– То-то…

Оказывается, я изрядно стосковалась по такому вот словесному фехтованию. Когда в стенах Белого университета я подтверждала третью ступень магистерства, мы частенько засиживались до утра, оттачивая аргументы о любые подвернувшиеся темы. Тигги о ту пору блистал, порой "меняя" свои позиции по пять-шесть раз за вечер. А я действительно редко вступала в дискуссии, больше слушала. И хотя мне нашлось бы, что сказать, молчала. Лишь временами, не выдержав, вставляла я пару фраз, не оставляющих камня на камне от построений оппонентов… и тоже, как Тигги, не щадя спорщиков с обеих сторон.

Из-за этого на меня довольно быстро перестали нападать. Картинка: здоровый облом лет тридцати в ранге полноправного мага, давно закончивший обучение и усердно работающий над подтверждением третьей ступени магистерства, словесно атакует девицу неполных двадцати лет, некроманта. (Это как отдельные осиные жала в… заднице: и что девица, и что моложе, и что равного с ним ранга, и что некромант). Облом мечет бисер аргументов, выкладывает кирпичи доводов, смазывает цементом авторитетов… а девица слушает.

Минуту слушает. Две. Пять минут. А когда облому надоедает разоряться, тыкает в его построения фразой-другой, и облом остаётся среди обломков.

Красота!

Однако, напомнила трезвомыслящая часть моего разума, ничего красивого не получится, если помимо Тигги меня узнает ещё кто-то из университетских знакомых. Хочешь, не хочешь, а надо возвращаться к образу Илины. Предупредив ринта, что скоро вернусь, я поднялась в свою комнату, надела (с превеликой неохотой) ожерелье, а после короткого раздумья и все остальные цацки "магистра Илины": браслеты-накопители, брошь, все четыре кольца. Хотя три из последних – те, что с "эгидой страха", "плетью боли" и "тисками бессилия" – можно было смело приравнять к боевым артефактам, ношение которых в черте города не вполне законно.

К демонам правила. Для Илины важнее готовность к драке. Играть, так играть!

То ли это решение было всплеском предвидения, то ли просто улыбкой удачи, но к моему возвращению в главный зал "Гривы" Тигги уже был не один. Рядом с первым кувшином на столе стояли ещё два, а на скамьях около стола сидели незнакомый брюнет лет под тридцать, лохматая огненно-рыжая девица примерно тех же лет (и тоже мне не знакомая), а сверх того – длинный, как обоз победоносной армии, тощий, как жердина в заборе бедняка, и лысый, как днище сковородки, муж раннепреклонного возраста. Этого последнего я преотлично помнила и сразу узнала.

Собственно, я даже поминала его в разговоре с Тигги. Ретлиш сур Брай-Элос, профессор Белого университета, заместитель декана по методической работе, магистр алхимии первой ступени, магистр огненной стихии второй ступени, магистр магии света второй ступени, почётный член, дипломированный титулоносец и т. д. и т. п.

Официального прозвища Ретлиш не имел. Самым популярным из его неофициальных прозвищ было Столпник. Звучит вроде нейтрально, однако дано оно было за реакцию наиболее мужественной части тела Столпника на более-менее привлекательных студенток.

Могу добавить, что Эйрас сур Тральгим он в своё время привлекательной не посчитал. За что я готова была простить Ретлишу… многое. Ибо также не считала его божьим даром для любой женщины и не хотела бы тратить силы ещё и на противостояние в сексуальной сфере.

– О, а вот и она! – хихикнула рыжая девица, хватая Столпника за рукав мантии.

– Вижу, – сказал он.

В то же мгновение ко мне метнулось его заклинание. Ничего опасного или хотя бы особенного, просто дурная шуточка в его обычном стиле. Помнится, он и в самую первую нашу встречу "осчастливил" меня тем же заклинанием, на несколько секунд делающим одежду почти совершенно прозрачной. В первый раз я закрылась небольшим облаком тьмы. Сейчас… что ж, сейчас я попросту поймала заклинание на "скользкий щит", созданный брошью по моему сигналу.

Вроде бы ничего особенного. Если забыть, что я успела заметить чужое заклинание и отдать талисману соответствующий приказ. А заклинание Столпник явно приготовил заранее, так что на всё про всё у меня была лишь доля секунды. Сомневаюсь, что на моём месте он смог бы отреагировать достаточно быстро. Я и от себя-то такой прыти не ожидала…

– Упс, – сказала рыжая. – Облом.

Ретлиш прищурился.

– Магистр… Илина?

– Она самая, – ответила я "ожерельевым" рыком, направляясь к компании решительным шагом. – А вы что за… овощ? Приятель Тигги, что ли?

– Можно и так сказать. Я – Ретлиш сур Брай-Элос, заместитель декана.

– Прекрасно. Если вы, заместитель декана, ещё раз попытаетесь достать меня заклятием, я тоже… попытаюсь. Моя позиция ясна?

– Абсолютно, – ответил Столпник, прищурившись ещё сильнее.

Я остановилась в двух шагах и упёрла кулак в бок – жест, для Эйрас не характерный.

– Тигги!

– Да?

– Ты наболтал им, что я – сестра Эйрас?

– Ну…

– Ну и поганец ты после этого. Понятно, почему меня так встречают. Большое тебе спасибо!

– А вы не дружите со своей сестрой? – поинтересовался молчавший прежде брюнет.

– Как я отношусь к своей сестре – это исключительно наше семейное дело, – рыкнула я на него. – Я, кстати, даже имени твоего ещё не знаю, да и подружку твою вижу в первый раз.

– Я не его подружка!

– А чья? Его? – я ткнула в Ретлиша пальцем и расхохоталась.

Девица покраснела. Столпник нахмурился.

– Похоже, дурное начало в вас так же сильно, как и в вашей сестре, – заметил он сухо. – Только направленность имеет иную.