Лилия Касмасова - Если свекровь - ведьма Страница 17

— Разумеется, не значит, — сказал Миша с досадой.

— Знаешь, — сказала Мелисса с заговорщическим видом, — вот смотрю на вас и думаю, может, все же зря я тогда не приняла твое предложение?

Предложение? Какое еще, на фиг, предложение?

А Крыса продолжала:

— Ты мне тогда показался таким милым юным мальчиком, я подумала — какой брак? Он слишком молод! — она засмеялась.

Миша ухмыльнулся:

— Как будто ты была старше!

— Вот именно! — сказала она. — Я и сама была совсем глупой девчонкой!.. А ты стал таким видным мужчиной!

«Моим мужчиной!» — хотела сказать я, но сказала другое:

— И давно это было?

— Что? — спросили они оба. В один голос.

— Ну, твое предложение? — я посмотрела на Мишу.

Он слегка замялся:

— Да сто лет назад.

— Вовсе не сто! — сказала Мелисса. — А всего лишь м-м… шесть, ах нет — семь лет назад! И правда, давненько! — Она расхохоталась. Потом спросила: — Ну а вы — давно знакомы?

— Да, — сказала я.

— Нет, — сказал Миша одновременно со мной.

Я возмущенно посмотрела на него, а он, будто защищаясь, сказал:

— Меньше года.

— Действительно, давно, — кивнула Мелисса мне. — Что же ты, Миша, так долго думал, прежде чем жениться?

— Потому что это серьезный шаг, — ответил Миша.

— О, так ты стал серьезным. И больше не теряешь голову от чувств? — скривились в улыбочке ее ярко-розовые губы. И она добавила с издевкой: — А мне-то было показалось, что у вас великая страсть! Сумасшедшая любовь.

Сумасшедшая любовь? Страсти-мордасти, как в бразильских сериалах? Жгучие взгляды, фразы вроде «Жить без тебя не могу!», ревность, драки и прочее… Разве такое бывает в жизни? У нас с Мишей все было как-то спокойно, нормально, ну, в общем, можно сказать, без всяких страстей. А может, это неправильно?

Ну вот, эта гадюка заставила меня сомневаться, что у нас в отношениях все хорошо! И я сказала с вызовом:

— Да! У нас великая страсть! — Обняла Мишу за шею и впилась ему в губы самым страстным поцелуем, на который была способна. Или даже — до этого момента — не способна.

И я продлила поцелуй как можно дольше, так что Миша стал легонько вырываться из моих объятий, а когда наконец ему это удалось, глаза у него были, как фонари, и он хватал ртом воздух.

Кажется, я слегка перестаралась.

— Супер, — сухо произнесла Крыса.

Вот так-то! Знай наших!

Но блондинка быстро очнулась и сказала:

— Миша, может, потанцуешь со мной — по старой дружбе? А то я чувствую себя тут совсем одиноко — мужчин здесь мало, да и то все женаты. — Она провела ладонями по своему блестящему, с бахромой, платью, будто оправляя его, и кокетливо улыбнулась.

Ах ты, стерва! Миша тоже, между прочим, почти что женат! Но «почти что женатый» уже отвечал:

— Да, разумеется.

И даже не спросил меня! — ну, типа: «Если, конечно, ты не против, дорогая».

Они ушли к эстраде, а я осталась в одиночестве, хмурая и несчастная.

Да, в мире ведьм не ценятся длинноногие блондинки с пухлыми губами, но эти блондинки ценятся в мире мужчин, черт побери!

Я заметила девочек, которые сидели на ступенях лестницы, ведущей на второй этаж, и увлеченно рисовали в больших альбомах. Я подошла к ним и сказала:

— На каменных ступеньках сидеть холодно, вы бы лучше перебрались на диван или на…

Старшая девчушка, с кудряшками, подняла на меня удивленный взгляд, потом сказала снисходительно:

— Они же деревянные.

Шутит? Мне что же, своим глазам не доверять? Ладно. Я прикоснулась к ступени ладонью: ох ты, и правда, на ощупь деревянная. Лакированная стершаяся поверхность была гладкой, но структура дерева чувствовалась. Загадка.

Я поднялась выше и заглянула в альбомы. Девочки рисовали авторучками. На белых страницах теснились простые предметы: стакан, яблоко, блюдце, спичечный коробок и спичка рядом, карандаш, конфета. Рисунки были выполнены неуклюже, линии кривились, но это и неудивительно для пяти-шестилетних художников. Удивляла проработанность деталей: были начерчены все грани карандаша и стакана, и хотя неразборчиво и мелко, но сделаны надписи на конфетной обертке и на спичечном коробке.

— Вы в художественную школу ходите? — спросила я девочек.

— Нет, — в один голос ответили они.

— Здорово рисуете.

— Мы не рисуем, — сказала младшая. — Мы, — она постучала ладошкой по светлой своей головке, — запоминаем.

И правда: так, как они рисовали карандаш или коробку, мог бы рисовать карту вражеских укреплений разведчик. Главное — не форма, а детали.

— А зачем запоминаете? — спросила я.

— Для магии, — как глупой, объяснила мне кудряшка.

— Мама говорит, — посмотрела на меня младшая, — что надо уметь все вообразить в уме, — она снова постучала ладошкой по голове. — Чтобы потом хорошо наколдовать.

— А-а, — протянула я, — конечно.

Магия воображения. Чем детальнее ты представишь объект, тем, значит, он лучше получится.

Я увидела издалека ярко-желтое платье Мишиной бабушки. Она сидела на диване-«айсберге» с бокалом в руке. Я пошла к ней и присела рядом. Старушка сказала мне:

— Коктейль Маргарита. Всегда его любила. Может, из-за названия? — Она засмеялась и отпила из бокала. — Мм-м, вкуснятина. А ты почему ничего не пьешь?

— А я нервничаю, — сказала я.

Она подняла бокал:

— Отличное успокаивающее средство… — Она щелкнула пальцами свободной левой руки, и в них оказался второй бокал. Коктейль там был другой: розовый, прозрачный, а на дне лежали нарезанные ягоды клубники. Она отдала бокал мне: — Этот тебе должен понравиться. Называется «Виктория в розовом».

Я потянула коктейль через соломинку. И правда, очень вкусно. И потом, я всегда любила клубнику. Неужели тоже из-за имени, как и Маргарита — свой коктейль?

А Маргарита спросила:

— Так почему ты нервничаешь, милая девочка?

— Н-ну… — Не говорить же: «Из-за того, что Миша смущается в присутствии соседки в дурацком платье».

Маргарита сказала:

— Сейчас допью коктейльчик, и пойдем учиться колдовать.

— Правда? — обрадовалась я.

— Да. А то этот инспектор может и правда подумать о нашем семействе черт-те что.

— А Миша недоволен, что я стала ведьмой, — грустно сообщила я старушке и помешала соломинкой коктейль.

— Привыкнет, — сказала старушка.

— Скажите, — нерешительно обратилась я к ней, — а почему вы решили отдать власть мне?

Я ожидала, она ответит, что разглядела во мне какой-то особенный талант, или, может быть, у меня такие умные глаза, или, ну не знаю, голос приятный…