Джозеф Дилейни - Жертва Ведьмака (ЛП) Страница 16

Я наблюдал, как меняются лица команды, когда власть сирен исчезла. Отвратительные существа шипели от злости и становились все дальше и дальше.

- Я закрыла уши капитана воском, - пояснила мама. – Если ты не можешь слышать песню сирен, то они не имеют над тобой власти. Это простой, но эффективный метод, и он много раз использовался моим народом. Сирены почти всегда были на наших берегах, но я думала, что этот участок безопасен. Власть тьмы растет.

После того как крики сирен прекратились, и капитан вытащил пробки из ушей, мама объяснила растерянной команде Селесты, что произошло. Мы продолжили путь на север, держась подальше от этого берега. Я теперь даже не хотел и подходить к Греции, ведь на нас уже напали и пираты, и сирены.

Мы пришвартовались в порту Игуменницы утром.

Все наши вещи выгрузили, но мы все остались на борту. Чужая земля ждала нас, в воздухе ощущалась опасность.

В конце дня я заметил облако пыли на дороге, ведущей к порту, и вскоре около десяти мужчин на лошадях подъехали к набережной. Все они  были одеты в коричневое. Мечи висели на поясе, а лица их были бородатыми и испещрены шрамами. За ними тянулась небольшая повозка, покрытая черной тканью.

Всадники остановились и молча ждали. Мама вышла из своей каюты, на голове был капюшон, а лицо было закрыто вуалью. Она повернулась ко мне и сказала:

- Это мои друзья, сынок. Наша земля опасна, и враги могут попытаться напасть на нас в любое время. Нам нужны эти люди, если менады нас атакуют. Пойдем, встретимся с ними.

Сказав это, она повела меня по трапу к всадникам. Когда мы приблизились, они слезли с коней и с улыбками окружили нас.

Мама повернулась спиной к солнцу, подняла вуаль и быстро заговорила. Я попытался разобраться, о чем она говорила, но мало, что понял, несмотря на то, что этот язык был похож на греческий. Она положила свою левую руку на мое плечо и сказала: «Yios», что переводилось как «сын», а потом «Exi», что означало повторение. Наверное, она сказала им, что я седьмой сын седьмого сына.

Они посмотрели на меня и улыбнулись.

- Это Сейленос, - сказала мама, показывая на высокого черноволосого человека в центре группы. – Мой хороший друг и храбрый человек. Его мужество может сравниться только с его любовью к еде и вину! Здесь он кто-то вроде ведьмака в Графстве. Он эксперт по ламиям и огненным элементалям, с которыми нам придется встретиться, если мы попадем к Ордин.

Она снова заговорила с ним, но я опять не смог ничего разобрать, и Сейленос кивнул мне.

- Я сказала ему, что твоя жизнь так же важна, как моя собственная, и попросила сделать все возможное, чтобы обеспечить твою безопасность, - пояснила мама.

- На каком языке ты говорила, мама? – спросил я. – Он похож на греческий, но я с трудом могу понять несколько слов. Они говорят слишком быстро.

- Ты поймешь многих людей, которых мы встретим, без проблем, но эти люди не отсюда. Это диалект, как называют его южане, «варварского севера».

- Все в порядке, - сказал Сейленос, делая шаг вперед. – Я знаю несколько слов на твоем языке. Твоя мама сказала мне, что ты ученик врага тьмы. Я тоже буду тебя учить. Я знаю эти земли и их опасности.

- Спасибо, - сказал я ему. – Я буду благодарен, если вы поможете.

- Во всяком случае, сын, - сказала мама, - наше путешествие на восток начнется завтра, а не сейчас. Мы проведем еще одну ночь на Селесте. Так будет безопаснее. Лучше не отправляться в путь, пока мы не приготовимся. И я хочу тебе кое-что показать и объяснить. Мы немного прогуляемся и вернемся задолго до темноты. Мы поедем в этом.

Она повела меня к повозке. Кучер спустился и открыл для нее дверь. Я удивился: внутри было здорово. Я хотел выглянуть в окно, но пусть лучше мама будет в безопасности от палящего солнца.

В сопровождении маминых друзей мы направились на юг. Через некоторое время повозка замедлилась, и мне показалось, что мы поднимаемся по холму. Ехали мы молча. Я хотел задать вопросы, но было что-то в маме, что заставило меня сдержаться.

Когда мы остановились, я последовал за мамой, щурясь от яркого солнечного света.

Мы были на скалистом склоне; море было далеко. Перед нами стоял белый дом с огороженным садом. Краска шелушилась, ставни были прикрыты. Всадники терпеливо ждали, мама привела меня к входной двери.

Она вставила ключ в замок, повернула его и со скрипом открыла дверь. Все выглядело так, будто здесь долго никто не жил. Я последовал за мамой во мрак. Она подняла вуаль, я заметил движение слева и подумал, что это крыса, но это оказалась ящерица. Мама открыла заднюю дверь, снова опустила вуаль, и мы попали в сад.

Здесь было на удивление много зелени. В центре был каменный фонтан, и вода подпитывала массу трав, кустарников и небольших деревьев.

- Видишь, Том? – сказала мама, указывая на маленькое корявое дерево рядом с фонтаном. – Это оливковое дерево. Такие растения очень долго живут, а из оливок добывают питательные масла. Ему уже более двухсот лет.

Я улыбнулся и кивнул, но снова вспомнил Графство. Это дерево было ничем по сравнению с дубами и платами моей родины.

- Давай посидим в тени, - предложила она, и я последовал за ней к скамье, которая была поставлена рядом со стеной. Она подняла вуаль и продолжила. – Твой отец говорил тебе об этом доме, не так ли? – спросила она.

На мгновение я был озадачен. Но потом вспомнил и улыбнулся. – Так это твой дом, мама? Сюда вы пришли после того, как он спас тебя?

Она кивнула. – Да, это мой дом, и хотела, чтобы и ты его увидел. Но я привела тебя сюда, чтобы мы могли поговорить наедине. Видишь ли, ты кое-что должен знать, сынок, - продолжила она. – У нас не было шанса поговорить один на один… это очень тяжело для меня, но я должна сказать тебе, кто я.

- Кто ты? – спросил я, мое сердце стучало в груди. Я долго ждал этого момента, чтобы узнать правду, но сейчас мне было немного страшно.

Мама глубоко вздохнула. – Я не человек, Том. И никогда им не была.

- Но сейчас это не имеет значения, мама. Я знаю, кто ты. Я узнал это давным-давно. Ты ламия, как и твои сестры. Ваенгир,  те, кто летает. Но ты долго была домашней, и ты добрая.

- Ну, я была уверена, что ты сложишь все вместе и догадаешься, но, к сожалению, ты немного ошибся. Мне жаль, что ты не прав.